Я уже неоднократно признавался в своей нелюбви к американской классической прозе. Кое-что из Стейнбека читал, один из его рассказов даже когда-то давно брал на КЧ. Дальше "знакомства для общего представления" двигаться не собирался.  Но вот как-то на дежурстве попался в руки бумажный томик, а в нём "Райские пастбища". Прочитал и понял: хочу ещё этого автора!
Почему предложил на МКЧ "Зиму..."? Да сложно сказать. Предпочитаю фантастику реализму, а если читаю классику то ищу что-то своё. "Убить пересмешника" для меня не "Black lives matter", для меня это целиком книга о том, как тяжело быть хорошим отцом, когда тебе глубоко за 40, а дети совсем невелики, и надо учить чему-то своим примером, и, иногда, до глубины души удивлять.
"Зима тревоги нашей" для меня книга о "кризисе среднего возраста". Что это такое? Это не мужской вариант климакса, и с возрастом и потенцией он напрямую не связан. Суть вот в чём. Живёт человек, живёт, и вот чувствует что молодость уже позади. Чего-то в жизни удалось добиться, что-то не получилось - но есть дом, семья, работа (часто не любимая и не слишком хорошо оплачиваемая, но есть). Казалось бы, живи и радуйся, чего ещё от жизни ждать? Доживай, сколько Бог ещё тебе отвёл. Но человек начинает вдруг заниматься самокопанием, принимается оценивать прожитые годы, акцентируясь на упущенных возможностях и сожалениях о том, чего не смог добиться. И если думать об этом слишком долго, так и в затяжную депрессию можно впасть. Тут два всего варианта - успокоится и принять всё как есть, или решить для себя, что жизнь не окончена и надо двигаться дальше, развиваться.
У ГГ именно такая ситуация. Устоявшаяся жизнь, работа, позволяющая сводить концы с концами, семья. Но хочется большего. Того, что заслуживаешь по своим деловым качествам, уму, по праву рождения в конце концов. Двигаться дальше, вопреки всему,  и стать тем, кем стать достоин. Не все средства оправдывают цель, само собой. Но не стану осуждать Итена. С первых страниц у меня сформировалось понимание это героя и чувство симпатии. Которое никакие его поступки разрушить не смогли.