Единственное, что оставалось Анезе, — это оставить все как есть и продолжать страдать. Без поддержки семьи и без денег у нее не было другого выбора.

Я пыталась понять, что так расстроило Сальми в этой истории. Сначала я подумала, что ей просто очень жаль Анезу, потому что она встречалась с ней лично и видела, в каком она состоянии. Но потом я вспомнила, что даже истории тех женщин, с которыми я не встречалась лично, сильно повлияли на меня.

Чем больше я думала об этом, тем яснее осознавала, что история о гомосексуалистах шокировала меня все же меньше, чем Сальми, возможно, потому, что я жила в Лондоне. У меня есть друзья и коллеги нетрадиционной сексуальной ориентации, и я отношусь к ним как к обычным людям. Думаю, Сальми эта история тронула гораздо больше именно из-за предпочтений Джабара, хотя мы обе были возмущены тем, что он использует Анезу.

Но Анеза жила в Афганистане, а не в Лондоне. В мусульманских странах увлечение людьми того же пола — большой грех. Гомосексуализм считается там бесстыдством и чем-то противоестественными, а гомосексуалисты не имеют тех же прав, что остальные люди, потому что они не такие, как все, и живут вразрез с заповедями ислама. К ним не относятся с уважением и часто насмехаются над ними. Конечно, в Афганистане есть гомосексуалисты, но им, как и Джабару, приходится скрывать свою ориентацию. Если они говорят о своих предпочтениях открыто, родители могут отказаться от них, а общество отнесется к ним с презрением.

Прожив в Великобритании несколько лет, я поняла, насколько отличаются наши культуры. Благодаря своим друзьям я узнала, что на Западе люди с нетрадиционной ориентацией считаются полноправными членами общества, и если людям хорошо вместе, то ни религия, ни общество не должны вмешиваться в их личную жизнь. Но в моей родной стране гомосексуализм запрещен, и мне известно, что если я признаюсь, что общаюсь с такими людьми, то меня за это осудят.

Когда история Анезы отзвучала, мне позвонила Сальми. Я сказала, что прослушала ее рассказ и согласна с тем, что жизнь Анезы невыносима, но мы не должны забывать о том, что Джабару тоже нелегко. Услышав это, Сальми рассердилась.

— Дорогая Зари, я не понимаю, почему мы должны переживать о том, хорошо ему или плохо? Он очень жестокий человек.

Согласившись с тем, что он относится к Анезе и детям несправедливо, я добавила, что он тоже является жертвой. Ему пришлось притворяться и делать вещи, которые он считал отвратительными. Сальми было сложно с этим согласиться. Она не понимала, как можно относиться с сочувствием к Джабару. Я постаралась объяснить ей, что в Лондоне я встречала мусульман нестандартной ориентации, которым не приходилось скрывать свои предпочтения.

Я спросила, слышала ли Сальми о других женатых мужчинах, которые тайно встречаются с мужчинами, и она сказала, что на свадьбе женщины рассказывали ей о том, что такие ситуации не редкость. Тогда я сказала, что в этом нет ничего ужасного, что люди с нестандартной сексуальной ориентацией живут по всему миру.

Мне пришла в голову мысль, что мы могли бы использовать историю Анезы для того, чтобы начать обсуждение проблемы гомосексуализма в Афганистане. Как я уже говорила, в моей родной стране однополые отношения осуждаются. Правильными считаются только половые отношения между женой и мужем. Однако довольно часто взрослые состоятельные мужчины занимаются сексом с мальчиками, хотя это и преследуется по закону. Эти люди используют свое богатство и влияние, чтобы нанимать мальчиков из бедных семей. Как бача бе риш, о которых рассказывала Анеза, эти мальчики танцуют для мужчин, их часто используют в качестве рабов для удовлетворения прихотей своих хозяев. Их насилуют, а общество порицает их за то, что им приходится делать. Однако мужчины, пользующиеся их услугами, избегают наказания за свои развратные действия. В то же время человек с нетрадиционной сексуальной ориентацией может быть арестован, потому что он считается в Афганистане преступником.

