«После того как меня поймают».

Ей придётся ножом покончить с собой, чтобы у неё под пыткой не вырвали, что она сделала с Рогом. Она схватила Олвера за руку.

— Прости, что приходится взваливать это на тебя, малыш. Но больше некому. Прежде ты хорошо справлялся, сможешь и теперь. Доставь Рог Мэту, или всё пропало.

И Фэйли выбежала на открытое пространство, стараясь, чтобы мешок был виден. Кто-то из этих странно одетых чужеземцев заметил её и указал остальным. Высоко поднимая мешок, она вскарабкалась в седло чалого мерина и пустила его в галоп.

Троллоки и Приспешники Тёмного бросились следом, оставив мальчика с его тяжкой ношей прятаться под фургоном посреди троллочьего лагеря.

Логайн повертел в руке тонкий диск. Чёрная и белая половины разделены волнистой линией. Предположительно квейндияр. Но то, что он крошился под пальцами, выглядело насмешкой над незыблемостью этого материала.

— Почему Таим их не сломал? — удивился Логайн. — Он ведь мог. Они хрупкие, как истлевшая кожа.

— Не знаю, — ответил Андрол, переглядываясь с остальными. — Может, ещё не настал нужный момент?

— Сломай их в подходящий момент, и это поможет Дракону, — произнёс человек, называвший себя Эмарином. В его голосе прозвучала тревога. — А если сломать в неподходящий… что тогда?

— Думаю, ничего хорошего, — ответила Певара. Красная.

Сумеет ли он когда-нибудь отомстить тем, кто его укротил? Когда-то именно эта ненависть, и только она одна, помогла ему выжить. Теперь внутри него проснулся новый голод. Он нанёс поражение Айз Седай, сломил их и подчинил своей воле. Место, где когда-то жила месть, теперь, казалось… опустело. Его тщательно взлелеянное желание убить М’Хаэля лишь частично заполняло эту пустоту, но недостаточно. Что же ещё?

Когда-то он объявил себя Возрождённым Драконом. Когда-то он готовился властвовать над миром. Заставить его покориться своей воле. Сейчас он разглядывал печать от узилища Тёмного, оставаясь вне битвы. Он находился далеко на юго-западе, за болотами, где его Аша’маны разбили небольшой лагерь. Со стороны высот доносились далёкие раскаты грома — эхо взрывов плетений, которыми обменивались Айз Седай и шаранцы.

Большая часть его Аша’манов сражалась там, но шаранцы численно превосходили силы Айз Седай и Аша’манов вместе взятых. Остальные его люди выслеживали и убивали Повелителей Ужаса.

Он терял людей быстрее, чем Тень. Врагов было слишком много.

Он держал печать. В ней заключалась власть. Позволит ли эта власть каким-либо образом защитить Чёрную Башню? «Если никто не будет бояться Аша’манов, бояться меня, то что с нами станет в случае смерти Дракона?»

Узы излучали недовольство. Их с Габрелле взгляды скрестились. Она следила за ходом битвы, но сейчас пристально смотрела на него. Вопросительно? Угрожающе?

Неужели он действительно решил, что приручил Айз Седай? Смешно так думать. Нет, Айз Седай невозможно приручить — никогда.

Логайн демонстративно убрал печати в кошель на поясе. Не отводя взгляда от Габрелле, он затянул тесёмки. Её беспокойство усилилось. В какое-то мгновение он почувствовал, что она беспокоится за него, а не из-за него.

Возможно, она научилась управлять узами, посылать мысли, которые его успокоят. Нет, Айз Седай нельзя приручить. И связывание узами никак их не сдерживает, только всё усложняет.

Он поднёс руку к своему высокому воротнику, отцепил значок с драконом и протянул Андролу:

— Андрол Генхальд, ты заглянул в пасть смерти и вернулся. Уже дважды я оказался тебе обязан. Я объявляю тебя полноправным Аша’маном. Носи этот знак с гордостью. — Ранее он уже вернул ему значок с мечом, восстановив в звании Посвящённого.

Андрол заколебался, но затем протянул руку и с почтением принял значок.

— Так что с печатями? — спросила Певара, сложив руки на груди. — Они принадлежат Белой Башне, а Амерлин их Хранитель.

— Амерлин, — ответил Логайн, — судя по тому, что я слышал, считай что мертва. А в её отсутствие я как раз подходящий хранитель. — Логайн ухватился за Источник, овладел и подчинил его. Затем открыл Врата назад, на вершину Высот.

