— Иногда он краснеет… От холода.

— Разве тут холодно?

— Я только что из воды, а она прохладная. Спокойной ночи, Диана.

— До завтра, — отозвалась она.

Выходя из зала, я слышала, как она спрыгнула в бассейн — лёгкий такой всплеск. Весу в ней всего ничего. Я представила себе, как её изящное тело матово светился в зеленоватой воде, и мне захотелось опять окунуться — желательно в Северный Ледовитый океан.

Когда я с раздражением расчёсывала перед зеркалом влажные волосы, в мою дверь тихо постучали.

— Открыто! — крикнула я.

Я ожидала увидеть кого угодно, только не Талифу в халатике, накинутом на голое тело.

— Не хочешь расслабиться? — спросила она без предисловий. Так просто и дружелюбно, что даже её откровенный вид не вызывал мыслей о бесстыдстве. Я вспомнила, что у маххадов есть обычай: незамужний член семьи может в знак особой симпатии к гостю предложить ему сексуальные услуги. Не обязан, а именно может, если хочет сам. И отказ гостя никогда не воспринимается как оскорбление.

— Извини, но… Я устала. Я не думала, что ты… Мне показалось, что ты нравишься Джонни, причём взаимно.

— Так и есть, — улыбнулась девушка. — Он знает, что я здесь. Он твой друг. Ты весь вечер такая напряжённая. И сейчас даже больше, чем во время разговора. Вот я и подумала… Впрочем, неважно. Если хочешь, сделаю тебе массаж.

— Нет, спасибо… Но ты проходи, я всё равно не хочу спать. Хотела посмотреть "Галаксион". Она у вас на каком канале?

"Галаксион" — межгалактическая программа новостей — транслировалась круглосуточно. Талифа плотно запахнула халат, завязала пояс и, устроившись на диване, включила телевизор. А я, продолжая расчёсываться, подошла к окну, из которого открывался вид на главную городскую площадь.

При ночном освещении Арсланбад ещё больше напоминал мираж. Или фантазию тёмного мага, который, извлекая из вселенского света все цвета спектра, создаёт сказочную страну снов. Да, этот город — иллюзия, сон божественного сфинкса. Когда-то он пришёл сюда, разрыл песок и напился из реки времени, а потом лёг, охраняя таинственные врата. Они невидимы, но едва сфинкс проснётся, всё изменится. Яркий мираж исчезнет, и перед нами предстанет мир тяжёлого, грубого, отшлифованного песком и ветрами камня. Мир диких зверей, безжалостных богов и отважных воинов, которые не боятся встретить судьбу, в каком бы облике она ни явилась. Обречённый царевич из древнеегипетской сказки боролся с судьбой, но мы так и не знаем, сумел ли он её победить. Эта история дошла до нас в отрывках. Как и сказка об обречённой царевне. Но царевне повезло больше. У неё есть подруга из будущего, которая хочет ей помочь.

На площади загорелось ещё несколько фонарей, ярко осветив лицо каменного сфинкса. И разглядев его лицо, я похолодела.

— Что это значит?

Талифа как будто ждала этого вопроса.

— Заметила… Когда на него так падает свет, это особенно бросается в глаза. Мы с братом заметили это, когда смотрели запись, сделанную в космопорту Эвбена. А у самой у тебя нет никаких объяснений?

— Нет… Кроме одного: моё сходство с этим истуканом — просто случайность. Я бываю в прошлом, но в Египте была всего пару раз. И тамошним ваятелям не позировала.

— Но это же не значит, что никогда не будешь, — пожала плечами Талифа. — А иному мастеру и позировать не надо. Посмотрит и сделает по памяти. Твоё лицо трудно забыть.

Теперь я понимала, почему слуги разглядывали меня с таким любопытством. Интересно, что они об этом думали? Я не заметила на их лицах ни тени суеверного страха. Впрочем им ли бояться таких "случайностей"? Тот, кто живёт в городе спящего божества, должен быть готов к чему угодно.

По телевизору рассказывали о захвате пиратами пассажирского корабля, летевшего курсом Пандора — Амальтея. Потом перешли к очередному теракту, который арахаты устроили на востоке Фаллены… Всё то же самое. Зачем я девять лет рисковала жизнью? А сколько рыцарей, не имеющих моей брони, лишились жизни, пытаясь сделать этот мир лучше. Я чувствовала, как меня опять засасывает пустота — та, что хуже горечи и страха. Мой шрам слегка заныл, когда я представила себе его двойника в виде родинки на матово-белой коже, которой я недавно могла коснуться… Она что, дразнила меня? Издевалась? Целый день не смотрела в мою сторону, а тут вдруг подкатила чуть ли не нагишом… Не играй со мной, девчонка!

