На этот раз все закончилось тем, что черные слуги и служанки выгнали хозяйку плетьми на лестничную площадку, ведущую ко входу в зал, в котором Джеф сражался с мецом. Он воткнул в сердце Делантье саблю в тот момент, когда домашние рабы перерéзали его жене горло и с воплями столкнули ее вниз на лестницу. Из бойцов-маронов никого не было видно. Они предоставили белых людей домашним слугам и сейчас, очевидно, занимались тем, что собирали ценные вещи.

Вскоре после этого мароны спустились по лестнице вниз с набитыми мешками. Долго искать не пришлось: домашние слуги отлично знали, где хранились украшения и деньги. Джеф вытер свою саблю об один из ковров Делантье и затем снова сунул ее в ножны.

Тот, кто, собственно, должен был руководить группой, ухмыльнулся ему.

— Уходим? — спросил он. Сражение Джефа с хозяином дома, очевидно, внушило ему огромное уважение к высокому чернокожему. — Ты уже закончил здесь или как? — Он бросил взгляд на убитого Делантье.

Джеф кивнул.

— Здесь — да, — сказал он. — Но я бы хотел еще заглянуть на конюшню. И в сараи. Речь идет о… о подарке.

— Коней забирает команда лейтенанта Жана, — ответил явно удивленный сержант.

Когда люди Макандаля нападали на плантацию, то в атаке участвовали одни и те же атакующие группы. Пока одна группа убивала плантаторов и обыскивала дом, конюхи пропускали другую группу на конюшни, откуда они уводили лошадей и забирали упряжь. Все должно было по возможности происходить одновременно — разграбление должно быть быстрым.

Джеф улыбнулся сержанту:

— Правильно. Но мне… мне нужна пара коров…

Это было непросто — найти коров на плантации Делантье. Очень немногие плантаторы держали крупный рогатый скот.

В конце концов рабы все же сообщили о двух воловьих упряжках, находившихся возле пресса для выжимания сахарного тростника. Начальник Джефа тихо ворчал: если они заберут с собой этих животных, им придется задержаться. Джеф, Мишель и один из освобожденных рабов, который умел обращаться с волами, напротив, высказались за то, чтобы проделать более длинный путь и прийти позже, но вместе с волами. Конечно, это был риск, но, в конце концов, Дух сам шел на это, когда угонял крупный рогатый скот для Сималуа…

И действительно, похищение волов прошло без осложнений, хотя дальнейший путь с ними превратился в испытание — животные были упрямыми и медлительными. Однако все же, когда забрезжил рассвет, Джеф гордо стоял перед хижиной Сималуа.

Молодая женщина недоверчиво протерла глаза ото сна.

— Твои… коровы?

Джеф улыбнулся ей с видом победителя.

— Нет, у меня нет крупного рогатого скота, — сказал он серьезно. — Ты же знаешь — я из племени ашанти. Весь скот принадлежит племени масаи, я просто вернул его тебе.

Лицо Сималуа просияло.

— Ты великий воин! — заявила она, прежде чем загнать четырех волов в свой кораль.

Макандаль, очевидно, узнал о волах, однако не упомянул о них ни единым словом, когда позже приказал Джефу явиться к нему и произвел его в чин лейтенанта. Таким образом Джеф перепрыгнул через несколько армейских званий, однако это никого не обеспокоило. Теперь Джеф должен был взять на себя обучение мужчин фехтованию, а в будущем — сам руководить набегами.

— Неужели мы будем совершать много нападений? — спросил он. — Разве плантаторы не вызовут военных?

Макандаль рассмеялся.

— Они давно уже это сделали. Поверь мне, Цезарь, мы выиграли наши битвы. Там внизу… — он указал на леса, расположенные ниже его холма, — там гниют сотни сине-красных мундиров и тех, кто их носил!

— Однако если мы станем все чаще и чаще нападать на плантации… Пойми меня правильно, я не собираюсь увиливать и с удовольствием сражусь с целой армией… Но я хочу понять… — Джефу хотелось узнать больше о стратегии Макандаля. И о том, когда настанет день последней битвы, о котором все говорят.

