Филипп давно кончил играть, и все ему хлопали, а я все не мог опомниться. Получалось, что в жизни есть вещи не менее интересные, чем футбол, а может быть, даже интересней, важней, захватывающей и так далее.

Фантики

Случалось не раз — родственники подарят мне какую-нибудь штуковину, а я возьму и обменяю ее на что-нибудь у приятеля; а потом вещь приятеля еще раз обменяю. Мне все быстро надоедало — я любил разнообразие. Часто даже было все равно, что на что менять, лишь бы поменяться; мне нравился сам процесс обмена — он напоминал игру в «кошки-мышки». Так однажды я обменял фильмоскоп на книгу, потом книгу — на увеличительное стекло, а стекло отдал Юрке за снежную бабу, которую он слепил во дворе. Но на следующий день была оттепель, баба развалилась, и я остался ни с чем. Тогда я понял, что обмен бывает выгодный и невыгодный. Выгодный — это когда обменяешь какой-нибудь карандаш на воздушного змея, или на билет в цирк. А невыгодный, когда отдашь, например, краски за конфету, а конфету не обменяешь, а просто съешь. Это очень невыгодно. Когда я это понял, то решил делать только выгодные обмены.

Как-то пришел к Вовке и говорю:

— Давай меняться! Я тебе рогатку, а ты мне коньки.

— Ты что? Спятил? — чуть не заорал Вовка. — Какую-то рогатку на коньки!

— А что? — говорю. — Коньки — это так себе! Все время бегай да бегай, еще упадешь да разобьешься. А рогатка — это ценная вещь! Это оружие! Можно подстрелить кого-нибудь.

— Не втирай мне очки! — говорит Вовка. — Думаешь, я совсем дурак?

— Никакие очки я тебе не втираю, — говорю. — Коньки нужны только зимой, а зима скоро кончится. А вот рогатка нужна и зимой и летом — оружие на все времена года, учит меткости и ловкости.

— Все равно не буду, — говорит Вовка. — Вот на твой мяч давай! На мяч, пожалуйста, а на рогатку ни за что!

— Нет, — говорю, — мяч мне самому нужен.

— Как хочешь! — говорит Вовка и поворачивается.

— Постой! — говорю. — Ладно, давай на мяч. «Все равно, — думаю, — выгодно. Мяч-то у меня старый, а коньки новые».

Обменялись мы с Вовкой. Взял я его коньки, вышел во двор. «На что бы их обменять, — думаю, — повыгодней?! Хорошо бы на лыжи, а лыжи потом на велосипед, а велосипед на мотоцикл. Вот здорово было бы. Помчал бы куда-нибудь!»

Иду так, размышляю, фантазирую. Вдруг навстречу Генка с санками. Только я раскрыл рот, чтобы предложить ему обмен — коньки на санки, как Генка говорит:

— Давай меняться!

— Что на что? — спрашиваю.

— Твои коньки на мои фантики!

От неожиданности я даже немного побледнел. «Вот ловкач, — думаю. — Считает меня совсем ослом. Ну, погоди! Я тебя перехитрю!»

— Давай, — говорю. — Только дай мне в придачу санки.

— Ладно, — говорит Генка. — Дам. А ты мне тогда к конькам прибавь свой фотоаппарат.

Я совсем обалдел. «Ну и хитрец!» — думаю, но не показываю вида, что понимаю, как он меня дурачит.

— Хорошо, — почти спокойно говорю. — Только ты отдай мне еще и свой велосипед.

Генка замолчал, а потом вдруг рассмеялся.

— Знаешь, — говорит, — я передумал меняться. Я тебе просто подарю фантики. Просто подарю, и все. У меня сегодня хорошее настроение, всем хочется делать приятное.

Я усмехнулся и про себя подумал: «Хорошее настроение! Приятное! Как же, как же. Так я тебе и поверил! Уж ты подаришь фантики просто так, ни за что. Здесь явный подвох. Хочет меня облапошить по-крупному». Но я опять-таки решил притвориться, что ничего не понимаю, не улавливаю его хитрованского плана.

— Ладно, — говорю. — А я тебе дарю коньки. — Говорю, а сам думаю: «Ну, что теперь придумаешь?»

Но Генка вдруг поджал губы.

— Нет, коньки — дорогая штука! Это я взять не могу.

— Ну что ты, — усмехаюсь. — Бери! Они мне вовсе не нужны, я накатался вдоволь, меня от них просто тошнит.

