— Я вот всё думаю, — произнесла вдруг Юкири. — Как бы исхитриться и создать такие же переходные врата, но пропускающие только свет? Что-то вроде окна. На нём можно было бы стоять и смотреть вниз, не боясь упасть. А с помощью подходящего плетения можно было бы сделать его невидимым с той стороны…

«Стоять на нём? О, Свет! Для этого нужно быть сумасшедшим».

— Лорд Брин, — сказала Эгвейн. — Наши боевые порядки выглядят надёжными.

— Спасибо, Мать.

— Но в них есть изъян.

Брин вскинул голову. Другой бы на его месте обязательно возмутился, но он промолчал. Возможно, сказался опыт общения с Моргейз.

— Какой?

— Вы разместили войска слишком традиционно, — объяснила Эгвейн. — Впереди и на вершинах холмов поставили лучников; они будут сдерживать атаки противника, а тяжёлая конница будет наносить стремительные удары и откатываться назад. Строй пикинёров примет на себя основной удар, а лёгкая конница будет прикрывать фланги и препятствовать окружению армии.

— Лучшие стратегии — те, что проверены временем, — ответил Брин. — У нас собралось внушительное войско, с учётом всех этих Принявших Дракона, но троллоки всё равно превосходят нас численно. Действовать более агрессивно, чем это делаю я здесь и сейчас, невозможно.

— Возможно, — спокойно возразила Эгвейн и посмотрела ему в глаза. — Эта битва отличается от любой из тех, в которых вы принимали участие, и ваша армия, генерал, отличается от тех, которыми приходилось командовать раньше. У вас есть огромное преимущество, которое вы не принимаете во внимание.

— Вы имеете в виду Айз Седай?

«Треклятски верно, именно их я и имею в виду», — подумала она. Свет, она слишком много времени провела в обществе Илэйн.

— Я принимал вас во внимание, Мать, — ответил Брин. — И собирался оставить Айз Седай в резерве, для прикрытия выходящих из боя отрядов при вводе свежих сил.

— Простите, лорд Брин, — возразила Эгвейн. — Ваш план разумен, и какую-то часть Айз Седай следует использовать именно таким образом. Однако Белая Башня тысячелетиями готовилась и тренировалась вовсе не для того, чтобы просидеть Последнюю Битву в резерве.

Брин кивнул и вытащил из-под стопки бумаг какой-то документ.

— Я рассматривал и более… динамичные варианты, но не хотел превышать своих полномочий, — он протянул ей бумаги.

Вскинув бровь, Эгвейн пробежала их глазами и улыбнулась.

Мэт не мог припомнить, чтобы возле Эбу Дар собиралось сразу столько Лудильщиков. На враз показавшемся блёклым поле, словно яркие грибы, выросли разноцветные фургоны — их было столько, что хватило бы основать собственный треклятый город. Город Лудильщиков? Да это всё равно что… что город Айил. Как ни крути, одинаково неправильно.

Типун Мэта трусил по дороге. Разумеется, собственный город у Айил уже был. Может, и у Лудильщиков когда-нибудь появится свой. Уж тогда-то они скупят всю краску на свете, и остальным придётся довольствоваться коричневой одеждой. В этом городе не будет драк, что до противного скучно — зато на тридцать миль вокруг не останется ни единой дырявой кастрюли.

Мэт улыбнулся и потрепал Типуна по холке. К боку лошади был приторочен завёрнутый в ткань ашандарей, который он, как мог, постарался замаскировать под дорожный посох. Шляпа Мэта вместе со всеми его приличными кафтанами ехала в одном из свёртков, навьюченных поверх седельных сумок. С того, что был надет на нём, пришлось — увы! — спороть все кружева, но Мэт не хотел, чтобы его узнали.

Вокруг головы, скрывая потерянный глаз, была намотана грубая повязка. Подъехав к воротам Дал Эйра, Мэт пристроился в конец очереди, ждавшей разрешения на вход в город. Ему нужно выглядеть просто ещё одним обычным раненым наёмником, желающим найти в городе приют или подходящую работу.

Он нарочно сгорбился в седле. Держаться тише воды, ниже травы — хороший совет как на поле боя, так и в том случае, если нужно проникнуть в город, где тебя знают в лицо. Тут не следует называться Мэтримом Коутоном, поскольку упомянутый Мэтрим Коутон оставил здешнюю королеву связанной на верную смерть. Многие должны подозревать его в этом убийстве. Свет! Да на их месте он первый начал бы себя подозревать! Беслан, конечно же, его ненавидит, и как теперь относится к нему Туон — не угадаешь, особенно спустя столько времени, проведённого врозь.

