– С удовольствием запретила бы эту книгу, – сказала она, беседуя со мной несколько лет назад после того, как вручила мне награду за одну успешно проведённую операцию.

– Что же вам мешает, ваше величество? – спросила я. – Ведь исследование касается вас лично.

– Не хочу выглядеть самодуркой. Этот историк имеет право на свою концепцию, и в сущности ничего обидного для меня там нет. Просто не могу понять, почему люди так носятся со всей это трухой, пытаясь подменить ею настоящие ценности. Если мне важно, чтобы моё правление было разумным, то это не имеет никакого отношения к моей родословной. Особенно учитывая, сколько раз уже за эти века разбавилась моя кельтская кровь.

Я не стала с ней спорить, хоть и подумала о том, что хорошую кровь – неважно, кельтскую или нет – невозможно разбавить дурной, они просто не могут смешиваться. Возможно, древняя кровь, текущая в жилах Амалии, наделила её той загадочной глубинной мудростью, которая являлась неотъемлемой частью её обаяния. Если отбросить мистику, то в нашей королеве подкупали прежде всего принципиальность, честность и простота, но иногда ведь не знаешь, стоит ли отбрасывать то, что принято называть мистикой. Амалия Корнуэл казалась мне доброй колдуньей, которой некое магическое сообщество поручило играть роль королевы в этой части вселенной, дабы не исчезли понятия о чести, долге, преданности. Всё то, что коллективное сознание неизменно связывает со славными рыцарскими временами.

Сейчас Амалия смотрела на экран компьютера так, словно и впрямь колдовала. Словно надеялась, что сможет взглядом уничтожить проносящиеся перед ней картинки и тем самым изменить реальность. А реальность была куда хуже, чем думали не имеющие сейчас доступа в сеть. Серая зараза поразила не только королевство Гринлендс, не только Ариану. Полчище королевы Мышильды оккупировало несколько миров. Меня поражала хорошая оснащённость её армии, а больше всего – их корабли. Огромные металлические чудовища в виде драконов. При взлёте «дракон» расправлял крылья, но тут же складывал их и вскоре превращался в сверкающую точку, которая спустя мгновение исчезала из виду. Появлялись эти корабли неожиданно – в небе вдруг возникала стая железных драконов. Планируя, чудовища плавно совершали посадку, а сложив крылья, становились похожи на туго спелёнутые мумии странных существ с драконьими головами. Захватчики явно владели более высокими технологиями, чем мы. Откуда они и из какого времени?

Чтобы не пугать королеву, я материализовалась в нише между дверью и дверной занавеской, и когда я из-за неё вышла, Амалия решила, что я заявилась в её покои обычным путём.

– Вот от вас я этого точно не ожидала, леди Теодора, – прохладно сказала она после небольшой паузы, позволившей ей справиться с удивлением. – Я очень разочарована.

Надо же, сразу узнала.

– Я не делаю ничего такого, что могло бы вас разочаровать, ваше величество. Я здесь для того, чтобы спасти вас.

– Но… У моих дверей охрана. Как вы прошли? У вас есть шапка-невидимка?

– Можно и так сказать. Вам тоже придётся ею воспользоваться, если вы хотите отсюда выбраться.

С минуту она изучала меня цепким взглядом голубовато-серых глаз, которые многие считали холодными, путая холодность с самодисциплиной и привычкой скрывать эмоции.

– Вы всегда были шкатулкой с секретом, Теодора. Но какие бы слухи о вас ни ходили, я никогда не верила, что вы продали душу дьяволу. Доставайте свою шапку-невидимку, пока сюда не заявились люди магистры Эригоны. Я вспомнила её. Раньше её звали иначе. Кажется, её отец был известным учёным и погиб при непонятных обстоятельствах. Не знаю, как она добилась такого могущества, но ясно, что она не гнушается никакими средствами… Вы хотите прихватить с собой этот компьютер?

– Да. С него можно выходить в сеть, пробиваясь сквозь блокирующие поля, которые мешают выходить в Интернет с большинства компьютеров Арианы. Может быть, вы тоже хотите что-нибудь прихватить с собой, ваше величество?

– Да, кое-что из вещей. Они в соседней комнате…

Королева вернулась с небольшой вещевой сумкой как раз в тот момент, когда за дверью зазвучали голоса. Похоже, сюда собирались войти.

– Ничего не бойтесь, – я взяла Амалию за руку. – Это быстро.

