По велению судьбы Шумер стала матерью этим семерым щенкам.

Однако игры судьбы на этом не завершились.

Был 1957 год. Тот самый 1957 год, который навсегда останется в собачьей истории.

Однажды, вернувшись в логово с едой, ты остолбенела. Дверь вагона была отодвинута в сторону. В открытом проёме сидел мужчина. Он покачивал остроносыми ковбойскими сапогами, затягивался сигаретой и читал книгу. На голове была шляпа странной формы, он носил бороду и усы. На вид перекати-поле, лет тридцати с лишним. Разумеется, Шумер не могла сказать, какого он возраста.

Но ты оторопела оттого, что твои дети столпились вокруг этого мужчины. Все они играли возле него. Мужчина поднял голову. Он пристально посмотрел на тебя, наклонил голову набок.

— Ты кто? — спросил мужчина. — Ты ведь овчарка, так? Тебя что-то связывает с этими щенками?

— СВЯЗЫВАЕТ, — пролаяла ты в ответ. Но стоило ли ему угрожать?

Щенки рядом с ним, но не похоже, что они в опасности. К тому же человек пахнет табаком. Этот же запах пропитал и стены логова. Твой острый нюх позволил понять ситуацию.

Щенки увидели тебя и наперебой стали звать: «МАМА, МАМА, МАМА».

Мужчина удивился: неужто это правда?

— Ты что, отец или мать этих щенков? — спросил он. Спросил с каким-то удовлетворением в голосе.

— ЭТО МОИ ДЕТИ, — ответила ты ему лаем.

— Похоже на то, — кивнул мужчина, сам ответив себе. — Ну, так оно и лучше. Иди сюда. Я дам вам поесть.

— ЭТО МОИ ДЕТИ, — пролаяла ты.

— Слушай меня, — чётко сказал мужчина, закрыв книгу и посмотрев тебе в глаза. — Это мой вагон.

22 октября 1957 года товарный вагон, который был логовом твоей семьи, сцепили с электровозом. Он стал частью длинного-длинного состава. И вы оказались в этом составе. Твои дети пока не могли жить самостоятельно, и отпускать их в возрасте неполных двух месяцев было слишком опасно, поэтому вы оказались в поезде все вместе. Мужчине понравились беспородные щенки, он оценил и тебя. Он оценил исполненные благородства черты, красивое телосложение чистокровной немецкой овчарки и страшную силу, дремлющую в тебе. Он кормил вас. Этот мужчина стал содержать всю твою семью.

Он сказал тебе: ты сможешь стать сторожевой собакой. Но значение этих слов не было тебе понятно.

Однако ты тоже признала этого мужчину. Ты не возражала против того, чтобы жить с людьми, и, кроме того, логово твоей семьи оказалось собственностью этого мужчины, поэтому ты рассудила, что жизнь с ним всё равно неизбежна.

Вы путешествовали по железной дороге. Пересекали территорию США с севера на юг, не выходя из своего логова.

Владелец вагона, контрабандист, управлял артелью сезонных рабочих, с помощью взяток проводникам держал в своих руках теневой мир железной дороги. Он переправлял к югу от государственной границы разные товары. Масштаб был слишком велик, чтобы справиться в одиночку его поддерживали сила и финансы одной организации. У него был спонсор, криминальный авторитет, американец мексиканского происхождения из штата Техас. Со времён американо-мексиканской войны[9] он жил в Америке, был католиком, владел фруктовыми апельсиновыми и лимонными садами с хитроумной системой ирригации. В них работали гринго, которых поставлял владелец вагона, и незаконные иммигранты из Мексики. По закону Соединённых Штатов наём незаконных иммигрантов не был запрещён, поэтому мексиканец в открытую нанимал своих прежних, до восьмидесятых годов девятнадцатого века, соотечественников. Законом регламентировалась лишь перевозка незаконных иммигрантов, которой и занимался тот самый мужчина из вагона.

Вагон был его личным имуществом. Обычно он был загружен товаром. В том числе и живым. Остальные вагоны состава тоже были загружены, но только в этом крытом вагоне в самом углу ехала собачья семья.

26 октября путешествие закончилось. И мужчина, и Шумер, и семеро щенков оказались на границе Штатов. Мужчина сказал Шумер:

— Слушай меня. Я обеспечу тебе хорошую жизнь. Ты умная. Не простая собака. Я это понимаю. Поэтому слушай меня внимательно. Я подарю тебя местному дону как сторожевого пса для охраны его садов. Разумеется, твои щенки останутся с тобой. Ты ведь сможешь старательно исполнять свою работу? Тогда и меня отблагодарят. Так ты расплатишься со мной за заботу о вас. Тебе придётся постараться.

