За завтраком мы проверили все каналы. Работал только один из центральных. Сперва шли какие-то помехи, потом на экране появился Уайтхолл – главная резиденция наших монархов, фасадом выходящая на Площадь Двенадцати Королей. Не знаю, по какому принципу были выбраны двенадцать величайших правителей в истории человечества, но их статуи, выполненные в классической манере, прекрасно гармонировали со старинными фонарями, фонтанами и узорчатой оградой, окружавшей Королевский парк.

В следующем кадре мы увидели знаменитый Круглый кабинет, где её величество королева Амалия обычно давала интервью или выступала с каким-либо заявлением. Все знали, что королева ещё в начале катастрофы отказалась эвакуироваться с Арианы до тех пор, пока тут остаётся хоть один из её подданных. Мы надеялись, что сейчас она выступит с обращением к народу и прояснит ситуацию, но, когда сидящую в высоком кресле женщину показали крупным планом, мы с Джонни минуты на две лишились дара речи. Талифа и Самандар удивились меньше. Они знали, как выглядит наша королева, и поняли, что показывают сейчас не её, но только я и Джонни узнали особу в серебристо-сером одеянии, которая восседала в королевском кресле с таким видом, будто имела на это право. Впрочем, нет. Эта особа знала, что сей трон не для её задницы, но была полна решимости доказать обратное. На её жёстком бледном личике застыло то самое выражение, какое я уже видела на студенческой фотографии в замке Дианы. «Я вам всем покажу! Я всем докажу, что я самая лучшая!» Сейчас она выглядела гораздо старше, чем на той фотографии. И старше, чем должна была выглядеть сейчас. Ведь они с Дианой ровесницы. Женщина в королевском кресле явно прошла не одну омолаживающую процедуру и заметно подправила свою внешность, стараясь сделать из себя красавицу, но получилось так, что худшее в ней лишь стало сильней бросаться в глаза. Законсервировав свою молодость, она теперь ещё больше походила на мумию. С экрана на нас смотрела сильно изменившаяся, но такая узнаваемая Эрика Хоббер.

– Здравствуйте, братья и сёстры! – произнесла она, стараясь придать своему каркающему голосу глубину и мягкость. – Я, Эригона, магистра Ордена Святой Девы, приветствую вас в этом мире, который нам вместе с вами предстоит изменить к лучшему.

Сделав выразительную паузу, женщина расстегнула пелерину своего серебристо-серого плаща, и я увидела у неё на груди эмблему с крестом.

– Что, чёрт возьми, происходит? – судорожно сглотнув, спросил Джонни. – Из какой задни… Откуда она вылезла? Откуда вообще взялась вся эта серая гадость?

– Надеюсь, мы это выясним, – ответил Самандар. – И надеюсь, эта серая гадость не заполонит наш мир подобно полчищу мышей.

Глава 2. Армия пресвятой Мышильды.

Насчёт всего нашего мира мы пока ничего не знали, но Деламар это полчище точно оккупировало. В течение дня мы видели за окнами только солдат в сером. Создавалось впечатление, что все они молоды. Среди них были и мужчины, и женщины. Двигались они, не делая лишних движений, – словно биороботы с программой экономии усилий. Каждый раз, когда кто-то из них обращал взор на наши окна, у меня возникало желание спрятаться, хоть я и знала, что они нас не видят. Хотелось понять, что они вообще видят в окружающем их мире. Как устроено их зрение? Способны ли они испытывать те же чувства, что и мы? Хотя бы какие-то из них… Глаза на их малоподвижных лицах словно бы жили своей собственной жизнью. Они зорко и цепко обследовали всё вокруг. Мне казалось, что визуальная и прочая информация тут же обрабатывается в черепных коробках этих созданий, ненужное отсеивается, а важное повергается дальнейшей обработке. Знать бы ещё что там, в этих черепных коробках – человеческие мозги или некое электронное устройство.

– Как вы думаете, это люди? – спросил за завтраком Джонни. – Сомневаюсь, что где-то изобрели таких совершенных роботов. Но если это люди, с ними явно что-то не то.

– Думаю, их зомбировали, превратив в идеальных солдат, – предположил Самандар. – Не рассуждающих, только выполняющих приказы. Мечта любого диктатора.

