— Что с тобой? Ты выглядишь такой потерянной, — спросила Люси, голос которой, казалось, донесся из другого мира. Ева совершенно не слышала, как она подошла.

— Ах, я и сама не знаю! С тех пор как мы перебрались в Веллингтон, мне почти каждую ночь снится Адриан.

— Странно, мне тоже, — задумчиво ответила Люси.

— Но мне снится один и тот же сон, тот самый, про яхту, о котором я тебе рассказывала.

— Мне всякий раз снится другое, но конец всегда похож. Адриан сидит с нами за столом или просто разговаривает с нами, и Харакеке рядом, и тогда я всегда думаю во сне: «Этого не может быть. Он же погиб». И тут же просыпаюсь.

— Наверное, в последнее время мы пережили с тобой слишком много тяжелых событий. Вы с сестрой были очень близки.

Люси взяла Еву за руки.

— Я чертовски по ней скучаю. И если бы у меня не было тебя, дитя мое, я чувствовала бы себя бесконечно одинокой.

— Ах, Люси, я тебя так люблю, как собственную бабушку! — растроганно произнесла Ева.

— Ты права! Слишком много навалилось на нас. И дело не только в смерти Харакеке, но и в воспоминаниях. Каждый день о моей судьбе… — Она внезапно умолкла.

Ева крепко сжала ее руку.

— А ты действительно хочешь отдать записи Беренике, когда они будут готовы?

— Я должна, — простонала Люси. — Кто знает, стала бы эта девочка такой, если бы не семейные тайны!

— Надежда умирает последней, — вздохнула Ева, прежде чем еще раз повернуться перед зеркалом вокруг себя. — Как я выгляжу?

— Очаровательно!

— А я действительно могу оставить тебя одну?

— Дитя мое, я ведь уже взрослая. Не волнуйся, я прогуляюсь пока по Веллингтону. И все-таки я тоскую по Нейпиру. Может быть, мне однажды стоит туда вернуться одной и провести остаток дней в Мини?

— Посмотрим, — дипломатично ответила Ева, потому что ей очень хотелось, чтобы Люси всегда жила в ее доме. И не только потому, что она любила пожилую даму всем сердцем. Люси казалась ей связующим звеном с Адрианом.

— Когда ты приступишь к своей работе в архитектурном бюро, мы наверняка уже покончим с моей историей. Там есть еще одно важное событие, если я правильно помню.

— Я вся в нетерпении, — ответила Ева, и она ничуть не кривила душой. Конечно, ее снедало любопытство и ей хотелось узнать, как и когда в жизни Люси появился тот мужчина, о котором она вскользь упоминала во время разговора.

Немногим позже Ева вышла из дома и направилась в сторону Торнтона. У родителей миссис Джеффри был солидный дом на Хилл-стрит. Туда ее и пригласили. Молодые Джеффри сами выглядели как творческие личности и жили в центре города над своим бюро.

Ева очень удивилась, когда заметила перед домом роскошное авто и слугу в униформе. Всемирный экономический кризис едва ли чувствовался на этом холме.

Ева чувствовала себя немного не в своей тарелке, когда вошла в дом. Здесь все казалось ей больше и помпезнее, чем в Нейпире. Она словно вновь превратилась в простую девочку из Баденхайма. Но все вмиг изменилось, когда к ней навстречу поспешил мистер Джеффри и сердечно поприветствовал.

— Слушайте все! — пронзительно воскликнул он. — Эта молодая дама — выдающийся дизайнер интерьера и наша новая сотрудница. Мы рады, что заполучили ее. Она приехала по рекомендации мистера Хея из Нейпира. Она поможет нам решительно заявить всему миру, что во времена кризиса зарождается новая эпоха. Поздоровайтесь с Евой Кларк — обладательницей премии за интерьер здания «Дейли Телеграф».

Раздались бурные аплодисменты, и Ева немного расслабилась, хотя неприятные воспоминания о вечере открытия архитектурного бюро были еще свежи в памяти. С тех пор она знала, как стремительно можно упасть с только что завоеванной вершины.

Ева улыбнулась присутствующим. Все ее сомнения улетучились, когда мистер Джеффри, импозантный мужчина лет сорока с медлительными манерами представителя богемы использовал момент, чтобы лично представить девушку каждому гостю.

