Я её не знала.

― Ты выглядишь растерянной. Я позволяю тебе задать свои вопросы перед тем, как мы начнём. ― Мистер Хоук усадил меня немного выше на своём колене.

Я боролась с моим отвращением, пытаясь сформулировать слова.

― Девичья фамилия моей матери Уивер, и она не сменила её, когда выходила замуж. ― Я посмотрела на Джетро, стоявшего позади своего отца. Он опустил подбородок, смотря вниз.

Мистер Хоук покачал головой.

― Так мой сын тебе ничего не объяснил, дитя? ― он развернулся и серьёзно посмотрел на Джетро.

― Я не могу понять, чем вы двое занимались всё это время? Ты знаешь, Джет, информация обеспечивает нашу власть. Мы единственные, кто имеет право рассказать ей это. Как она может принять всю ситуацию, если ничего не понимает?

Джетро сжал челюсть, но сохранял молчание.

Закатив глаза, мистер Хоук посмотрел на меня и улыбнулся.

― Я дам тебе короткое пояснение по всей истории, затем ты должна приступить к своим непосредственным обязанностям. ― Потянувшись, он поправил ободок горничной у меня на голове.

Каждый дюйм моей кожи покрылся мурашками, но я не отшатнулась. Я очень хотела его объяснений. Желая узнать, как они всё ещё сохраняют контроль над моей семьёй, совершенно не страшась вмешательства полиции и нашей мести.

Мистер Хоук откинулся, и его большой палец стал вырисовывать круги на моём бедре.

― Все началось с мужчины, о котором ты узнаешь немного позже. Все его дети носили фамилию Уивер. Вот с тех времён это и началось, с первой девушки в роду. Если она выходила замуж, разводилась или хотела сменить своё имя, на какое-то более экзотическое, ей это не позволялось. Когда девушка выходила замуж, что являлось обязательным, было установленное правило, что мужчина берет её фамилию. Соответственно дети носят фамилию Уивер, чтобы продолжить линию преемственности долга.

Зачем они это продолжали делать? Зачем держаться за фамилию, вызывающую страдания? Мой разум, пытался постичь всю власть семьи Хоук.

― Ты, как я полагаю, уже семнадцатая женщина в семье, отданная для погашения долга. Заявить права на тебя, мы можем от восемнадцати до двадцати шести лет в любой промежуток этого возраста.

― У вас, что есть определённые правила по разрушению жизней?

На его лбу появилось множество морщинок

― А чем ты думаешь, мы занимаемся, Нила? Всё, что бы мы ни делали, мы соблюдаем строгий свод правил, изложенный очень просто, чтобы ему следовать.

― Если вы следуете правилам, то почему бы не следовать правилам современного мира? Вы что, думаете, я приму всё, что вы говорите мне? Что это всё является законным? ― я выплюнула с отвращением последнее слово. ― Вы что серьёзно думаете, что это всё нормально? Что вы можете угрожать моей семье, как будто это всё в пределах нормы, выкрасть меня, нацепить на меня какой-то бриллиантовый ошейник, который нельзя снять с меня, пока я не умру? Да вы полный псих. И...

― Никто, а тем более Уивер, не имеет права разговаривать со мной в таком тоне. ― Мистер Хоук врезался кончиками пальцев в моё бедро. ― Какая часть этого предложения тебе не понятна, дитя? Мы не запугивали и не угрожали твоей семье, они находятся под наблюдением, чтобы их поведение не выходило за рамки. Мы не крали тебя, ты пришла к нам добровольно, помнишь? А что касается твоего ошейника, то ты должна носить его с гордостью. Это ценная часть семейной реликвии Хоуков.

Я закусила губу, и пальцы впились сильнее.

Его голос понизился, он стал говорить очень мягко, балансируя на грани строгости.

― Я думаю, нам нужно больше конкретных фактов. Отлично. Бриллианты, которые ты носишь на себе дороже миллиона долларов. Бриллианты, которые мы добываем, мы используем для продажи, взяток чиновникам, покупки услуг, подкупов премьер-министров, даже для контроля над действиями дипломатов и членов королевской семьи. Никто не стоит выше восхитительно-идеального алмаза, мисс Уивер. Всё имеет свою цену. К счастью для нас, мы можем позволить себе заплатить любую цену.