– Их не просто зомбировали, – тихо сказала Талифа. – Это не просто психологическая обработка. Их действительно превратили в зомби – вроде тех, каких делали колдуны в старой Африке…

– Ты про вуду? – Самандар как всегда был настроен скептически. – Так ведь давно уже пришли к выводу, что там имела место именно психологическая обработка. Никаких мертвецов африканские колдуны не оживляли.

– Африканские, может, и не оживляли, но эти солдаты не являются живыми, хоть и кажутся таковыми.

– Тали, тебе же не пять лет, чтобы верить в живых мертвецов из ужастиков. Мы, конечно, выросли рядом с руинами великой цивилизации, которая создала мумии, а всякие там ожившие мумии уже не один век кочуют из фильма в фильм, но нельзя же принимать такое за чистую монету.

– Для человека, который вырос рядом с руинами Древнего Египта, ты слишком уж рационален, – усмехнулся Джонни. – Лично я согласен с Тали. Эти твари и правда похожи на ходячих мертвецов. Надеюсь, они не питаются человеческими мозгами или кровью, как все эти монстры из фильмов и комиксов. Интересно, откуда они сюда явились?

– Потерпи, – спокойно посоветовал Самандар, больше занятый изготовлением шоколадного коктейля, чем разговором. – Мышиная королева обещала в полдень выступить с заявлением по всем каналам.

Пока по всем каналам показывали спектакль «Спящая красавица» в исполнении балетной труппы Королевского театра. Глядя на сцену, в глубине которой под пологом из искусственных цветов лежала уснувшая крепким сном принцесса, я испытывала странное чувство. Мне хотелось войти в магическое пространство театрального действа и разбудить красавицу. Разбудить, пока не поздно. Пока её затянувшийся сон не стал смертью. Пока эти неживые цветы не оплели всю сцену, весь театр, весь город… Весь этот мир. Ещё совсем недавно его чуть не пожрали огненные чудовища. Теперь сюда явились другие чудовища, серые и безликие. На первый взгляд не такие уж и страшные и потому опасные вдвойне.

– Лучше бы «Щелкунчика» показали, – сказал Джонни. – Вот это было бы в тему. Эти серые – настоящее нашествие мышей. Интересно, что скажет Мышиная королева. Хотя… Опыт подсказывает мне, что такие правду не говорят. Как так получилось, что бездарная магистрантка, которая пыталась прославиться за счёт чужого открытия, вдруг оказалась тут постаревшая чёрт знает на сколько и с целой армией зомби? Эрика Хоббер зналась с той урмианкой… Как её, Терри? Доримена…

– Доримена дан Линкс.

– Вроде бы, вы с Дианой сломали обе машины времени, о которых мы знали. Но у них ведь могла быть и третья?

– Разумеется, могла, – ответила я, тупо глядя на экран телевизора, где фея Сирени, танцуя, затягивала сцену цветочным занавесом, скрывающим от зрителей золотоволосую красавицу на роскошном ложе.

– Ну так вот… Думаю, во время бедствия они задействовали машину времени. Не знаю, в какое прошлое они хотели попасть, но в какое-то явно попали и явились сюда через много лет. Нынешняя Эрика ну никак не тянет на ту девицу, которую мы видели совсем недавно. Я её, правда, только в Интернете видел. Её фото в последнее время иногда там появлялось – из-за всего этого скандала с гробницей, гипотезой и смертью Лестера. Я неплохо её запомнил и сразу узнал, но сейчас она всё же не такая, какой была в свои двадцать. Это ненастоящая молодость, к тому же морда у неё перекроенная. Имя она тоже изменила. Эригона! Надо же… Это же что-то греческое?

– Да, это героиня древнегреческих мифов, – Талифа ненадолго задумалась, сдвинув густые чёрные брови. Наверное, они были даже слишком густые, но нисколько её не портили. Талифа не считала нужным их корректировать, хотя маххадки уже давно не следовали старому обычаю, который запрещал незамужним девушкам выщипывать брови. – Я мало что о ней помню, но она связана с культом плодородия. Её семье покровительствовала Деметра. Эригона покончила с собой после того, как убили её отца. Зевс вознёс её на небо и превратил в созвездие Девы.