В этом ярком свете и вчерашнее беспокойство, и ночное ощущение пустоты, пережитое в доме Кацумура, показались ему лишь минутной слабостью. Не стоит так волноваться. Если машина не тронется с места, можно вернуться пешком по Дороге-Мандала. До обеда он, вероятно, дойдёт до Авасуно. Оттуда позвонит, и дело с концом.

Выйдя из дома, Асафуми ополоснул лицо холодной родниковой водой. Щебетанье птиц радовало слух. И то, что вчера он думал о своей музыкальной наркомании, тоже показалось ему неважным. Не о чем беспокоиться. В его душевном состоянии нет ничего странного. Всё ведь складывается отлично. Асафуми положил в сумку реестр деда, убрал постель в шкаф, прибрал всё, как было и, закрыв дверь, вышел из дома Кацумура.

Рассвело, но в Добо по-прежнему никого не было. Однако теперь для Асафуми даже безлюдная деревня была по-своему хороша. Он ступил на Дорогу-Мандала.

В выпавшей утренней росе отражалось солнце, роса блистала бесчисленными слезинками. Проглядывавший сквозь деревья и спускавшийся к долине горный склон был залит солнцем. Отовсюду доносилось пение птиц — словно протирали прозрачное стекло. Звук ветра, шелест листьев, доносившееся снизу журчание реки. Эта музыка была лучше той, что обыкновенно слушал Асафуми. Окружённый этим нежным шелестом, он повеселел. В глаза бросались яркие краски неба, деревьев, трав. Небо засасывало своей глубокой синевой, яркая зелень слепила глаза. Листья блистали серебром, казалось, это сами деревья и травы излучают свет. Это сияние заполнило всего Асафуми, доносившиеся с окрестных гор звуки отзывались в нём. Его переполняла симфония нетронутой природы. Асафуми остановился и полной грудью вдохнул аромат зелени. Он почувствовал что-то похожее на головокружение. Солнечное тепло проникало под сомкнутые веки, он открыл глаза и бросил взгляд на Дорогу-Мандала.

И вздрогнул, будто кто-то хлопнул его по плечу. Дорога-Мандала изменилась. Асфальт потрескался, обнажившаяся земля поросла буйной травой. Ограждений вдоль дороги не стало, дорога была совершенно разрушена. Вдоль неё высились деревья, их ветви наверху густо переплелись. Он твёрдо помнил — вчера вдоль обочины тянулась белая ограда. Может, в вечерних сумерках он обманулся? Но даже если так, перемены были слишком разительны.

Вместе с сомнениями его одолел зной. Сняв джемпер, Асафуми остался в пуловере. Но даже так было всё ещё жарко, и он по локоть закатал рукава. Хладнокровно оглядевшись вокруг, он увидел, что и вчерашние краски тоже переменились. Деревья с увядшей листвой теперь были покрыты яркой зеленью. Травы буйно разрослись, проглядывавшее сквозь деревья солнце ослепительно сияло, словно вернулось лето.

Странная погода. Но почему всё так изменилось? Постепенно Асафуми овладело беспокойство. Чтобы избавиться от него, он быстро зашагал к машине.

Пока он шёл по Дороге-Мандала, перемены становились всё более явными. Горы, вчера заросшие каштанами, дубами и буками, теперь были покрыты смешанным лесом. Повсюду возвышались вечнозелёные деревья с огромными плотными листьями. Стволы деревьев обвивал зеленовато-жёлтый плющ, с ветвей свисали его длинные лозы. На окутанной сумраком земле росли огромные, как веер гигантского тэнгу,[50] папоротники, цвели белые и розовые цветы.

Он словно перенёсся в иной мир. Но Дорога-Мандала была прежней. Её изгибы и рельеф были те же, что и вчера. Когда Асафуми дошёл до поворота, где должна была стоять машина, он испугался ещё больше. Машина исчезла, на её месте, сжавшись в комок, лежал мужчина. Это был пожилой человек странного вида. На нём была форменная одежда цвета хаки времён войны. Волосы были всклокочены, он съёжился от холода. И он был бос.

Видимо, бродяга. Но что ему здесь надо, на такой безлюдной дороге? Асафуми окликнул мужчину:

— Эй, с вами всё в порядке?

Открыв глаза, тот взглянул на Асафуми. Из-под густых бровей на внушительном прямоугольном лице блеснули глаза. Мужчина напомнил Асафуми деда Рэнтаро. Но был моложе, чем дед из его воспоминаний.

