— Я искренне надеюсь, что нет! Он в восемь баллов, не в десять, но идет прямо на нас! Нам нужно спрятаться в укрытие, он обещает быть довольно неприятным. Все рейсы уже отменены, и все, кроме нас, уже попрятались по углам! Ты собираешься здесь остаться навсегда? — гневно спросил он.

Джульетта предпочла бы отказаться идти куда-либо с ним, но он, казалось, был способен потащить ее за собой с горы прямо в сидячем положении. Она с трудом встала на ноги. Даже за те несколько минут, что она пробыла здесь, ветер достиг такой силы, что трудно было устоять на ногах. Ей пришлось позволить обнять себя, чтобы не упасть, пока они пробирались к дому, хотя она старалась как можно меньше соприкасаться с ним; даже Марк несколько раз пошатнулся под особенно сильными порывами ветра. Дверь вырывалась из рук, когда они закрывали ее за собой. Джульетта устало прислонилась к стене, замерзшая, истощенная, несчастная и вся мокрая. Вода струилась с ее волос по лицу, даже нижнее белье промокло насквозь. Она вытирала воду с лица, когда Марк снимал свой непромокаемый костюм. У него промокли лишь ноги, а так он был совершенно сухой.

— Что мы теперь будем делать?

— Закроем ставни, — коротко ответил он. — Я не шутил о том, что окно может вдребезги разбиться. Потом ты можешь переодеться и принять горячую ванну. — Он усмехнулся ее кислому выражению лица. — Все равно было бесполезно одалживать тебе непромокаемый костюм, ты уже вся промокла!

— Ты в любом случае не дал бы мне его! — ответила она. — Я, по твоему мнению, уже не стою подобного внимания, не так ли, Марк? Удивлена, что ты вообще потрудился приехать, не лучше было забыть о такой презренной женщине, как я? — горько спросила она.

— Я не хотел, чтобы твоя смерть была на моей совести! — сухо сказал он. — Кроме того, — его глаза пробежали по ее мокрому свитеру, облегающему груди, — в тебе есть кое-что, что мне трудно будет забыть!

Джульетта вспыхнула и отвернулась, стараясь справиться со ставнями. Марк поднялся наверх, чтобы закрыть там окна, и закончил прежде, чем она справилась с одной комнатой.

— Ты совершенно бесполезна на необитаемом острове, Джульетта! — неодобрительно сказал он, спускаясь по лестнице. — Ты не только не включила отопление, чтобы нагреть воду, но даже оставила окно своей комнаты открытым. Твоя сумка и одежда промокли насквозь!

— Было очень душно, — ответила она, глядя на него с тревогой. Ни ванны, ни сухой одежды. Она опустилась на софу, не обращая внимания на то, что вода с ее мокрой одежды капает на одеяло, и постаралась сдержать слезы обиды.

Марк бросил на нее гневный взгляд и вышел из комнаты, вернувшись с большим полотенцем и одеялом.

— Вытрись, по крайней мере, — нетерпеливо сказал он. Джульетта даже не пошевелилась. — Если ты этого не сделаешь, то это сделаю я. Коли схватишь воспаление легких — не жди, что я и на этот раз буду тебе заботливой нянькой!

Он встряхнул ее за плечи и начал стягивать с нее мокрый свитер. Джульетта стала было сопротивляться, но он резко сказал:

— Я видел тебя раньше без одежды, Джульетта! И могу заверить тебя, что у меня сейчас нет настроения приставать к тебе.

— У тебя не будет никаких шансов, — мрачно пробормотала она, но позволила ему снять с нее одежду. Джульетта не думала, что сама в состоянии с этим справиться, поскольку почти не чувствовала своих рук. Она отдалась приятному ощущению от прикосновения мягкой материи и ни о чем не думала, пока тепло не разлилось по ее телу. Потом Джульетту бросило в жар. Стало невыносимой мукой оставаться спокойной, когда кровь заструилась в жилах под прикосновением его рук.

— Остальное я могу сделать сама! — резко сказала она, вырываясь из рук Марка и прекращая эту сладостную пытку, намеренно не поднимая глаз, чтобы он не мог прочитать их выражение.

— Сядь перед калорифером, а я попробую подыскать тебе что-нибудь из одежды, — сказал он.