Его голос приобрёл немного резкости.

― Ты получила достойный ответ на свой грубый вопрос?

Ну, что я могла ему ответить на его повествование? Я не могла ничего сказать или сделать, несмотря на мою ситуацию. У них, откуда-то зародилось странное убеждение, что они обладают правом вершить судьбы, но это уже не имело никакого значения. Потому что, они в прямом смысле слова владели всеми людьми, которые могли оказать мне, хоть какую-то помощь.

Мои плечи поникли, я тяжело вздохнула.

Мистер Хоук ухмыльнулся.

― Рад, что ты всё поняла и пришла в себя, девочка. Не недооценивай нас, Нила Уивер. Закон был на нашей стороне сотни лет. Ничего не изменилось, закон и сейчас на нашей стороне. Ты не больше, чем ещё одна женщина, которая влюбилась и покинула светскую жизнь. Ты уже забыта всеми.

Он ослабил свою болезненную хватку на бедре и нежно погладил меня.

― Я извиняюсь за то, что мой сын не рассказал тебе всё вовремя. Это его обязанность наладить контакт с тобой. Чтобы ты быстрее приняла своё новое положение. ― Он обернулся и посмотрел на Джетро, который всё ещё стоял позади нас.

Джетро сильнее стиснул свою челюсть, но взгляд был нечитаемым.

Мистер Хоук немного качнул своим коленом.

― А теперь, больше никаких вопросов. Обслужи моих братьев из Бриллианта и заслужи своё право на новый кусочек ценной информации.

Моё горло сковал ужас.

― Обслужить их? Как это?

Мистер Хоук покачал головой.

― Ох, я же только что сказал, никаких больше вопросов. У меня нет сомнений в том, что Джетро был недостаточно строг в соблюдении наших инструкций. Молчание ― ключ к нашему удовольствию. ― Он резко вскинул руку и сжал двумя пальцами мои губы. ― Не говори ни слова, пока мы не позволим тебе этого, и ты будешь вознаграждена.

Я что, была словно надувная кукла, без души и права голоса? 

Опустив взгляд, я боролась с желанием отшатнуться от его пальцев.

Но он не позволил мне этого. И я не могла больше продолжать бороться. Поэтому я сделала единственную вещь, которую я могла сделать. Медленно, я кивнула ему, понимая, что я проиграла ещё один бой; слёзы каскадом заструились по моим щекам. Они продолжали своё печальное путешествие, скатываясь вниз по шее, через ключицы, и вниз по соскам.

Солнце блеснуло сквозь окно, ослепляя меня отблеском от бриллиантовой булавки на рубашке Джетро. Он сузил глаза, осматривая комнату полную мужчин в кожаных куртках, его лицо излучало решительность и холодность.

Отпуская меня, мистер Хоук приказал мне:

― Наклонись ко мне, и получи право на первый кусочек пергамента.

Я сидела не двигаясь. Я не хотела придвигаться к нему ближе. Я не хотела давать ему какие-либо причины для того, чтобы он трогал меня своими руками.

Джетро резко атаковал меня сзади, застигнув врасплох. Он не ударил меня, но схватил за бриллиантовый ошейник с поводком, и стеганул меня им по спине. Ограничивая моё движение, он пробормотал:

― Урок номер один, ты делаешь то, что тебе сказано в ту же секунду, когда тебе это произнесли. В противном случае, ты будешь задыхаться, пока не подчинишься.

Он вышел из-за спинки стула, покидая зону досягаемости моего взгляда. В тот момент, когда он пропал из видимости, давление на воротнике увеличилось, стягивая мою гортань, полностью прекращая подачу воздуха в лёгкие.

Просто дай ему возможность задушить себя! 

И всё станет намного легче.

Моё тело прижалось к телу мистера Хоука, от давления, которое производил поводок, инстинкты взяли вверх, я знала, знала, что не могу быть такой слабой. Но здесь не было никакого смысла вести себя так глупо и продолжать бороться. Если бы мой самолёт потерпел крушение в джунглях, то я была бы вынуждена подчиниться законам дикой природы, чтобы выжить.

Было ли это одно и то же?

Я находилась в логове зверей, и они пытались помочь мне выживать по их законам. Если я подчинюсь, я буду жить. Всё достаточно просто.