Заметив Асафуми, мужчина вяло поднялся. И зябко потирая руки, подозрительно посмотрел на Асафуми.

— Вы не видели, здесь стояла машина? — спросил Асафуми.

Незнакомец рассеянно переспросил:

— Машина?

— Голубой «фольксваген». Колесо угодило в яму, и я оставил его здесь.

Мужчина отрицательно покачал головой. Подойдя к обочине, Асафуми осмотрел уходивший в болото склон. Не похоже, чтобы машина скатилась вниз. Ни следов выбоины, в которую угодило колесо, ни следов самой машины видно не было. Голубой «фольксваген» неожиданно исчез, словно превратился в этого странного, словно явившегося из прошлого незнакомца.

«Вряд ли её украл этот тип». Асафуми искоса посмотрел на него. Вор не улёгся бы отдыхать на месте преступления.

Выйдя на солнце, мужчина обеими руками энергично растирал лицо. В поисках машины Асафуми обошёл окрестности, но «фольксвагена» и след простыл. Мужчина с недоумением смотрел как он рыщет по зарослям и осматривает дорогу, наконец с сомнением спросил: «У вас что, и впрямь есть машина?» Он говорил на тоямском диалекте и был, видимо, здешним уроженцем. Чтобы сохранить дистанцию с этим подозрительным человеком, Асафуми ответил ему на токийском диалекте: «Да, вот, смотрите». Достав из кармана ключи от машины, он показал их ему.

Изумлённо глядя на него, мужчина пробормотал: «Никогда не видал таких ключей от машины!» Увидев, какое впечатление на того произвели обычные автомобильные ключи, Асафуми растерялся. Мелькнуло подозрение, что у этого человека не всё в порядке с головой. Может, он сбежал из психиатрической больницы или из-под надзора? Это объяснило бы и его странный вид.

Решив, что с таким типом лучше не связываться, Асафуми попрощался и, подхватив сумку, пошёл по дороге назад. «Раз машину украли, нужно как можно скорее добраться до ближайшего жилья и заявить в полицию», — стараясь вернуть себе самообладание, думал он. Если сидеть, сложа руки, эти странные метаморфозы коснутся и его самого, и он вообще перестанет что-либо понимать.

— Эй, подождите! — послышался за спиной голос мужчины. — Можно к вам обратиться с одной просьбой?

Асафуми обернулся, не сбавляя шаг. Чем дольше он смотрел на незнакомца, тем больше тот напоминал ему деда.

— Вчера я оказался втянут в небольшой конфликт в тамошней деревне, — пристроившись сбоку, начал мужчина скороговоркой. — Мне пришлось бросить там все мои вещи. Без моих рабочих принадлежностей я пропаду. Покажись я там ещё раз, неизвестно, чем это кончится. Не могли бы вы вместо меня сходить туда и забрать мои вещи? Я вас отблагодарю.

— А какие рабочие принадлежности?

Значит, у него здесь есть какая-то работа. Если он и правда оказался втянутым в конфликт, это объяснило бы, почему он бос. Подумав, что он, может быть, совершенно нормален, Асафуми замедлил шаг.

— Корзины с лекарствами. Я торговец лекарствами. Впервые обхожу здешние места.

Мужчина, так похожий на деда, к тому же, как и дед, оказался торговцем лекарствами! Асафуми охватило странное чувство, будто его затягивает в водоворот. Мужчина, видимо, решивший по выражению лица Асафуми, что тот не верит его истории, проникновенно сказал:

— Не сомневайтесь! Я Нонэдзава Рэнтаро, у меня фармакологическое дело в Тибаси.

В изумлении раскрыв рот, Асафуми таращился на мужчину. Он думал, что вскрикнет от удивления, но только сдавленно пискнул горлом.

«Он смеётся надо мной? Но откуда незнакомцу знать имя моего деда?»

— Я… я знал человека по имени Нонэдзава Рэнтаро, — медленно выговорил Асафуми. — Он… родился в эпоху Мэйдзи, некоторое время пробыл на Малайском полуострове.

Лицо Рэнтаро расплылось в улыбке:

— В Малайе? Так это я! Мы с вами где-то встречались?

— Но этот человек уже умер! — чуть не закричал Асафуми.

Рэнтаро был ошеломлён его словами, но вскоре на его заросших щетиной щеках проступила горькая улыбка.

— Это досужие сплетни. Конечно, после войны ходят разные разговоры. Уж не подумали ли и обо мне, что я погиб при авианалете во время разъездов?