Война предстала перед ним во всей красе: неразбериха, дым и крики. В сопровождении спутников он ступил через Врата. Мощные плетения, создаваемые Демандредом, полыхали словно маяк. Оглушительным голосом тот продолжал призывать Возрождённого Дракона.

Ранда ал’Тора здесь не было. Наиболее подходящей заменой ему был сам Логайн. Ещё одна замена.

— Я собираюсь пойти сразиться с ним, — объявил он остальным. — Габрелле, ты останешься и дождёшься моего возвращения. Возможно мне потребуется Исцеление. Остальным нужно разобраться с людьми Таима и направляющими шаранцев. Не оставляйте ни одного перешедшего на сторону Тени в живых, вне зависимости — сделали они это по доброй воле, или их принудили силой. Накажите первых и окажите услугу вторым.

Они кивнули. Кажется, он произвёл впечатление на Габрелле, скорее всего своим решением ударить в сердце врага. Но она не понимала. Ни один из Отрёкшихся не мог быть настолько сильным, каким, казалось, был сейчас Демандред.

У Демандреда был са’ангриал, и очень мощный. Подобный Калландору или даже сильнее. Окажись он в руках Логайна, в мире многое бы изменилось. Мир услышал бы о нём и Чёрной Башне, и трепетал бы перед ним так, как никогда не трепетал перед Престолом Амерлин.

Эгвейн вела атаку, подобной которой не видели тысячелетия. Айз Седай покидали свои укрытия и присоединялись к ней, медленно, но неуклонно продвигаясь вверх по западному склону. Плетения летали в воздухе подобно лентам на ветру.

В небе сверкали тысячи молний, и земля стонала и содрогалась от ударов. На другой стороне плато Демандред продолжал атаковать андорскую армию, и каждый удар Погибельного Огня оставлял рябь в воздухе. По земле расползались паутинки черноты, но сейчас сквозь эти трещинки начали пробиваться усики чего-то болезненного. Подобно заразе они распространялись по обломкам камней на склоне.

Воздух казался живым от применяемой Силы, энергии столь мощной, что Эгвейн почти верила, что Единая Сила стала видимой для всех. Всё это время она вытягивала через са’ангриал Воры столько Силы, сколько могла удержать. Она чувствовала себя так же, как и при сражении с шончан, хотя сейчас она лучше себя контролировала. В тот раз к её ярости примешивалось отчаяние и ужас.

На этот раз са’ангриал пылал, как раскалённый добела металл, разогретый намного сильнее, чем в кузнечном горне.

Именно ей, Эгвейн ал’Вир, поручили заботиться об этой земле.

Она — Престол Амерлин. Тень больше не сможет её запугать.

Она не отступит и не склонится даже тогда, когда все её возможности будут исчерпаны.

Она будет сражаться.

Направив Воздух, Эгвейн вызвала бушующий вихрь из пыли, дыма и сухих растений и, поместив его перед собой, скрылась от взора врагов, пытавшихся в неё прицелиться. Вокруг посыпались разряды молний, но, запустив в скалу потоки Земли, она извлекла из недр струю железа, которая шпилем застыла рядом с ней. Минуя её, молнии устремились в шпиль, а она направила вверх по склону ревущую бурю.

Какое-то движение рядом. Эгвейн почувствовала приближение Лейлвин. Она… она доказала свою верность. Удивительно. Обретение нового Стража не избавило её от отчаяния, порождённого гибелью Гавина, зато помогло в другом. Прежний узел в глубине сознания Эгвейн был заменён новым, таким непохожим, но поразительно преданным.

Эгвейн подняла са’ангриал Воры и продолжила атаку, двигаясь вверх по холму. Бок о бок с ней шла Лейлвин. Впереди, борясь с ветром, сбились в кучу шаранцы. Эгвейн ударила по ним струями огня. Направляющие пытались атаковать её сквозь бурю, но в глаза им летела пыль, и плетения не достигали цели. Три солдата попытались напасть с фланга, но с ними быстро разобралась Лейлвин.

Эгвейн вызвала ветер и использовала его как руки, подхватывая направляющих и подбрасывая их в воздух. Сверху, охватывая их пламенем, ударили молнии, и дымящиеся трупы падали на землю. Эгвейн продолжала наступать, её армия Айз Седай продвигалась вперёд, разбрасывая плетения подобно стрелам света.