— Бесстыдница! Ты что, дождаться не можешь?

Все начали смеяться надо мной, но я не могла понять, в чем дело.

Однажды мне удалось сбежать и наведаться в родительский дом. Мама приготовила много вкусностей, но я знала, что не могу остаться там, потому что мои новые родственники догадаются, где я, и убьют родителей. Когда я вернулась, они потребовали у моих родителей овцу за мое плохое поведение, а потом побили меня и заставили спать в коровнике.

Мои мучения продолжались около трех лет. Я привыкла питаться объедками и тем, что мне удавалось украсть в кухне. Если кто-нибудь видел это, меня били, но мне уже было все равно — мое тело словно окаменело. Я перестала чувствовать боль и забыла, что такое любовь и доброта. Мне было около двенадцати лет, когда у меня начались месячные. Когда кровь первый раз протекла сквозь мою изношенную одежду, я не знала, что со мной происходит. Я была занята своей обычной утренней работой — разводила огонь в печи и грела воду — и поначалу ничего не заметила. Я, как всегда, старалась сделать все побыстрее, чтобы никто не мог сказать, что я медлительная, и воспользоваться этим поводом, чтобы избить меня. Но потом я почувствовала слабую боль внизу живота и в пояснице. Мой свекор подошел и с размаху ударил меня по лицу.

— Ах ты, грязная шлюха! Как ты смеешь показывать всем свою кровь? Иди и вымойся!

Я понятия не имела, о чем он говорит, и начала плакать. Одна из дочерей моей свекрови дала мне тряпку и сказала, что я стала женщиной и скоро у меня будет муж. Потом она рассмеялась. Позже свекровь зашла в коровник, где я спала.

— Шириинджан, ты очень плохая девочка, и тебе повезло, что мой муж чтит заповеди Корана. Он считал, что ты должна подрасти, прежде чем тебя отдадут моему сыну. Но теперь ты будешь спать с моим сыном и рожать ему детей. Ты будешь дарить нашей семье детей вместо моего убитого сына, и эти дети будут нашей крови.

Частично она была права. Будь они более жестокими, заставили бы меня спать с их сыном еще раньше. Хотя сейчас я думаю, что мне было бы все равно. Я могла пережить любые страдания. Целью этих людей было мстить за погибшего сына, и они очень хорошо справлялись с этой задачей. Всем членам этой семьи, от мала до велика, нравилось причинять мне боль. Они постоянно изобретали новые способы помучить меня. Мой свекор постоянно кричал: «Побейте ее!» Когда я слышала эти слова, то начинала трястись, словно в припадке. Я хотела сбежать, но мне некуда было идти, и когда они били меня палками, я только и могла, что звать маму. Как же мне хотелось услышать ласковое слово, почувствовать доброту и сострадание!

Сын, с которым мне предстояло переспать, как и я, был очень юным — тогда ему исполнилось всего пятнадцать. Он тоже бил меня, приговаривая, что скоро я стану его женой, но делал это намного реже, чем остальные. Примерно в то же время соседи рассказали моим родным о том, в каких ужасных условиях мне приходится жить, и о том, как эти люди вымещают на мне свою злобу из-за потери сына. Вскоре после этого отец навестил меня, он пришел, когда я собирала коровьи лепешки. Я была одна, потому что дочери моей свекрови больше не занимались этой работой. Он прятался в одном из сараев, и я очень удивилась, увидев его. Я спросила, что он здесь делает.

— Я пришел, чтобы забрать тебя с собой, Шириинджан. Мы убежим и будем жить далеко отсюда.

Я испугалась и начала кричать, что не хочу идти с ним. Он не пришел за мной, когда я попала сюда, но теперь мне было уже двенадцать лет, и я привыкла к жизни в новой семье. Условия, в которых я жила, были адскими, но я выжила и боялась, что, если сбегу, меня все равно найдут и мое положение станет еще хуже. Поэтому я сказала отцу, что не пойду с ним, и начала плакать. Прежде чем уйти, отец процитировал несколько стихов из Корана, и больше я его не видела. Я плакала, собирая лепешки, потому что знала: свекор со свекровью побьют меня за то, что я ужасно воняю.

Я никогда не была красивой и не была хорошо сложена, но хотела выглядеть как можно лучше и завидовала дочерям свекрови. Они украшали волосы яркими пластиковыми заколками и раскрашивали руки хной, у них было много новой одежды и обуви. Я наблюдала за ними и мечтала иметь все эти красивые вещи. Но мне доставались лишь обноски моей свекрови, которая была значительно крупнее меня, и поэтому одежда всегда висела на мне мешком. Я никогда не смогла бы пойти на свадьбу или похороны, поскольку выглядела неприлично.