Да уж, лучше держаться тише воды, ниже травы. Он поразнюхает, что и как в этом месте. Если только ему удастся добраться до начала этой проклятой очереди. Кто вообще слышал об очереди на вход в город?

Но вот наконец он добрался до ворот. Лицо скучающего часового напоминало старую лопату — такую замызганную, что её лучше бы спрятать в чулан. Солдат оглядел Мэта с головы до пят.

— Принёс ли ты клятвы, путник? — спросил он с тягучим шончанским акцентом. У другого края ворот второй солдат сделал следующему в очереди знак пройти вперёд.

— Да, конечно, — ответил Мэт. — Я клялся великой Шончанской Империи и лично Императрице, да живёт она вечно. Я всего лишь бедный скиталец-наёмник. Когда-то я служил знатному мурандийскому дому Хаак. Два года назад в Юном лесу в схватке с какими-то бандитами, защищая найденное в чаще дитя, я потерял глаз. Я воспитывал её как родную дочь, но…

Солдат отмахнулся от него. Похоже, он вообще не слушал. Мэт задумался, не остаться ли из принципа. Зачем заставлять людей ждать в такой длинной очереди, давая им время придумать легенду, а потом даже не выслушать? Ведь так человека и обидеть можно. Конечно, не Мэтрима Коутона, такого отходчивого и добродушного, а кого-нибудь другого — наверняка.

Сдерживая возмущение, он въехал в город. Теперь оставалось только найти подходящую таверну. Жаль, но гостиница Сеталль уже не подойдёт. Там…

Мэт застыл в седле, хотя Типун продолжил неспешно топать вперёд. Улучив момент, Мэт взглянул на второго стражника у ворот. Это же Петра! Силач из цирка Валана Люка!

Мэт отвернулся, сгорбился в седле и вновь глянул через плечо. Точно, Петра. Никакой ошибки — эти похожие на брёвна руки и шею, как пень, ни с чем не перепутаешь. Петра не был высоким, зато был таким широким, что в его тени можно было укрыть целую армию. Что он снова делает здесь, в Эбу Дар? И почему на нём шончанская форма? Мэт уж было собрался вернуться и порасспросить былого приятеля, но вид шончанской формы заставил его передумать.

Ладно, хоть удача его не оставила. Наткнись Мэт в воротах вместо того стражника на Петру, тот бы его наверняка признал. Юноша облегчённо вздохнул, спешился и взял Типуна под уздцы. Улицы города были переполнены, и Мэту не хотелось, чтобы лошадь кого-нибудь сбила с ног. К тому же Типун был так нагружен, что — на взгляд кого-то не сведущего в лошадях — больше походил на вьючную лошадь, да и пешим Мэт будет не так приметен.

Возможно, сперва стоило поискать таверну в Рахаде. Там всегда было легче и сплетни разузнать, и игроков в кости найти. Правда, с той же лёгкостью можно было заработать и нож в брюхо, а это кое-что значило даже в Эбу Дар. В Рахаде так же запросто хватались за ножи, чтобы кого-то прирезать, как и говорили друг другу «привет» по утрам.

В Рахад Мэт не пошёл. Район изменился. Вокруг стояли лагерем солдаты. Многие поколения правителей Эбу Дар позволяли Рахаду гнить себе на здоровье, но Шончан не собирались этому попустительствовать.

Мэт пожелал им удачи. До сих пор Рахад отбивал все посягательства. Свет, лучше б Ранд спрятался там, а не отправился на Последнюю Битву. И пусть все троллоки с Приспешниками Тени его там ищут. Рахад оставит их валяться в каком-нибудь переулке без сознания с вывернутыми карманами и без сапог, что будут проданы тут же за пару грошей. Перед глазами Мэта промелькнуло видение бреющегося Ранда, но он отмахнулся от этого образа.

Юноша протолкался через толпу, запрудившую мост через один из каналов, не забывая приглядывать за своим барахлом, но пока ни один карманник на него не позарился. Учитывая шончанские патрули на каждом углу, понятно почему. Проходя мимо глашатая, выкрикивавшего свежие новости с намёком на пачку интересных сплетен за пару монет, Мэт почувствовал, что улыбается. Удивительно, насколько знакомо и даже уютно воспринимался город. Мэту здесь нравилось. И хотя он смутно припоминал, что когда-то бурчал о том, как ему хочется куда-нибудь убраться отсюда — наверное, это было сразу после того, как на него стена свалилась, потому что Мэтрим Коутон вовсе не брюзга — он понял, что проведённое в Эбу Дар время было одним из лучших в его жизни. Город давал массу возможностей перекинуться в карты или сделать бросок-другой в кости.