Сказанное вызвало легкий гул неодобрения, люди явно не осознавали тот факт, что кроме чьего-то спасения есть еще уйма дел, или то что старику обломно переться к черту на рога посреди ночи, да еще и подставляться под шальные проклятья. Слегка поморщившись от нарастающего гула, Дамблдор призвав к тишине, все тем же проникновенным голосом сказал:

   - Я понимаю ваше неодобрение, но ничем не могу помочь. Есть еще одно дело, требующее моего личного присутствия, и от него судьба страны зависит не меньше.

   Тут он встрепенулся, словно ему за шиворот вылили ведро холодной воды и приказным тоном, которого никто не посмел ослушаться, сказал:

   - Находите дом любым известным вам способом и отправляйтесь немедленно. Защита пала.

   Сказав это Дамблдор апарировал на порог избушки Хагрида - по гроб жизни обязанного ему полувеликана никогда не задающего лишних вопросов и слепо верящего в непогрешимость директора.

   Он постучал в дверь и не дожидаясь ответа открыл ее, сразу переходя к делу:

   - Хагрид вставай, мне немедленно нужна твоя помощь.

   Едва приоткрывший глаза, и поэтому еще ничего не соображающий лесничий где-то с минуту тупо глядел перед собой в одну точку. Когда мысли в его голове наконец прояснились и он понял кто перед ним и что от него хотят, то немедленно заверил директора, что сделает все что тому нужно.

   - Хагрид, ты должен немедленно отправится в Годрикову Лощину к дому Поттеров и забрать оттуда Гарри. После этого доставь его по адресу: город Литтл-Уиннингтон, Тисовая улица. Я встречу тебя там, - и уже выходя из хижины, добавил: - Думаю, ты можешь взять мотоцикл Сириуса.

   Выйдя из хижины, он немедленно апарировал по тому самому адресу, что минутой ранее назвал Хагриду. Там он встретил отправленную сюда ранее Минерву Макгонагалл - женщину довольно строгого вида, в квадратных очках той же самой формы, что и отметины вокруг глаз кошки, в которую она превращалась. Она была облачена в мантию, изумрудного цвета и ее черные волосы были собраны в строгий пучок.

   Подойдя к нему она встревожено поинтересовалась:

   - Альбус, почему ты прибыл? Неужели с Поттерами что-то случилось?

   - Случилось худшее из того что могло произойти, они погибли от руки Вольдеморта, храбро защищая своего сына. Но и он сам сгинул, попытавшись убить Гарри.

   - Так Гарри жив?! Слава Мерлину. Я полагаю, вы собираетесь оставить его этим маглам. И поэтому отправили меня проследить за ними? - не дожидаясь ответа на свой риторический вопрос, Макгонагалл продолжила: - Вполне нормальные, приличные и добропорядочные маглы, я бы даже сказала слишком нормальные. Но почему именно они? Любая семья магов с радостью его примет.

   - Здесь ему будет лучше всего, - ответил Дамблдор. - Его дядя и тётя смогут объяснить ему все позднее, когда он немного подрастет. Я написал им письмо.

   - Письмо? - слабым голосом переспросила профессор Макгонагалл, не веря тому что слышит. - Вы что, думаете, что это можно объяснить в письме? Эти люди никогда не поймут его! В нашем мире он будет знаменитым - легендой - я не удивлюсь, если в будущем сегодняшний день назовут Днем Гарри Поттера - о нем напишут книги - его имя будет знать каждый ребенок!

   - Совершенно верно, - Дамблдор серьезно поглядел поверх очков - половинок. - И этого достаточно, чтобы вскружить голову любому. Стать знаменитым раньше, чем научишься ходить и говорить! Знаменитым из-за чего-то, чего сам не можешь вспомнить! Разве вы не понимаете, насколько ему же самому будет лучше, если он вырастет в стороне от подобной шумихи и узнает правду тогда, когда будет в состоянии сам во всем разобраться?

   Профессор Макгонагалл хотела было что-то возразить, но передумала. Помолчав, она сказала:

   - Да-да, конечно, вы правы, Дамблдор. Но как мальчик попадет сюда?

   Она подозрительно оглядела его мантию, как будто думая, что старик принес его с собой.

   - Его привезет Хагрид.

   - Вы думаете, это - разумно - доверять Хагриду такие важные вещи?

