Трейси опять легла спать.

Прошло, наверное, меньше часа, когда Холли услышала визг Оливии:

— Трейси! Я что-то вижу! Я что-то вижу!

Она услышала ответный крик Кэмми:

— Наверное, это один из тех кораблей, с которыми ты связалась!

Трейси обессилела и сообщение Оливии восприняла с безразличием. Даже если бы та увидела баржу с веселой вечеринкой, танцующими вокруг бассейна мальчиками и напитками с мороженым, ее бы это не тронуло. Но Трейси все же выскользнула из-под одеяла. Холли, хромая, принесла запечатанную упаковку сигнальных ракет и последнюю коробку кухонных спичек.

Корабль был всего лишь смутной серой тенью вдалеке. Они не могли понять, на каком расстоянии от них он находится, и тем более быстро определить, какая из функций приборной доски позволит им быстро измерить эту дистанцию.

— Ладно, я попробую связаться с ними на двадцать третьей частоте. Надеюсь, в этот раз мне удастся получить четкий звук. Когда я начну, Холли, ты запустишь три ракеты, одну за другой. Хорошо? — спросила Трейси. — Готова?

Холли подожгла первую ракету, и женщины наблюдали за тем, как она описала дугу над кормой и погасла в воде. Трейси закричала:

— Это яхта «Опус». Мы... в общем, у нас не работает двигатель. .. Вы слышите меня? Это яхта «Опус». Мэйдэй. Мэйдэй.

— Сообщите свои координаты, «Опус». Это американское торговое судно «Кордоба». Мы находимся на широте шестьдесят восемь градусов и долготе тринадцать градусов, приблизительно в трехстах милях к северо-западу от Гренады. Конец связи, — донесся до них еле слышный голос. Остальные начали громко хлопать в ладоши, пока Холли не шикнула на них.

— Мы видим вас, «Кордоба». Это яхта «Опус» капитана Ленни Амато с острова Сент-Томас. Ленни мертв. Наш капитан погиб, а его помощник пропал в море.

— «Опус», вы можете указать свои координаты? Конец связи.

— Мы за что-то зацепились. Мы не скоро отсюда соскочим. Во всяком случае, я так думаю. Мы пассажиры. У нас нет опыта управления судном.

— Вы видите землю? Конец связи.

— Нет никакой земли.

— Постарайтесь указать координаты, «Опус», или поднимите парус повыше. Конец связи.

— У нас нет паруса. Парус разорвало ветром, — мрачно произнесла Трейси. Холли подожгла еще одну ракету.

— Мы пошлем сообщение о вашем местонахождении.

— Вы видите наши ракеты? Вы нас видите?

— Ответ отрицательный, «Опус». Но мы найдем вас...

Внезапно свет погас и панель погрузилась во тьму.

Кэмми была потрясена.

Она ожидала, что у них закончится электричество, но не тогда, когда они были так близко, почти внутри спасительного периметра. Ирония этой ситуации как будто кулаками молотила ей по груди. Она выбросила вперед ногу и пнула драгоценный стеклянный шкафчик Ленни. Бутылки внутри зазвенели.

Женщины стояли в темноте, сбившись в кучку. Яхту покачивало, но без малейшего продвижения вперед.

— Ладно, слушайте. Конечно, это все скверно, но я думаю, что о нашем исчезновении обязательно сообщит Дженис. Она будет ждать наших звонков. Нам просто надо подождать. Осталось недолго, — заявила Холли.

— Вот это дух, Холли! — улыбнулась Трейси, взъерошив просоленную жесткую шевелюру Холли. — Заводила всегда заводила.

— А что еще мне остается?

— Ты могла бы улечься в постель, как графиня, — заметила Трейси, и Холли, не в силах удержаться, просияла. — Мне понадобится этот портативный GPS и УКВ-передатчик...

— У нас есть радио, — напомнила ей Кэмми, — я постоянно видела, как Ленни им пользовался.

— Ленни показывал мне портативный GPS.

— Мам, в тот день он заставил Мишеля взять в шлюпку один из радиопередатчиков и GPS. Помнишь?

— Нет, я совершенно забыла об этом. Но теперь припоминаю, да, я уверена... это было только радио.

— Нет, GPS тоже был там. Я видела его. У нас остался один передатчик.

— У нас нет GPS? Он должен был забрать его из шлюпки...

— Он помог мне подняться по лестнице. И сам поднялся сразу за мной. Мы были заняты только друг другом. Я не видела, чтобы он что-то забирал.

— Ты все же поищи.

— Хорошо, — пообещала Кэмми.