– Действительно быстро, – промолвила она, когда мы оказались посреди гостиной, в двух шагах от Джонни и Самандара, которые замерли на ковре в позе борцов работы одного древнегреческого скульптора.

– Мы счастливы видеть вас живой и невредимой, – Талифа метнула в сторону борцов взгляд, от которого можно было превратиться в настоящие статуи. – Я помогу вам устроиться в соседней комнате. Там только чехлы с мебели снять…

– Я тоже рад приветствовать вас, ваше величество, в этом месте, которое хоть и недостойно вас, но, по крайней мере, гораздо безопасней вашей резиденции…

Говоря всё это, Джонни успел встать на ноги и пригладить растрёпанные волосы. После чего отвесил королеве лёгкий поклон, однако взгляд его был устремлён на зажатый у меня под мышкой компьютер.

– Давайте без церемоний, – улыбнулась Амалия. – Мы же в неофициальной обстановке. К тому же я обязана вам жизнью. Вряд ли мои враги оставили бы меня живой в полном смысле этого слова. Судя по всему, они научились превращать людей в зомби, а это ещё хуже смерти.

– Рад служить вам, королева Зелёных Островов, хоть и не являюсь вашим подданным, – Самандар поклонился, прижав руку к сердцу.

– Мне достаточно, если вы будете моим другом. Вы и ваша сестра… Ведь эта красивая девушка ваша сестра? В детстве я любила восточные сказки, а теперь у меня такое чувство, будто я встретилась с их героями. Зовите меня Амалия, а сейчас мне бы хотелось узнать и ваши имена.

По-моему, неловкость, которую испытали мои друзья при появлении королевской персоны, исчезла раньше, чем они назвали ей свои имена. Амалия Корнуэл обладала даром общаться с людьми, совершенно их не напрягая. Возможно, сказывалась привычка постоянно иметь дело с самыми разными представителями как человеческих, так и нечеловеческих рас. А может, мудрость и такт. Или всё вместе. Так или иначе, но все мы чувствовали себя с ней легко.

Она так быстро и умело придала заброшенной комнате жилой вид, что, глядя на неё, можно было подумать, будто последние сорок лет Амалия Корнуэл не правила королевством Гринлендс, а работала горничной в отеле средней руки. Мы с Талифой вызвались ей помочь, и она согласилась, но она бы и без нас прекрасно управилась. За обедом она рассказала, что с семи до пятнадцати лет жила в пансионе при католическом монастыре, где воспитанницы сами прибирались в своих комнатах, а в качестве наказания мыли коридоры и туалеты.

– Я так напрактиковалась, что дам фору любой уборщице.

– Вас часто наказывали? – поинтересовался Джонни.

– Достаточно. Смирением я не отличалась, хотя и заводилой сроду не была. Характер у меня совершенно не лидерский. Помню, как я растерялась, когда узнала, что мне предстоит надеть корону. Я привыкла считать, что есть три более близких наследника, но получилось так, что в течение месяца один из них умер, второй оказался замешан в заговоре против правительства Конфедерации и с трудом избежал тюрьмы, а третий отказался от престола из-за слабого здоровья. Следующей в очереди за короной была я. Очередь подошла, да вот только корона была мне не нужна. Если честно, мне хотелось куда-нибудь сбежать, например, в Дикие миры. Совершенно не представляла себя на троне, а жизнь, подчинённая этикету, меня просто пугала. Я тогда и правда чуть не сбежала, но моя бабушка… Она не была королевой, хотя ей-то это бы точно подошло. Она сказала мне, что я, конечно, вольна распорядиться своей жизнью, как мне удобно, и отказаться от короны в пользу своего троюродного кузена, но тогда из-за моего малодушия к власти придёт человек, которому ни в коем случае нельзя давать власть. Бабушка как в воду глядела. Окажись на троне Сидней Корнуэл, Урм бы давно уже воцарился на всех пяти островах.

– Теперь у урмиан тут ни одного острова не осталось, но лучше не стало, – заметил Джонни, расположившийся за отдельным столиком. Банка с разогретым и уже давно остывшим консервированным супом и кружка с таким же холодным кофе стояли среди деталей королевского компьютера. – Уверен, то, что сейчас происходит, связано с Урмом. Особенно если учесть, что Эрика была любимицей Доримены дан Линкс… Это ведь так, Терри?