— Нет, нет, — упирается Генка. — Не могу! Купить — еще туда-сюда, но взять как подарок — не могу. Это выше моих сил!

— Да бери, — говорю. — Вот чудак! — Я почти сунул ему коньки в руки.

Генка помолчал, потом вздохнул.

— Ну уж ладно, уговорил. На фантики и давай коньки.

Подарок Деда мороза

В начальных классах школы Новый год для меня мало чем отличался от других праздников. Я считал, что в празднике главное — подарки, а раз так, то какая разница — Новый год это или день рождения. Елка, конечно, немного отличала Новый год от других праздников, но водить хороводы и петь песенки я считал занятием маменькиных сынков.

Вовка Карасев, наоборот, больше всех праздников любил Новый год — в новогодний вечер усаживался перед окном и ждал Деда Мороза, и каждый раз его сонного перетаскивали в постель, а утром он бичевал себя за то, что не дождался полуночи.

Вовка жил в доме у шоссе; мимо их окон то и дело проносились грузовики и от грохота дребезжали окна, а вечерами по стенам от фар ползли светлые полосы.

Вовка хотел стать шофером; по всей улице собирал поломанные игрушечные автомашины, чинил их, а потом возил грузы, устраивал автогонки. После школы Вовка часам торчал на соседней автобазе. В основном около самосвала дяди Феди — подавал мастеру инструмент, гайки, болты. Всякий раз, завидев Вовку, дядя Федя восклицал:

— Ого! Автомобильный ас пожаловал. — И подмигивал приятелям. Потом хлопал Вовку по плечу и добавлял:

— Хорошо, что явился, классный водитель. Без тебя ничего не клеится. — И смеялся.

Во время перекура, так же посмеиваясь, дядя Федя рассказывал Вовке про рычаги управления, объяснял, зачем та или иная деталь. Вовка никогда не мог понять — шутит дядя Федя или говорит серьезно, тем не менее, все больше изучал машину.

Часто дядя Федя говорил:

— Ну давай, гроза шоссе, показывай, где там надо залатать?

И Вовка показывал царапины и вмятины.

Когда дядя Федя уходил обедать, Вовка забирался в кабину самосвала, включал скорости, прыгал на сиденье, крутил руль-баранку — представлял, как несется по шоссе.

Каждый день Вовка ходил на автобазу и через полгода уже считал себя профессиональным водителем и механиком. Не хватало только своего самосвала.

Однажды под Новый год Вовка встретил на улице дядю Федю.

— Ого! Кого я вижу! — проговорил дядя Федя нетвердым голосом. — Волкодав дороги! Ну-ка, иди сюда. Ахнешь, что тебе скажу, — дядя Федя нагнулся к Вовке и прошептал:

— Щас только с Дедом Морозом виделся. Он обещал в этот раз притащить тебе настоящий грузовик.

Вовка поднял глаза на дядю Федю и онемел от удивления.

— Да, да, точно, настоящий, — продолжал дядя Федя серьезно. — Уж ты, говорю, дед того! Смотри, Вовке-то пригони самосвальчик. Чего тебе стоит-то! Он, Вовка, говорю, парень наш, мировой… Пообещал… Так что все в порядке. Жди.

— Настоящий самосвал?! — еле выдохнул Вовка. — Как у вас?

— Лучше! Лучше, черт побери! — дядя Федя подмигнул и побрел в сторону.

В новогоднюю ночь Вовка долго не мог уснуть. Все вглядывался в морозное окно, ждал, когда к дому подкатит Дед Мороз на самосвале.

Утром, проснувшись чуть свет, Вовка бросился к окну и увидел чудо: прямо перед домом тарахтел новенький, сверкающий краской самосвал! Вовка накинул тулуп, ушанку, валенки, выбежал на крыльцо; он не сомневался, что это его, Вовкин самосвал: «Ведь такого на базе нет. К тому же стоит заведенный, а в кабине никого. Наверняка, Дед Мороз пригнал его ночью и оставил для меня».

Вовка влез на сиденье и покрутил руль. Потом выжал педаль, включил скорость и… самосвал медленно покатил.

Чем быстрее ехала машина, тем радостней становилось Вовке; он даже хотел запеть, но вдруг самосвал начал сползать в сторону и, круто повернув, уткнулся в сугроб. Вовка стукнулся лбом о руль-баранку; мотор заглох.

Потирая лоб, Вовка вылез из кабины и увидел — к нему со всех ног бежит дядя Федя и рядом незнакомый шофер.

— Ты что, спятил?! — кричал дядя Федя, а шофер грозил кулаком.