Вот почему, следуя советам византийцев, которые считали, что славянин не способен быть рабом, но зато может быть хорошим воином и другом, египетские султаны стали формировать из них знаменитых мамелюков. Хуже обстояло дело с попавшими в рабство славянскими женщинами. Иные славянки не годились ни в рабыни, ни в наложницы: и там, и в другом качестве они очень скоро вяли и уходили из жизни. Из славянок получались только жёны, опять же не гаремные, а свободные и любящие. Потому, если не удавалось «приручить» славянскую женщину, то её либо убивали, либо отпускали на родину; второе было реже. Напрашивается вопрос: в чём дело, что в славянских душах такого, что в неволе делало их такими нестойкими? В какой-то степени средневековые византийцы ответили и на этот вопрос. По мнению византийских летописцев, славяне-анты, или русы, пока была жива в их душах хоть какая-то искра надежды, проявляли такую силу духа, на какую не способен ни один другой народ. И в то же время, если эта искра гасла, славяне, зная, что человеческая жизнь по большому счёту вечна, включали в себе психический механизм саморазрушения. Уходя из жизни, они тем самым покидали то безвыходное положение, в котором оказались.
Эта особенность психики у славян сохранилась и с принятием христианства. Только здесь славянин, умирая, не думал о новом рождении, о своей мести насильникам; он, будучи христианином, посредством смерти уходил от позора бытия и не считал, что его смерть — слишком большая плата за свободу. По сути, в глубине своей души, он оставался и до сих пор продолжает оставаться почитающим Рода арием.
Вот это-то свойство славянской, в частности, русской души используют современные сатанисты-демократы. Они с начала перестройки поставили себе цель смешать с грязью всё, что было положительного в том советском социализме, который достался стране ещё в наследство от И.В. Сталина. За 10 лет масонскими средствами массовой дезинформации русским людям промыли мозги относительно идеи социализма и коммунизма так, что они перестали верить тому положительному и передовому, что удалось советскому народу, вопреки иудейскому диктату, сделать для трудящихся. На словах оказалось плохим всё: и советская наука, и экономика, и бесплатное среднее и высшее образование, и бесплатное здравоохранение. Друзья советского народа на Западе, видя такое глумление над социалистическими завоеваниями демократизированных СМИ, приходили в ужас. Они-то, живя в псевдодемократическом обществе, где главной ценностью являются деньги, хорошо понимали, что нашему народу очень многое удалось, и шельмование социализма псевдодемократами затеяно специально. Но их голоса нашим народом не были услышаны, и на Западе, и на Востоке считали, что в России перестройщики затеяли переход от неудавшегося социализма к более прогрессивному обществу. Правда, этот переход пошёл с явным перегибом. Но ведь на то она и революция, чтобы лить ложь на всё, что ей мешает; и очень мало людей поняли истинный смысл разрушения идеи социализма и коммунизма. Те поняли, что происходит в России, кто знал свойство русской души, но их усилия остановить дискредитацию идеи, которую русский народ когда-то принял и которой следовал многие годы, успехом не увенчались.
В результате случилось то, на что и рассчитывали псевдодемократы.
Русский народ, являясь цементирующей нацией в российском обществе, разуверившись и разочаровавшись в идее социализма и не видя перед собой новой высокой справедливой идеи (надо сказать, что демократическую идею, где нет никакой демократии, а балом правит доллар, умный русский народ в своём большинстве не принял), стал опускаться, следовательно, и терять то связующее, каким он обладал в среде населяющих Россию народов. Мало этого, не видя будущего и потеряв надежду на возвращение высокой и светлой идеи, он автоматически стал утрачивать и смысл жизни.