На станции мужчину и Шумер со щенками встретили вооружённые ружьями помощники дона. Итак, ты, Шумер, и твои щенки оказались во фруктовых садах. Ты сразу же поняла, что от тебя требуется. Прошёл первый, второй, третий день, и ты постепенно привыкла к этому месту. Четвёртый, пятый, шестой день. Твои дети постепенно росли. Здесь их воспитание опять пошло привычным порядком, и скоро всем семерым исполнилось по два месяца.

Ноябрь 1957 года.

Ржут лошади. Квакают лягушки. Петухи кукарекают по утрам. В озере на территории усадьбы плавает больше десятка уток. В этот час роса покрывает все фруктовые сады, тебе кажется это красивым. Щенки, в жилах которых течёт густая северная кровь, радуются: «КОГДА ВЫПАДАЕТ РОСА, ТАК ХОРОШО, ТАК ХОРОШО, ТАК ПРОХЛАДНО».

Ноябрь в прохладных фруктовых садах.

Тот самый ноябрь 1957 года, который останется в собачьей истории, насчитывающей более сотни тысяч лет.

Ночь. В усадьбе дона есть телевизор, всё его семейство собралось перед экраном. Из гостиной доносятся восхищённые возгласы. Что-то вызывает страх и недоумение. Помощники в саду смотрят в небо. Их взгляды серьёзны, будто они пытаются где-то отыскать правду. Там? Нет, а может, там? Это же не падающая звезда?

А затем и Шумер, и её дети почувствовали какое-то движение и тоже посмотрели в звёздное небо.

Там летел искусственный спутник. Он облетел орбиту Земли за сто три минуты. В прошлом месяце Советский Союз обошёл США в развитии космоса. Благодаря огромным инвестициям они преуспели в запуске первого в человеческой истории искусственного спутника, носящего название «Спутник-1». После этого прошло всего тридцать дней. Чтобы показать всему миру подавляющее превосходство коммунизма, они предприняли попытку запуска ещё более удивительного спутника. На «Спутнике-2» была установлена герметичная кабина, в которой в космос отправили живого пассажира. Первое живое существо, которое испытало полёт в космосе, не было человеком. На борту спутника была собака — сука, сидевшая в герметичной кабине с иллюминатором.

Так собака могла увидеть Землю сверху.

Собака принадлежала к породе русская лайка, и сначала информация о её кличке была противоречивой. Сообщали то о Дамке, то о Лимончике, то о Кудрявке, однако через несколько дней наконец сообщили, что это Лайка. Лайка породы лайка. Первая собака-космонавт — Лайка, подробная информация о которой хранилась Советским Союзом под грифом «секретно».

Она облетела вокруг Земли.

Оказалась в состоянии невесомости.

Вы чувствовали её взгляд.

Шумер и её щенки, вы чувствовали это! Находясь на границе Штатов и Мексики, вы смотрели в небо. Третьего октября 1957 года одновременно в небо посмотрели разбросанные по всему земному шару, с территорий коммунистических и капиталистических стран, 3733 пса, унаследовавшие кровь хоккайдского пса Кита, и 2928 псов, родившихся от немецкой овчарки Бэд Ньюс.

«НЕ СТОИТ НЕДООЦЕНИВАТЬ ДОЧЬ ЯКУДЗА»

«И кто же я такая?»

Спрашивает девочка в возрасте X между одиннадцатью и двенадцатью годами, которую держат взаперти в этой чёртовой холодной первобытной России, а старик ни во что её не ставит.

«Сколько он ещё намерен держать её в заложницах?»

«Я что, вообще, для них — человек-невидимка?»

Изменения начались с того дня, как она пошла посмотреть на тренировку собак на площадке. Она сказала старику «сдохни», а он один в один повторил за ней по-японски слово «СДОХНИ», после чего и началось её необъяснимое перерождение. Она частенько стала выходить на прогулку из дома, где была её маленькая спальня — одиночная камера, кухня, столовая и другие комнаты. Это стало программой дня. Девочка говорила себе так: «Отбывая своё наказание, я должна как-то убивать время». Прежде она по полдня сидела на постели и бранилась из-за того, в какую историю попала. А сидя за столом с русскими, говорила с ними с открытой враждебностью и насмешками. Теперь всё было по-другому. Она стала часто выходить на улицу. По собственному желанию она обходила территорию закрытого мёртвого города в пределах бетонной стены, окружавшей его со всех четырёх сторон. Она открывала для себя всё новые асфальтовые дорожки, разделявшие огромную территорию. Оставляла следы в сугробах, скопившихся в выбоинах асфальта. И никто не препятствовал её новому дневному распорядку.