— Не уходи, Талифа…

Голос диктора сменила нежная мелодия, сопровождаемая каким-то струнным инструментом. Музыка, исполненная неги и страсти…

— Мой любимый музыкальный канал, — Талифа положила пульт на диван, заглянула мне в глаза и улыбнулась. — Ты смотришь на меня, но видишь её. Ты только её сейчас и видишь. Я немного завидую таким, как ты… И как она.

— Это каким?

— Вы как герои древних легенд, которые мне рассказывала няня. Вы живёте на каком-то другом уровне. Не так, как остальные. Как мы все… Не знаю, я не могу объяснить. Хочешь, расскажу тебе что-нибудь из няниных сказок?

Не иначе как няня рассказывала ей сказки о прекрасных принцессах и доблестных рыцарях… Или принцах. О да, у принцессы обязательно должен быть принц. Красавец — вроде Теофила Каллистоса. Она спит в заколдованном замке, а он приезжает и спасает её…"…пока я отдыхала у себя в замке…" Как она это произнесла — "у себя в замке…" Так просто, естественно. Никто даже не ухмыльнулся. Где ещё может отдыхать настоящая принцесса? Конечно в замке.

— Да… Расскажи что-нибудь.

Я готова была слушать что угодно, лишь бы это отвлекло меня от навязчивых мыслей. Мы устроились на широкой постели под балдахином, и Талифа начала:

— Жила-была прекрасная принцесса… Чего ты улыбаешься, леди Терри?

— Наверняка ей предсказали, чтобы она остерегалась острых предметов. Но ей подсунули прялку, которой она укололась… Или это был шип розы, а корзину с цветами ей принесла злая колдунья. То есть принёс-то посыльный, но послала эту корзину колдунья. Или там среди цветов оказалась ядовитая змея…

— Что ж, пусть будет так, — Талифа приподнялась и, усевшись рядом со мной, стала осторожно массировать мне виски. — Принцессу действительно ужалила змея, и помочь ей не мог никто. Ни один рыцарь, ни один из заморских принцев, что примчались в это захудалое королевство, чтобы попытаться спасти красавицу. А чудесной кошки у неё не было…

Засыпая, я чувствовала прикосновения нежных пальцев к моему лицу, а голос юной маххадки проникал мне в душу, наполняя её покоем. Но вскоре покой сменила тревога. Я видела принцессу с золотыми волосами, которую уложили в хрустальный саркофаг и понесли к сумрачной пещере. Я думала, что гроб сейчас повесят там на цепях — как в одной известной сказке, но оказалось, что в эту пещеру втекает река — чистая и сияющая. Гроб с телом девушки поставили в широкую ладью и спустили ладью на воду. Вскоре этот плавучий катафалк скрылся под сводами пещеры, которая казалась входом в целую горную цепь, теряющуюся в густых лесах. Я в отчаянии смотрела, как гроб со спящей златовлаской уплывает всё дальше и дальше, но сделать ничего не могла. Моё тело словно оцепенело.

— Она умерла не насовсем, — прозвучал чей-то глубокий, сильный голос. — Река времени принесёт её к новому берегу, где она вернётся к жизни. Великий Бог в своей солнечной ладье каждый день совершает путь внутри того, кто окружает вселенную, и возвращается к нам. Мы все уходим и возвращаемся. Каждый на свой остров, а островам этим несть числа…

Я пыталась понять, откуда исходит голос. Казалось, он звучит отовсюду. Тут я заметила, что река течёт между лапами огромного сфинкса, и сверкающий поток скрывается во тьме под его каменным брюхом. Его бесстрастная львиная морда то и дело изменялась, обретая черты то человека, то быка, то снова льва, а горная цепь содрогалась, сотрясая не только землю, но и небеса. Это извивался гигантский змей. Повелитель времени, окружающий вселенную…

Проснулась я поздно и тут же вызвала прислугу, чтобы узнать, когда завтрак. Служанка принесла завтрак в мои апартаменты, сказав, что остальные уже поели, а госпожа Талифа велела меня не будить. Интересно, когда отсюда ушла Талифа? И что из увиденного мной во сне было навеяно её сказкой? Я выглянула в окно. Сфинкс на площади выглядел и вполовину не так величественно и зловеще, как при свете ночных фонарей. И гораздо меньше походил на меня. Сейчас я даже была готова поверить, что моё сходство с ним — случайность.