— Тогда ему, по крайней мере, удастся до чего-нибудь добраться, — задумчиво произнесла Холли.

— Что касается нас, мы можем плыть бесконечно, если «Опус» вообще когда-нибудь сдвинется с места... — мрачно произнесла Оливия.

— У нас есть обычный компас. У нас есть карты, таблицы, ну и всякое такое. Нам придется попытаться плыть по звездам или что-нибудь в этом роде, — сказала Кэмми.

— Кэмми, я переплывала озеро в северном Висконсине. Я знаю, где находится Полярная звезда и Большая Медведица. Это все.

— Ну что ж, я сегодня попытаюсь расшифровать навигационные карты. Может, и додумаюсь до чего-нибудь полезного.

— Хоть бы поднялся ветер посильнее и сдул нас с этой штуковины, на которой мы торчим.

— У нас по-прежнему есть однополосное радио, — напомнила Кэмми. — Проклятие. Я и представления не имела, как много механической ерунды, в которой я не разбираюсь.

— Мы можем воспользоваться этой штукой, только когда она заработает, — ответила ей мать.

— Именно это меня и бесит, — кивнула Кэмми.

Время от времени из динамика доносились отдельные слова или обрывки разговоров, но, когда они отвечали, беспорядочно нажимая все кнопки подряд, их никто не слышал. Кэмми никак не удавалось понять, почему так происходит. Это было примитивное устройство. Когда над ними пролетал самолет, они кричали, прыгали и даже запустили ракету, но их не заметили.

— Этогомы больше не допустим, — пробурчала Трейси и шепотом выругалась. — Кэмми, вот что тебе необходимо сделать. Утром первым делом найдешь лом и оторвешь все куски дерева и фанеры, какие только найдешь.

— Откуда?

— Из камбуза, салона, отовсюду, где сможешь. Я найду краску.

ДЕНЬ ОДИННАДЦАТЫЙ

Крыша салона была сделана из пластин новенького пуговичного картона, гладкого и белоснежного. На рассвете Кэмми сорвала все до единой пластины при помощи узкого конца молотка. Трейси нашла маркеры и водостойкую синюю краску, которую Ленни хранил в крыле тримарана на той же стороне, где находилась каюта Холли. Пятифутовыми буквами она написала SOS.

Кэмми прибила картон на крыше кубрика, не обращая внимания на разлетающиеся осколки стекловолокна. Надпись гласила: «Помогите "Опусу"!» Она изготовила еще два таких же плаката. Их она бросила за борт. Один сразу после завтрака, другой в полдень. Позже, когда Кэмми прикладывала к своим обожженным плечам, на которых уже лопнула кожа, экстракт алоэ, оставленный одним из предыдущих пассажиров, она почувствовала движение.

Ветер внезапно изменил направление, и судно опять оказалось на плаву. Несмотря на повреждения, оно держалось на воде и им можно было управлять. Трейси стала к штурвалу и направила яхту к темной полосе воды, указывающей на большую глубину.

Позже ее сменила Кэмми, которая была в приподнятом настроении, оттого что они наконец хоть куда-то плыли.

Но время тянулось медленно, свет от фонаря прыгал, и тишина вокруг раздражала. Кэмми принесла CD-плеер, поставила диск и начала тихо напевать песни Пэтси Клайн. Она пропела мелодии из всех фильмов, которые только смогла вспомнить, и в конце концов задремала, держась за штурвал.

Когда она проснулась, то подумала, что видит сон. Прямо перед собой, как будто в нескольких футах от ветрового стекла, она увидела то, что ей показалось темным утесом. Но на этом утесе, высоко у нее над головой, были написаны цифры.

Кэмми с силой вывернула штурвал, и, если бы яхта проплыла хотя бы еще несколько ярдов, это бы не помогло. Они прошли всего в нескольких футах от сухогруза, будучи, однако, не в состоянии привлечь к себе внимание.

Трясясь от возбуждения, Кэмми попеременно кричала то в микрофон однополосного радио, то в УКВ-передатчик. Ее железная решимость докричаться до команды огромного судна временно затмила понимание того, что сухогруз мог раздавить их, а рулевой в лучшем случае почувствовал бы, что корабль зацепил за риф. Он повез бы дальше автомобили и мебель, скульптуры и духовки из нержавейки, кафель и покрышки, а они, так же как Мишель и Ленни, медленно опустились бы на дно. Их волосы, подобно водорослям, оплели бы кораллы, их открытые глаза с равнодушием смотрели бы на скользящих мимо них рыб.