Мы с Сальми поняли, что это непростая тема и нам будет нелегко найти желающих говорить о гомосексуализме по радио. Однако мы решили, что просто обязаны подготовить такую передачу, и начали собирать материал. Мы разговаривали как с врачами-мужчинами, так и с женщинами, и нашли людей, которые могли кое-что рассказать. Многие говорили, что они лично знают людей нетрадиционной сексуальной ориентации, но когда мы просили их прийти и рассказать об этом в эфире, они отказывались. Один доктор из Кабула сказал, что к нему обращались несколько мужчин, которые жаловались на то, что им сложно заставить себя спать с женами и что им нравятся мужчины. Я спросила у доктора, может ли он принять участие в обсуждении этой темы в нашей программе.

— Зархуна, я уважаю вас, а вашу передачу считаю полезной, но как гражданин Афганистана, живущий в этой стране, я не могу говорить о таких вещах открыто.

Он сказал, что говорить об этом было бы небезопасно.

— В Афганистане эта тема считается запретной. У нас есть мужчины-гомосексуалисты, они спят с другими мужчинами, но об этом лучше не говорить. Несмотря на то что люди с нетрадиционной ориентацией живут и у нас, другие предпочитают об этом не знать, потому что такие отношения запрещены нашей религией и осуждаются обществом. Поэтому я не могу участвовать в вашей передаче. Прошу меня простить!

Сальми и я выслушали его и поняли, что у нас ничего не выйдет. Разве мы можем просить его рассказать слушателям о гомосексуализме, зная, что при этом он будет рисковать жизнью?

В связи со всем этим мы решили не выпускать такую программу, и история Анезы несколько лет хранилась в архиве. Я сохранила этот файл для того, чтобы записать его на бумаге и рассказать людям о судьбе этой женщины, но чтобы при этом ничто не угрожало Анезе, Сальми и мне самой.

8. История Вазмы

Война и раны

В 2005 году, почти через десять лет после того, как я покинула родину, я снова приехала в Афганистан. Я уехала из Кабула еще ребенком, а теперь я была уже молодой женщиной. Никогда бы не подумала, что город, в котором я выросла, может так измениться. Моя семья уехала из Афганистана в 1990 году, когда страна была охвачена гражданской войной и разные группировки сражались за власть. Каждый день мы слышали новости о том, что происходит в стране, но у нас есть пословица: «То, что ты слышишь, не обязательно является правдой».

Эта пословица вспомнилась мне в тот день, когда я прилетела в Кабул. В этом городе я родилась и провела детство и надеялась, что когда-нибудь наша семья сможет вернуться сюда и жить как прежде.

День, когда мы уехали, был особенно прекрасным. Была зима, и снег укутал окружавшие Кабул горы белым покрывалом. Когда в Кабуле выпадает снег, на следующий день небо бывает ярко-голубым, без единого облачка. Снег сияет под солнечными лучами так, что слепит глаза. В тот день, несмотря на сильный ветер, на улице было много людей, спешащих по своим делам. Все магазины были открыты, и торговля шла очень бойко, потому что люди спешили купить все необходимое, пока не началась бомбежка. Среди них было много девочек и женщин в зимних пальто и штанах; они повязали головы платками, чтобы не замерзнуть.

Но когда мой самолет приземлился в аэропорту, от которого было недалеко до того места, где я жила раньше, я почувствовала, что атмосфера совсем другая. Толпа неопрятно одетых мужчин с длинными бородами испугала меня. Некоторые из них хотели подработать носильщиками, другие были таксистами, но все они в упор разглядывали меня, не скрывая удивления, потому что я была афганской женщиной, прилетевшей без сопровождения. Стоя в очереди к пункту проверки документов, я старалась как можно плотнее закутаться в шаль. Создавалось впечатление, что каждый присутствующий мужчина смотрит на меня.

В аэропорту меня встретил коллега. Увидев его, я приободрилась. Я молча села в машину и по пути смотрела по сторонам, пытаясь узнать в этом городе тот Кабул, который я когда-то покинула. Я узнала дороги, но все остальное очень изменилось. Большие деревья, которые я помнила с детства, исчезли, на дорогах было полно машин, город был грязным и неухоженным. На улицах я видела только мужчин и мальчиков, провожавших взглядом нашу машину. Люди были злыми и раздражительными, они все время кричали друг на друга.