— У тебя умная голова, Цезарь, — сказал Макандаль. — Ты прав. Да, они снова соберут свои войска. И, конечно, вызовут подкрепление из Франции, потому что те немногие войска, которые у них тут есть, уступают нам численностью. Да, белые пришлют сюда армию. Однако все это требует времени. До их рождественских праздников, до дня рождения Мессии они не успеют этого сделать. А потом, когда войска прибудут сюда… ну, они увидят, что страна в хаосе, плантации опустошены, а последние выжившие плантаторы пребывают в панике. Затем мы зададим им жару и будем смотреть, как последние белые люди дерутся за место на корабле, чтобы удрать с Эспаньолы!

Макандаль вошел в раж. Именно так будет звучать его голос, когда он изложит план своим последователям.

Джеф исполнился гордости при мысли о том, что Дух доверился ему первому.

— Значит, на Рождество? — спросил он.

Макандаль кивнул.

Глава 2

Деирдре Дюфрен и ее родители узнали о побеге Джефа лишь во время своего следующего визита в Новый Бриссак. Никто не настаивал на том, чтобы увидеть семью Виктора как можно скорее. Деирдре боялась новой встречи с Цезарем, которого она теперь мысленно называла Джефом. С помощью родителей она подогревала в себе воспоминания о своем сводном брате. Нора рассказала ей все, что произошло в Нэнни-Тауне, а Дуг добавил к этому повествование о том недолгом времени, которое провел Джеф у Фортнэмов в Каскарилла Гарденс.

— Мы любили его, но он часто доводил нас до белого каления, — улыбнулся Дуг. — Он напоминал ураган и был изначально настроен против всех.

— Маану и Нэнни баловали его сверх всякой меры, — добавила Нора. — Джеф не хотел ни к чему приспосабливаться, не хотел ничему учиться… Я спрашиваю себя, как он позже жил на Большом Каймане.

— В любом случае ему нужен был отец, — сказал Дуг. — Но, очевидно, совместная жизнь Маану и Аквази не сложилась.

— А вы вообще слышали что-нибудь о Маану и об Аквази? — осведомилась Деирдре. — И о… о Джефе?

Нора пожала плечами.

— Маану никогда не давала о себе знать, хотя писать она умела. Она, наверное, была разочарована, когда ей не разрешили жить вместе с Аквази.

— Как бы там ни было, она не попала опять в рабство, — добавил Дуг. — Когда я услышал об этом, я боялся самого худшего, однако так далеко ее любовь, очевидно, не зашла. И слава богу!

Нора покачала головой.

— Любовь Маану, конечно, была беспредельной, — возразила она. — Но она… Я думаю, что она сделала это ради Джефа. Иначе ребенок вырос бы рабом, а этого Маану не хотела.

Дуг вздохнул:

— И все же закончилось тем, что он им стал. Джеф слишком похож на Аквази. Он, как и его отец, сам себе мешает быть счастливым.

Деирдре прикусила губу. На этот раз она гораздо легче справилась с потерей Джефа, чем при его первом исчезновении. Конечно, это можно объяснить тем, что теперь она наконец сумела осознать, что означала та неотразимая, притягательная сила, которой он обладал. Очевидно, это было какое-то размытое воспоминание — и они вдвоем неверно поняли зов крови…

Теперь, когда наконец все выяснилось, Нора и Дуг наслаждались пребыванием в Кап-Франсе. На плантациях в глубине страны их ничто не привлекало. На самом деле уже сейчас им становилось не по себе оттого, что приближается Рождество и им придется встречать его в Новом Бриссаке, среди высокомерных плантаторов-рабовладельцев. Известия об ужесточении мер предосторожности, которые предпринимали владельцы плантаций в Сан-Доминго по отношению к своим чернокожим, разжигали в Фортнэмах дух противоречия. И Дюфрены тоже, наверное, вряд ли будут в дальнейшем приглашать своих родственников с Ямайки. В последние дни в их обществе у Дуга зачастую срывались с губ такие замечания, которые не прибавляли любви к нему. Французские плантаторы даже слышать ничего не хотели о том, как можно решить проблему с маронами мирным путем — они были в ярости из-за убийств, организованных Макандалем, и жаждали крови. Если понадобится — то даже крови собственных работников!