И иногда Тони думал о том, что эти глаза будут именно такими, когда Элдинг всадит пулю ему.

Тони стоял у кромки тротуара. На нем были джинсы, майка и тонкая спортивная куртка, через плечо висела туго набитая сумка. Он был подавлен, обескуражен и сбит с толку. Тони не понимал, как могло случиться, что Стефан выгнал его. Он даже не знал, что ему следует чувствовать по этому поводу. До сих пор Тони никто и никогда ниоткуда не выгонял, разве что учительница из класса в начальной школе.

Рядом с ним тормознулось такси. Он машинально открыл дверцу и сел. Водитель – пожилой негр с шеей, так сильно изрезанной морщинами, что, казалось, его много раз безуспешно пытались придушить бечевкой, – спросил:

– Куда поедем, молодой человек?

– Перекресток 56 и 57 улиц, – все еще плохо отдавая себе отчет в происходящем, проговорил Тони.

Ему было нехорошо. Это все, что он мог сказать о своем состоянии. Он чувствовал себя как удав, проглотивший футбольный мяч. Тони не знал, что делать со своей болью, не собирался анализировать ее. Если бы это можно было сделать, он просто выплюнул бы ее.

Он хотел вернуться назад к Стефану. Он не мог сделать этого. Тони походил на избалованного ребенка, который впервые осознает, что судьба иногда говорит "нет". Причем всегда один раз.

Быстрая езда постепенно успокоила его. Тони пришел в норму настолько, что мог соображать, а поразмыслив, счел, что все сложилось очень удачно. В конце концов, он же сам собирался уйти от Стефана. Его холодной трезвости хватало только на то время, пока машина двигалась. Когда она останавливалась у светофора, на Тони накатывало так, что ему хотелось открыть дверцу и вывалить на тротуар сегодняшний завтрак.

На нужном перекрестке он вылетел из машины, сунув водителю какую-то купюру. Тони направился к большому скверу. Деревья и кусты там год от года разрастались все пышнее, так что в очень скором времени сквер будет претендовать на статус маленького парка.

По вечернему времени народу там было немного. Несколько бездомных сидели на лавочках. Подростки катались на роликовых коньках. В центре сквера располагался небольшой искусственный пруд, обсаженный ивами. Тони быстрым шагом, но так, чтоб не привлекать внимания, направился к нему. Он спустился к самой воде, делая вид, что собирается покормить уток. В этом месте росла старая ива. Ее ветви заслонили Тони. Он присел на корточки и снял сумку с плеча. Заинтересованные утки устремились к нему. Тони однако, ничего не предлагал им. Одной рукой он вытащил из сумки Книгу, тщательно обернутую в полиэтиленовый мешок, и сунул под корни ивы. Там, в незаметном углублении, скрытом высокой травой, был тайник, о котором знал только он и Стив.

Покончив со своим делом, Тони выпрямился, отошел от ивы и неторопливым шагом гуляющего человека направился прочь. На выходе из сквера стояла будка телефона-автомата. Тони вошел в нее, набрал номер Стива и сказал:

– В девять часов.

– Ок, – раздалось в ответ.

Тони повесил трубку. Он даже повеселел. Похоже, ему удалось если не разрешить одну очень важную проблему, то вплотную приблизиться к ее разрешению. Теперь он собирался подыскать себе какую-нибудь гостиницу, забраться в номер, как следует отдохнуть и подумать, что нужно сделать дальше.

Подходящая гостиница нашлась в двух кварталах. В двухкомнатном номере Тони бросил сумку на пол и сразу же отправился в душ. Потом он уселся на диван, включил телевизор и следующие две минуты остервенело жал на кнопку переключения каналов. Ни одну программу Тони не мог смотреть дольше двух секунд. Любой аспект человеческой жизни: от боевиков до спортивной хроники, вызывал у него тошноту.

Тони выключил телевизор, набрал номер службы отеля и заказал бутылку виски и две пачки сигарет. Последняя уцелевшая часть прежнего Тони тупо поинтересовалась, что это он делает. Тони не обратил на нее внимания. Ему снова было нехорошо. Он попытался изобразить удивление, в самом ли деле он так расстроился от разлуки со Стефаном. Одного упоминания имени любовника было достаточно, чтоб тоска и отчаяние сразили его наповал. Он согнулся на диване в три погибели, сжал колени, обхватил голову руками и застонал.

Тони вспомнил последние минуты в доме Стефана. Он бродил по комнатам, собирая вещи в сумку. Стефан молча сидел на кухне над своей чашкой, опустив голову. Тони был совершенно спокоен, только какая-то частичка его сознания пребывала в легком изумлении. Тони так и подмывало подбежать к Стефану, встряхнуть за плечо и крикнуть:

– Что за фигня! Ты не можешь так поступить! Тут мы играем по моим правилам. Я не хочу никуда уходить!

Тони сделал шаг, чтоб приблизиться к Стефану.

– Не подходи! – незнакомым голосом коротко бросил тот.

Тони подчинился. Он сказал:

– Ну, пока, – забросил сумку на плечо и ушел.

Раздался громкий стук в дверь номера. Тони поднялся с дивана и пошел открывать. Он забрал у официанта поднос с бутылкой виски, стаканом и двумя пачками "Мальборо". Дверь захлопнулась перед носом у потрясенного гостиничного служащего. Никогда в жизни он не видел такого красивого человека, на лице которого вдобавок читалось бы такое страдание. Он решил, что необычный гость забрался в отель залечивать любовную рану, и был недалек от истины.

Тони сгрузил добычу на столик и сразу же принялся сдирать обертку с упаковки сигарет. Появление официанта встряхнуло его. Тони снова был спокоен (он удивился бы, если б узнал, какое впечатление произвело на официанта его лицо), но чувствовал, что тоска притаилась где-то рядом. Достаточно было одной неосторожной мысли или воспоминания, чтоб она снова принялась за него. Тони взял со столика зажигалку и закурил, потом снова включил телевизор. Показывали старый черно-белый фильм. Молодой человек, сняв цилиндр, целовал девушку с белокурыми волнистыми волосами. Тони передернулся от омерзения и выключил телевизор.

Следующий час он курил, не переставая, и вспоминал дом Стефана. Прерывался Тони только для того, чтоб плеснуть себе в стакан очередную порцию виски. Он не думал о том, что Стефан делает сейчас, не пытался представить, что он чувствует. Тони рвался обратно. Он пребывал в странном оцепенении. Сознание его было заключено в некое подобие прозрачной капсулы. Он не видел комнаты, в которой находился, не слышал шумов, характерных для отеля, где живет множество людей. Всем своим существом Тони находился в доме Стефана. Он видел (не глазами), что в комнатах темно. Свет горит только в ванной. Оттуда раздается плеск льющейся воды и еще какие-то звуки. Стефан горько, безутешно плачет. Иллюзия присутствия была такой сильной, что Тони поднял руку, чтоб постучать в дверь и окликнуть его. Столбик пепла свалился с кончика его сигареты. Тони вздохнул и посмотрел вокруг себя. Пепельница была до краев полна окурками. Табачный дым засинил воздух в комнате. Горло у Тони отчаянно болело. Он с содроганием взглянул на пепельницу, взял ее двумя пальцами и вытряхнул за окно.

Тони не понимал, что с ним происходит. Он испугался по-настоящему, когда увидел на три четверти пустую бутылку виски. Пальцы на правой руке слипались. Тони поднес их к носу и почувствовал сильный запах спиртного. На столике поблескивала лужица. Он не помнил, когда разлил виски, так же, как не помнил, что пил его.