По генетике потомственного орианина-гиперборея, те ценности, которые ему предложила западная иудейская псевдодемократия, являются позором. Что значит, по-демократически, жить для себя? Русский до сих пор, просуществовав в иудо-христианском информационном поле тысячу лет, не знает, что это такое — на Руси никто никогда не жил только для себя. Каждый русский многие тысячи лет ощущал себя частью живого организма, телом которого являлся его родной народ. Он хорошо знал, что его личное благополучие целиком и полностью зависит от здоровья этого организма. И, конечно, понимал, что целостность силы народа, в свою очередь, зависит от каждого его члена. Жить на благо своего народа для русского человека и значило жить для себя.
Позорным русский народ посчитал и тот институт выборности, который ему предложили псевдодемократы. Русскому человеку никогда не понять ту лже-выборность, где побеждает не тот кандидат, который и духовнее, и талантливее, и обладает знанием, а тот, у которого на выборную кампанию больше окажется денег. Одним словом, у русского народа новыми хозяевами России была отобрана не только близкая его гиперборейскому духу социалистическая идея, но, что самое главное, и надежда.
И когда средства массовой дезинформации начинают утверждать, что русские вымирают из-за экономических трудностей, от обиды сжимается сердце. Сколько можно лгать о русском народе? Ведь все образованные люди Земли хорошо знают, что русские способны вынести (и не раз доказывали это) такие экономические потрясения и катастрофы, которые бы могли легко свести в могилу любой другой народ. Ведь дело совсем в другом: экономическая проблема в России явилась только фоном психологической. Последняя же является главным убийцей русского народа.
Конечно, этой беды на русской земле никогда бы не произошло, если бы Запад не втянул Русь в своё время в иудохристианское информационное поле. Как известно, одной из обязанностей христиан-миссионеров являлось выкорчёвывание из памяти арийских народов воспоминания о Золотом веке. Надо сказать, что с этим своим заданием христиане отлично справились. Поэтому Марксу в его лжи о первобытном коммунизме никто не мог возразить ни в Европе, ни в России. Единственными людьми, которые, прочтя его работы, поняли, что ждёт Европу и мир в целом, были русские волхвы-хранители. Но что они могли в то время сделать? Практически ничего. Тем более, что общество России вплоть до прихода большевиков было сословным, а в деревнях, несмотря на реформы Столыпина, продолжала здравствовать соседская община.
Надо сказать, что стремление русских крестьян и казаков жить по законам общины было столь велико, что реформы Столыпина, направленные на её разрушение, общину только усилили. Великий реформатор считал, что русских крестьян в общине держит только нищета и безземелье, и главную ставку он делал на свободные от помещиков лесостепные районы Сибири, где крестьянин мог взять себе столько пахотной земли, сколько в состоянии был обработать. Переселенцы-крестьяне так и делали, в результате чего на востоке страны возникли мощные крестьянские хозяйства. Но вместо фермерской конкуренции, о чём мечтал реформатор, Россия получила богатые сельские общины, главы которых, как и в старые добрые времена, чем могли, тем и поддерживали друг друга, вместе боролись с природными катаклизмами, вели торговлю, устанавливали цены на свой товар и т. д. Современные буржуазные историки изо всех сил пытаются объяснить небывалый взлёт сельского хозяйства предреволюционной России тем, что Столыпину удалось разрушить сельскую общину и создать на территории страны тысячи независимых конкурирующих друг с другом фермерских хозяйств. Это очередная ложь — законы сельской общины остались незыблемыми. Просто новые сибирские крестьянские общины сложились на месте, где не было помещичьих владений, и где крестьяне могли взять себе земли столько, сколько хотели. Кроме этого, в начальный период переселенцам, что очень важно, хорошо помогло техникой, скотом и семенами государство. Так что идеи коммунизма в России угодили в благодатную почву; и не надо говорить, что социализм в России был случайным, привнесённым извне явлением. Разделение российского общества на сословия и сохранение сельской общины — всё это было атавизмом Золотого века — того древнего арийского прошлого, когда человек, природа и общество представляли собой единое целое, когда человек не противопоставлял себя другому человеку, а жил с ним одной жизнью, вникая в его проблемы, как в свои, не завидуя ему и разделяя его горе и радость.