   - Я бы доверил ему свою жизнь, - сказал Дамблдор.

   - Я не говорю, что у него нет сердца, - неохотно объяснила профессор Макгонагалл, - но вы не можете закрывать глаза на то, что он очень неосторожен. Он всегда стремился... А это еще что такое?

   Низкий рокочущий звук нарушил тишину улицы. Пока Дамблдор и профессор Макгонагалл озирались по сторонам, ожидая увидеть свет фар, звук становился все громче и громче; вскоре он стал настоящим ревом, тогда они посмотрели вверх - и тут прямо с неба на дорогу свалился огромный мотоцикл.

   Мотоцикл был огромен, но казался крошечным по сравнению со своим седоком. Седок этот был примерно раза в два выше и по крайней мере в пять раз толще обычного человека. Он выглядел как-то заведомо больше допустимого и казался диким - длинные лохмы кустистых черных волос и косматая борода почти полностью закрывали лицо, ладони были размером с крышку мусорного бака. В громадных мускулистых руках он держал нечто, завернутое в одеяла.

   - Хагрид, - с облегчением выдохнул Дамблдор. - Наконец-то. По дороге никаких проблем?

   - Нет, сэр. Дом полностью разрушен, но мальца удалось вытащить до того, как маглы стали сновать туда-сюда. Полный порядок! Он уснул.

   Дамблдор и профессор Макгонагалл склонились над свертком. Внутри, еле видимый, крепко спал младенец. Под копной угольно-черных волос, на лбу, был заметен слабо светящийся зеленым шрам необычной формы, напоминавший зигзаг молнии.

   - Это сюда... - прошептала профессор Макгонагалл, увидев шрам.

   - Да, - отозвался Дамблдор. - Этот шрам останется у него на всю жизнь.

   - А нельзя что-нибудь с этим сделать?

   - Даже если бы и было можно, я бы не стал. Шрамы могут оказаться полезными. Что ж, давай его сюда, Хагрид, надо завершить дело.

   Дамблдор взял Гарри на руки и повернулся к дому Дурслей, перешагнул через низенькую садовую ограду и направился к входной двери. Он аккуратно положил Гарри на порог, вытащил из кармана мантии письмо, просунул его между одеялами и вернулся к своим спутникам. Целую минуту они молча глядели на крошечный сверток; плечи Хагрида сотрясались от рыданий, профессор Макгонагалл отчаянно моргала, пытаясь не заплакать как стоящий рядом полувеликан, а мерцающий свет, обычно струившийся из глаз Дамблдора, казалось, потух.

   - Что ж, дело сделано, - наконец сказал директор. - Оставаться больше незачем. Лучше пойдем и сможем наконец-то спокойно поспать.

   - Ага, - у Хагрида был сильно заплаканный голос. - Мне еще надо оттащить эту колымагу обратно. Д'сданья, профессор Макгонагалл, профессор Дамблдор, сэр.

   Утирая ручьи слез кожаным рукавом, Хагрид перебросил ногу через сидение и пинком завел двигатель; с ревом мотоцикл взвился в воздух и скрылся в ночи.

   Дамблдор развернулся и пошел прочь по улице. На углу он остановился и оглянулся, он смог увидеть полосатую кошку, скользнувшую за угол на другом конце улицы. На пороге дома N4 еле-еле виднелся маленький сверток.

   - Вроде ничего не забыл, - пробормотал Дамблдор, развернулся на каблуках - мантия просвистела в воздухе - и исчез.

   Легкий ветерок пошевелил аккуратно подстриженные кустики Тисовой улицы, молчаливой и опрятной под чернильными небесами. В любом другом месте, но только не здесь можно было ожидать загадочных и удивительных событий. Гарри Поттер, оставшийся без неусыпного надзора Дамблдора, который так и не наложил на дом следящих чар, повернулся в одеяле, но не проснулся. Маленькой ладошкой он сжимал письмо, лежавшее рядом, и спал крепко, не зная, что он особенный; не подозревая, что он знаменитый; не ведая, что через несколько часов ему предстоит проснуться под воплей миссис Дурсль, которая выйдет на крыльцо с молочными бутылками.

   И это случилось. Петуния Дурсль как всегда проснувшись рано пошла выносить бутылки из под молока и едва не споткнувшись о завернутого, словно личинка бабочки, в одеяла малыша во всю мощь своей луженной глотки заорала: