- Ой да заткнись ты уже! - отмахнулась от него Алиса.

- А что такое "трахают"? - спросил Лёша.

- Неважно! - воскликнула Алиса. - Это просто плохое слово! Не говори его больше!

- А что оно означает? - не сдавался мальчик.

- Я же тебе сказала, не важно...

- Но все-таки, что оно...

Закончить свой вопрос Лёша не успел - Алиса заехала ему ладонью по лицу. Мальчик зарыдал и побежал в свою комнату.

- Боюсь, только так с ним и надо, - пожал плечами Саша. - Сама видишь - по-другому он не понимает. Так ты все-таки пойдешь просырать свое время, беседуя с классным руководителем?

- Да.

- Ну как хочешь. Ладно, идем похаваем!

Лешины школьные проблемы Сашу мало волновали. У него у самого тогда был, о чем волноваться. "Наша печать" все еще не выплатила им с Алисой деньги от реализации газет, вместо этого продолжая "кормить завтраками". А деньги нужны были Дятлову позарез - он все еще не вернул долг ЮСОНСу, в свою очередь "кормя завтраками" их. Но если Саша не мог никак повлиять на "Нашу печать", то ЮСОНС все чаще напоминал юному москвичу о неуплаченном долге неприятными, назойливыми звонками. Этот вопрос нужно было решать, и чем быстрее, тем лучше.

На этом фоне его особенно бесило, как Алиса тратила по пятьдесят баксов в неделю на свои "духовные занятия", с теми самыми "учителями" о которых она упоминала ранее, и которые, по ее словам, "никакая не секта". Пробовать отговорить ее от этой херни было себе дороже. Общение с Алисой часто было тяжелым, и Саша с удовольствием прятался от него, с головой погружаясь в книги и музыку в плеере, а после покупки компьютера, и в компьютерные игры.

Ожидание возврата долга ЮСОНСу было тягостным. Что примечательно, возвращать его он должен был уже не в сраных карбованцах, а в валюте, название которой вытащили из недр средневековой истории - в гривне. Пользоваться гривнами было намного удобней, так как одна гривна равнялась ста тысячам карбованцев. Эта была новая, свежая валюта. На момент выпуска, она соотносилась с долларом в пропорции 1:1,76, то есть чтобы приобрести один "зелёный" достаточно было менее двух гривен.

Гривна стала не только более сильной, но и более национально-сознательной валютой, нежели её предшественник. На лицевой стороне одной гривны был изображен киевский князь Владимир Великий, который имел восемьсот наложниц и слыхом не слыхивал про право людей на свободу вероисповедания. На обороте, были изображены руины византийского города Херсона, который был разрушен всё тем же Владимиром. Владимир Великий чувствовал себя настолько великим и безнаказанным, что не погнушался изнасиловать дочь соседнего князя, Рогнеду, на глазах у её родителей.

Вследствие этого изнасилования родился мальчик, который в будущем тоже стал известным киевским князем и вошел в мировую историю под именем Ярослав Мудрый. Его мудрости хватило на то, чтобы убить своих братьев, тем самым расчистив себе дорогу к престолу, и сделать практически всех своих дочек подстилками западных феодалов. Этого мудрого деятеля, изобразили на двух гривнах.

На пяти гривнах красовался Богдан Хмельницкий, который развалил Речь Посполитую, возглавив одно из самых жестоких восстаний в истории. Также этот товарищ не брезговал отдавать тысячи христиан в качестве ясыра своим татарским друзьям. В последние годы своей жизни он подписывался не иначе как "Его Царской Милостью Гетман Войска Запорожского". По сути, он оторвал Украину от просвещенной, европейской Польши и интегрировал в деспотичное, азиатское Московское Царство. В современной Украине его наверняка назвали бы "зрадником" и подвергли б "народной люстрации", если не хуже... Его, кстати, очень недолюбливал украинский рэпер девятнадцатого столетия, Тарас Шевченко, который презрительно смотрел на Хмельницкого со своих высоких ста гривен.

На десяти гривнах был изображен один из главных евроинтеграторов Украины, казацкий олигарх и меценат - Иван Мазепа. На двадцати, другой Иван - Франко, великий поет и писатель. На "пятидесятке" была запечатлена наглая, бородатая рожа беспринципного конформиста, погубившего в начале двадцатого века украинскую государственность - Михаила Грушевского. Чувак, похожий на Деда Мороза, всерьез считал, что Украинской Народной Республике не нужны свои вооруженные силы. Когда на Киев в 1918 году двинулись большевицкие орды, Грушевский и прочие ублюдки, выставили в качестве заслона триста студентов, которые повторили трагическую судьбу трьохсот спартанцев. Сам же Грушевский бежал. Спустя несколько лет он вернулся уже в советскую, захваченную кровавыми большевиками Украину, и отлично себя там чувствовал.

Ну и на сотке, самой крупной тогда банкноте, был изображен уже упомянутый ранее Тарас Шевченко. Забавный парадокс состоял в том, что он оказался на "сотке" за свое творчество, а в нём он, к примеру, в поеме "Гайдамаки", проявлял не дюжий антисемитизм. Иначе говоря, напиши Шевченко своих "Гайдамаков", за которых, в том числе, его и изобразили на "сотке", в современной Украине, его бы вполне возможно посадили бы в тюрьму за разжигание межнациональной вражды.

Впрочем, Сашу все эти исторические аспекты не шибко волновали. Вернувшись домой после одного из трудных, но приятных, рабочих дней, Саша застал прелюбопытнейшую картину: за кухонным столом сидел Лёша, и учился читать под пылким надзором Алисы.

"Какой позор!" - подумал Саша. - "В шесть лет он все еще учиться читать! Дегроид, не иначе!"

- Познаете великое искусство чтения? - ухмыльнувшись спросил парень.

- Да, - ответила Алиса. - "Золушку" читаем. А ну давай, Лёша - соберись и покажи, как ты умеешь! Давай живей!

Если это задумывалось как мотивация, то она явно не удалась - у мальчика стал дрожать голос. Вместо нормального чтения он издавал какие-то мерзкие, непиздараздельные звуки. Саша не сдержался, и дал волю здоровому, бодрому хохоту. Лицо Алисы налилась краской. На мгновение парень подумал, что намечается новый скандал, но вместо того, чтобы устроить с Сашей очередную ссору, Алиса со всей силы заехала Лёше тыльной стороной ладони по затылку. Маленькая, детская шея не выдержала такого напора, и голова мальчика треснулась об поверхность стола. Из носа щедро хлынула кровь, добавив старой мебели особой пикантности.

- Бери тряпку и вытирай тут все! - рявкнула на сынишку заботливая мама.

- А... - пугливо начал мальчик.

- Ну что еще?! - завопила Алиса.

- А где тряпка? - завершил вопрос Лёша. - Я не знаю где она.

- Ну так поищи, ты сука Беринг!

Маленький Беринг стал рыскать в поисках тряпки, в то время как Саша с Алисой отправились валяться на диване в спальню.

- Как же он меня бесит! - посетовала Алиса.

- Да ладно тебе! - приободрил ее Саша. - Ты же не виновата, что он такой.

- И то правда! - согласилась Алиса. - Но я не могу понять, почему он такой, что же с ним не так?

- Я конечно не специалист в медицине, - заявил Дятлов с видом истинного эксперта, - но мне кажется, что у него серьезная умственная отсталость. Но что бы знать наверняка, тебе лучше обратится к профессионалам.

- К каким еще профессионалам? - не поняла Алиса.

- К детским психологам, ну или к терапевтам там всяким.

- Спасибо за совет, Сашенька - так и сделаю! Сегодня, кстати, ходила к нему в школу, говорила с его классной руководительницей, так она оказывается распоследняя стерва и блядь! Ты бы видел какими глазищами она глядит на пап учеников!

"Жаль, что я этого не видел!" - весело подумал Саша.

- Я же говорил, что общаться с училками - это попусту тратить время.

- В общем, я её предупредила, что бы Лёшу больше не обижали.

- А если все же будут "обижать", что ты тогда сделаешь?

- Увидим...

Далее в тот вечер произошло нечто, что напрочь не укладывалась у Саши в голове. Лёша шел по коридору в свою комнату, когда дорогу ему преградила жирная туша Алисы. На лице мальчика застыл ужас - наверное, он думал, что его снова будут бить. Но вместо рукоприкладства, Алиса неожиданно обняла своего сына, крепко поцеловала его в лоб и стала извинятся за обиды и унижения того дня, после чего она великодушно пригласила мальчика присоединиться к просмотру телевизора в спальне, которая также исполняла функцию общей комнаты.