Однажды мать навестила меня и увидела, какой худой я стала и как ужасно живу. Когда она вернулась домой, ее вырвало кровью. Позже я узнала, что она была на пятом месяце беременности, но после пережитого потрясения у нее случился выкидыш. После этого никого из моей семьи не пускали ко мне. Но знаешь, Зари, мне удалось выжить, потому что я научилась поднимать себе настроение и, несмотря на побои, не стала покорной овечкой.

Шириинджан засмеялась, словно девочка.

— Я унаследовала эту черту от бабушки, которая любила рассказывать мне, как она подшучивала над родителями мужа. Я ждала того момента, когда днем все ложились спать, и быстро бежала в ванную, хватала мыло и быстро мыла руки, лицо и волосы. В коровнике, где я жила, был спрятан осколок зеркала, я смотрелась в него и рассказывала коровам, какой красавицей становлюсь, когда мне удается помыться.

Шириинджан снова засмеялась.

— Конечно же, они не обращали на меня внимания, продолжая жевать сено и мычать, но они были моими единственными друзьями, и мне казалось, что они привязались ко мне. Я регулярно кормила их и убирала в коровнике и в какой-то степени воспринимала коров как свою семью, о чем никто не догадывался. Я радовалась, что свекровь не знает о моем развлечении, иначе она разлучила бы меня с животными.

На седьмой день менструации кровь перестала течь, и это был день моей свадьбы. Утром свекровь сказала мне: «Сегодня ты станешь женой Азама». Я ничего не ответила ей. Мне было известно, что, когда девушки выходят замуж, им покупают новую одежду, но свекровь ничего не подарила мне. На мне были все те же лохмотья, а тело было измазано в коровьем помете. Правда, по такому случаю она позволила мне помыться, сказав, что ее сын не захочет спать со столь грязной девушкой. Впервые за пять лет мне дали шампунь, и я вымыла свои длинные густые волосы. Мне пришлось намыливать их четыре раза, прежде чем смылась вся грязь. Было так здорово чувствовать себя чистой! Когда я расчесывалась, то вспомнила, как моя мама расчесывала меня перед тем, как отвести в чужую семью, и плакала. Я тоже начала плакать, потому что сильно скучала по ней.

Мулла пришел и провел свадебный обряд, который называется никах. Конечно же, никто и не подумал спросить, хочу ли я выйти замуж. Обряд был формальностью, соблюдение которой показывало соседям, что мои свекор и свекровь — примерные мусульмане. После этого я принялась за свои обычные дела, трудилась в доме и во дворе. Я не знала, что случится потом, хотя свекровь сказала мне, что на этот раз я буду спать в доме. Когда я спросила, почему, она ответила, что теперь я жена ее сына, и она хочет, чтобы я побыстрее родила ей внуков. Я не понимала, о чем она говорит, но начала нервничать и сказала, что мне хорошо и в коровнике. В ответ она отвесила мне пощечину и велела помыться, а после этого идти в комнату Азама.

— Девочка, это будет твоим подарком мне за то, что я потеряла сына, — добавила она.

Я побежала в комнату Азама, он ждал меня. Он запер дверь и начал трогать меня везде. Я была потрясена и начала плакать. Он приказал мне раздеться, а потом с силой вошел в меня, и потекла кровь. Закончив, он ударил меня, велел одеться и убираться обратно в коровник.

— Не думай, что это сделало тебя моей женой. Ты — просто женщина, которая будет рожать мне детей. Они будут жить в доме, но ты станешь приходить сюда, только когда я захочу переспать с тобой, чтобы ты родила мне сына.

Сексуальное насилие стало частью моей жизни. Меня унижали всеми возможными способами. Мне казалось, что душа моя умерла. Через месяц я забеременела и родила мальчика. Мой сын теперь заботится обо мне. Его появление ознаменовало начало лучшей жизни. Свекор и свекровь были уже старыми, и я обрадовалась, когда свекор наконец умер. Мой муж Азам женился на девушке, которую сам выбрал, и мне больше не нужно было ходить в его комнату. Моя свекровь вскоре тоже умерла, ее дочери вышли замуж и стали жить в семьях своих мужей, оставив в этом доме меня с Азамом, его братом, второй женой и их детьми. Но у меня был мой дорогой сын — самый близкий человек на всем белом свете, и я заботилась о нем. И хотя его мать была рабыней, отец любил его.