— Это мистер и миссис Ричардз, они тоже архитекторы. Я оставлю вас ненадолго в этом обществе, пришли новые гости, — произнес он, оставив Еву с тощей дамой средних лет и коренастым мужчиной.

— Я слышал, вы использовали для фасадов краски пастельных тонов, потому что они дешевле в производстве, — немедленно защебетала миссис Ричардз.

— Да, все верно. Вы же знаете, кризис не обошел стороной и Новую Зеландию. А у этих красок есть одно замечательное преимущество: их можно разводить водой. Да и бетон как строительный материал…

— Простите, могу ли я спросить, откуда вы родом? У вас сильный акцент. Вы ведь не из Новой Зеландии, да? — перебил Еву мистер Ричардз.

— Мой муж — новозеландец. Он погиб во время землетрясения, — торопливо ответила Ева. — Но сама я из Германии.

— Это ужасно! — воскликнула миссис Ричардз. — У меня в Германии кузина, вы же знаете, что там происходит?

Ева покраснела.

— Да, мне известно, моя мать была еврейкой!

— Простите, — в смущении произнесла миссис Ричардз.

— Ну как, хорошо поговорили? — осведомился мистер Джеффри, после того как снова вернулся к своей новой сотруднице.

Ева не успела ответить, и он повел ее к другим гостям.

— Это миссис Вонг и миссис Ньюмен, — представил он женщин, которые так увлеклись разговором, что не очень-то обрадовались, когда их прервали. — Они с севера, а вышли замуж в Веллингтоне и наверняка дадут вам несколько ценных советов, где здесь можно удачно сделать покупки. Простите, на пороге важные гости. Дорогие дамы, позвольте передать в ваши надежные руки миссис Кларк.

Не дождавшись ответа, мистер Джеффри исчез в толпе гостей.

У молодых дам на лбу было написано, что они хотят продолжить разговор наедине. Ева улыбнулась им:

— Не обращайте на меня внимания, можете продолжать вашу беседу, я просто постою рядом с вами, будто нахожусь в вашей компании, и спокойно допью шампанское.

— Простите, пожалуйста! — виновато произнесла китаянка. — Мы, конечно же, обратим на вас внимание, как только обсудим последнюю сплетню.

Ева рассмеялась:

— Можете приступать, вам повезло. Я все равно в Веллингтоне никого не знаю, кроме семьи Джеффри, да и ту не очень близко, поэтому вам все равно не удастся невольно выболтать какие-то тайны.

Миссис Вонг и миссис Ньюмен тут же заговорщически затараторили. Еве было трудно не прислушиваться к их разговору, ведь женщины говорили довольно громко. Она не могла не понять, что речь идет о самой резонансной свадьбе года и о таинственном женихе, которого еще никто в глаза не видел. Но тут прозвучала фамилия Мак-Алистер, и Ева насторожилась. Разве подруга Береники, Маргарет Мак-Алистер, не отказала ей в приглашении на свадьбу, которая вскоре должна состояться в Лондоне? Что, если они говорили как раз об этой Мак-Алистер?

Ева отыскала глазами слугу во фраке, одного из тех, что курсировали среди толпы, и с непринужденным видом взяла с его подноса еще один бокал шампанского. От того, что ей затем довелось услышать, у нее кровь застыла в жилах.

— Я тоже не знаю, почему она так тщательно скрывает своего избранника. Я имею в виду, что мы с ней очень подружились с тех пор, как она перебралась в Веллингтон. Сначала она активно общалась и налаживала контакты в высшем свете, ее приглашали на наши свадьбы. А я не видела ее жениха даже в лицо!

— Да, поговаривают, что он живет совершенно отдельно на верхнем этаже виллы.

— Странный человек. И это совсем не похоже на Мэгги: все свои сокровища она всегда хвастливо выставляет напоказ. Может, он страшный, как Квазимодо, но сказочно богат?

— Или такой симпатичный, что Мэгги за него опасается!

Обе женщины захихикали.

— Как бы там ни было, но свадьбу Мэгги хочет устроить в Лондоне и не собирается приглашать своих новых подруг! Для нее было важно, чтобы мы пригласили ее на свои свадьбы.

— Я считаю, что это очень эгоистично с ее стороны! И вообще, где она с ним познакомилась?

— Об этом она молчит как рыба. Я только слышала, что они недавно встретились в Гисборне. Болтают, будто он работал там на каких-то фруктовых плантациях.