Лаура любила музыку, и он предоставил ей доступ к своей коллекции. Каждый день она выбирала что-то новое. Он уже давно перестал удивляться ее любви к разнообразной музыке. Ее вкус почти соответствовал его собственному.

По выбору композиции он мог узнать в каком она настроении, и как себя чувствует в какой-то конкретный день. Бывали дни, когда он знал, что она обеспокоена, так как выбирала медленные, проникновенные мелодии. Была ли она в мрачном настроении из-за отсутствия кого-то или просто ей было одиноко, он не знал. И никогда не спрашивал.

Но хотел знать, и было время, когда почти заглянул в ее прошлое. Однако прошлое, осталось прошлым. Он знал, что если она захочет, то расскажет все сама. Ее взгляд зеленых глаз, смотрящих вдаль, был самым тяжелым испытанием и подрывал его намерения держаться от нее на расстоянии.

Девушка нравилась Харону, но он понимал, что не стоит сближаться с ней. Он совершал подобную ошибку множество раз, и ему приходилось наблюдать, как стареют и умирают его друзья. Сейчас он делает все, что в его силах, чтобы держаться на расстоянии. Ото всех.

Она была искушением, он понял это впервые увидев ее. До сих пор он не может отвести от нее глаз. Неожиданно для самого себя он предложил ей работу. Она была надежной и такой чертовски привлекательной, что не проходило и дня, чтобы он не любовался ею.

Харон остановился, как только достиг поляны за его зданием. Взгляд его был обращен вверх, на второй этаж, где четко слышались ритмы и лирика Whitesnake.

Неосознанно его взгляд отыскал Лауру. Она была одета в платье цвета сапфира, которое изящно облегало ее великолепное тело, очерчивая каждый прекрасный женственный изгиб. Ее волнистые темные волосы были собраны и закреплены серебряной заколкой с кельтским рисунком на затылке, а оставшиеся длинные пряди каскадом ниспадали на спину.

Она подпевала, закрыв глаза и немного покачиваясь в такт. Ее восхитительные губы расплылись в ослепительной улыбке, когда она распахнула глаза.

Он часто ловил себя на том, что мечтает провести пальцем по ее губам. Со зрением столь же острым, как и у сокола, Харон позволял себе, на досуге, наблюдать за ней.

В ней было столько благородства, будто оно было заложено в ее ДНК. Она двигалась с редкостной грацией. Каждое движение, каждый жест, совершаемый ею, наполнен бессознательным изяществом.

Ее улыбка неотразима, а смех заразителен. Она была упрямой, он понял это по тому, как она морщит носик прежде чем что-то сказать, как если бы собиралась спорить.

А ее яркие светло-зеленые глаза, прекрасные и большие, отражали ее душу. Вот она позволяет видеть каждую эмоцию, но в следующий момент закрывается от него, возводя стену.

Она была потрясающей, но не поэтому он нанял ее. Из-за ее красоты он чуть было не отказал ей. Но потом увидел нечто в ее глазах. Надежду.

И печаль.

Он хотел бы знать, что послужило причиной этому, и как у нее получается не терять надежду. Вместо этого он узнал, какой умной она была. Лаура была слишком умна, чтобы задерживаться на подобной работе. Тем не менее, любовь к городку помогла принять ей его предложение.

Харон не пожалел об этом. Лаура усердно работала, порой слишком усердно. Ему даже приходилось насильно отправлять ее домой на несколько дней. Но никто и никогда не хранил его книги по бухгалтерскому учёту в таком безупречном порядке. Не говоря уже о поставщиках, других сотрудниках, а также клиентах, которые таяли лишь от одного вида ее улыбки.

Он поймал себя на том, что улыбается, глядя как она танцует, кружась по комнате, чтобы собрать как можно больше документов. Затем протанцевала обратно к полкам с документами, она покачивала бедрами, притягивая его взгляд.

Его руки сжались в кулаки, когда он представил, как подходит к ней сзади и обхватывает ее бедра, покачиваясь, прижимается к ней своим возбужденным членом.

— Ты собираешься просто пялиться на нее? Или ты все же возьмешь ее, как давно желаешь?

Харон напрягся при звуке голоса. Он был настолько погружен в мечты о Лауре, что не заметил подошедшего Фелана. Он ненавидел, когда Воитель так подкрадывался к нему.