Его голос прозвучал без эмоций, но как-то странно дрогнул. Неужели на него это тоже произвело впечатление? Она испытывала огромное удовольствие от мысли, что он страдает. Сделав поспешные выводы, теперь приходится отказываться от того, чего ему нестерпимо хочется, и она надеялась, что это причиняет ему боль.

Джульетта подняла на него безразличный взгляд, когда он вернулся, насухо вытерев волосы полотенцем.

— Ты преуспела. Моя одежда благодаря тебе тоже неприятно влажна, — язвительно сказал он. — Надень вот это, пока мы не высушим твою одежду, — и он снял свою тенниску, небрежно бросив ее Джульетте.

Джульетта, как зачарованная, не могла оторвать взгляда от его обнаженного торса. Проглотив вставший в горле комок, она хотела отказаться, но в то же время понимала, что не может оставаться в полотенце и в мокром нижнем белье. Она отвела взгляд, молча подобрав тенниску. Ее раздражало, что он все еще стоял, угрюмо глядя на нее.

— Может, ты хотя бы отвернешься или выйдешь? — резко бросила она. — Я не стриптизерша!

Он пожал плечами и отвернулся, а она принялась натягивать тенниску. Неуловимый аромат его тела исходил от материи, дразня ее ноздри; еще теплая ткань мягко скользнула по ее нежной коже. Это походило на объятие призрака. Настоящий же человек стоял рядом, напоминая о том, что он все еще возбуждает в ней страстные чувства. Джульетта посмотрела на его обнаженную спину; ей хотелось сказать ему, чтобы он, по крайней мере, обернулся одеялом, дабы скрыть подвижные мускулы и загорелую кожу, но она боялась, что Марк угадает подлинную причину ее просьбы. Она была еще слишком уязвима и могла выдать свое отношение к нему.

— Как долго будет продолжаться этот шторм? — хрипло спросила она.

— Одному Богу известно. Пока дует ветер — может быть, два или три дня.

— Два-три дня? — переспросила Джульетта в ужасе.

Она не могла провести следующие два дня в этом постоянном еле сдерживаемом сексуальном напряжении. Делить этот маленький домик со своим мучителем?! Она сойдет с ума! Джульетта в истерике подумала, сможет ли холодный душ произвести необходимый эффект, чтобы она могла обмануть его в своих чувствах, но потом решила, что погрузиться в холодную воду совсем неуместно в самый разгар шторма! Она попыталась перечислить все его недостатки, но мысли ее неизменно возвращались к тем его качествам, которые заставляли ее пульс учащенно биться; даже закрыв глаза, она с горечью ощущала его близкое присутствие.

— Может, приготовим себе что-нибудь поесть? — предложил он прозаично.

«Я на него не произвела никакого впечатления», — подумала Джульетта, позволив себе сладостное удовольствие посмотреть на его загорелую обнаженную спину, когда он уходил на кухню. Неужели его страсть к ней была такой же фальшивой, как и его признания в любви?

Он тут же вернулся, гневно сверкая глазами.

— Неудивительно, что ты находишься в полуобморочном состоянии, глупая женщина! Ты даже не притронулась к пище!

— Я не была голодна, — оправдываясь, ответила Джульетта. — Когда тебя обвиняют в многочисленных преступлениях, которых ты не совершала, то это не способствует аппетиту!

Марк внимательно посмотрел на нее, и в глазах его блеснуло сомнение.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Просто Сэм отправил меня сюда, — в отчаянии сказала она.

— Зачем? — холодно спросил он. — Если ты и правда такая честная и невинная, как говоришь, то он ничего не смог бы выудить из тебя после возвращения. К чему тогда все эти хлопоты?

— Я не знаю! — отчаянно воскликнула Джульетта.

— Насколько я знаю, Сэм Голдинг не бросает деньги на ветер. Значит, он ожидал получить от тебя информацию; это, в свою очередь, означает, что ты заранее все спланировала, — неумолимо заключил он. — Ты сделаешь сандвичи? — продолжил он так, будто они только что говорили о погоде. — А я поищу масло для ламп, и свечи, если вдруг пропадет электричество.

— Это может произойти? — с сомнением спросила Джульетта.

— Очень даже вероятно, — ответил он со злобной улыбкой.

— Прекрасно! — воскликнула она, вставая. — Не будь ты таким упрямым и безрассудным, я бы сейчас уютно устроилась в отеле, вместо того чтобы торчать здесь на острове посреди шторма с перспективой, что не будет электричества!