Харон, в его нынешнем настроении, хотел одарить Фелана тем ответом, которого тот заслуживал. Но вместо этого просто продолжил пялиться на Лауру. Даже если его разум снова поглотят фантазии.

— Она — мой секретарь.

— Сейчас они называются личными помощницами, — произнес Фелан, встав рядом с ним. — Я-то думал, что ты, как ни один другой Воитель, идешь в ногу со временем. Видимо мне придется пересмотреть свое мнение.

Харон нащупал в своем кармане пулю Х90 и сжал ее, казалось, он был не в силах выкинуть ее. Он пронзил Фелана взглядом, недовольный его сарказмом.

— Лаура достойна большего. Она выполняет работу троих сотрудников.

— И почему ты не возьмешь ее в свою постель? Ведь все очевидно по тому, как ты на нее смотришь, ты хочешь ее.

— Я не смешиваю бизнес с удовольствием, — сказал Харон, отведя взгляд от Лауры.

После затянувшейся паузы Фелан сказал:

— Ты все еще не сменил рубашку.

— О, спасибо, Капитан Очевидность, — с сарказмом ответил Харон.

Когда он собрался уходить, Фелан сжал рукой его плечо, останавливая.

— Что-то не так? — спросил Фелан, пристально вглядываясь в лицо друга. — Все еще болит?

— Ты имеешь в виду, чувствую ли я кровь Драу внутри себя? — Да. — Нет.

Фелан заметно расслабился, опустив руку.

— Ты заставил меня немного поволноваться. Почему ты не переоделся?

— Мне надо было сначала все обдумать.

— Да. Вот почему я здесь. Эта битва с Джейсоном была ...

— Другой? — закончил Харон, когда Фелон замолчал.

Фелан кивнул.

— Он был готов к встрече с нами. Был лучше подготовлен, чем когда-либо Дейдре или Деклан.

— Я знаю, — Харон провел рукой по своим волосам. — Дейдре знала нас лучше, чем кто-либо. Она знала каждого из нас персонально, потому что наблюдала за нами, в той адской бездне, в горе.

Фелан фыркнул.

— Ты имеешь в виду меня, потому что держала меня на цепи с того времени, когда я был еще мальчишкой? Или потому что она пила мою кровь каждый день, после того как я стал Воителем?

— И то и другое.

Харон знал, что Фелан не любит говорить о времени, проведенном в горе Керн Тул, он редко это делал. Но ведь должна же быть причина, по которой Джейсон Уоллес так много знает о них.

— Ага, — сказал Фелан, пройдя немного вперед и вернувшись к Харону. — Это выглядело так, словно Джейсон точно знал, как мы будем атаковать. Могла ли Ронни сообщить им?

Ронни, известная так же, как доктор Вероника Рид, обрела свое счастье с Арраном. Являясь Друидом, Ронни, благодаря своим способностям, могла находить магические артефакты в земле. Что сделало ее очень известным археологом.

— Нет. Не верю, что это была Ронни. Она, возможно, и знала Аррана, но не была в курсе нашей стратегии. К тому же я отвез ее из Эдинбурга на территорию раскопок после первого нападения. В любом случае, она бы не предала Аррана. Она любит его.

— Тогда как? — воскликнул Фелан, в отчаянии вскидывая руки.

— Возможно, еще один Провидец?

Это было, словно выстрел в темноту. Тем более, что за многие годы в замке Маклаудов появилась Шафран — первый и единственный Провидец, которого они знали.

Фелан покачал головой.

— Нет. Он знает нас. Знает так, как может только человек, проводящий с нами много времени.

— Это исключено. Мы были там с другими Воителями и Друидами, после смерти Деклана. Мы прошерстили весь особняк и уничтожили все книги. Он не мог ничего узнать о нас.

— Тем не менее, он знает. Этот ублюдок не только знает о нас, но и владеет черной магией. К тому же, чтобы стать Драу, необходимо пройти церемонию. И кто-то знал эту церемонию. А это означает, что мы что-то упустили.

Музыка, доносящаяся из его офиса, сменилась на медленный чувственный ритм, так как Whitesnake запели “Slow an' Easy”.

— Я знаю, Гвинн пробила Джейсона по компьютеру, — Харон потер подбородок. — Но я думаю, что проведу собственное расследование, покопаюсь в прошлом Джейсона Уоллеса. Может быть, удастся найти что-нибудь стоящее.