Теперь она говорила уверенно, твердо. И Карл, который за личиной сдержанности скрывал подлинную панику, с охотой подчинился ей. О том, что Ева старалась скрыть от отца только его, но совсем не заботилась, что Робсарт распознает роялиста в Джулиане, он тогда не подумал. Эта мысль пришла позднее, когда он уже лежал в постели, всеми силами симулируя болезнь. Но когда наконец появился лорд Грэнтэм и Карл поведал о своих сомнениях спутнику, Джулиан не обратил на слова короля ни малейшего внимания, словно знал, что так и должно было произойти. Наоборот, в кои-то веки, он восхитился сообразительностью Евы, сказав, что им следует слушать ее и лучше, если он один предстанет перед Робсартом, благо тот никогда его не видел и не сможет узнать.
— А не лучше ли нам сбежать прямо сейчас? — взволнованно спросил король. — Просто сесть на коней и уехать?
Джулиан отвернулся, пряча довольную улыбку. Что ж, хоть в минуту опасности король не особо обременял себя рассуждениями о разлуке с Евой. Но когда он повернулся, лицо ее осталось невозмутимым.
— Это лишь вызвало бы подозрения, сир. Я сам предстану пред светлые очи барона Робсарта и один буду играть роль сторонника Кромвеля. К тому же нам следует быть в замке до появления гонца от Уилмота. Ведь если Робсарт покинул Саутгемптон, Уилмоту это должно быть известно, и он ускорит события. Так что пока старательно болейте, Ваше Величество, и предоставьте все улаживать мне. Думаю, мы сможем справиться и с этой ситуацией.
Однако когда ближе к вечеру он вернулся, то уже не был настроен столь оптимистично. Поначалу все шло, как нельзя лучше: Робсарт провел много времени в часовне у могилы сестры, долго о чем-то беседовал у себя в башне с дочерьми, потом и вовсе не выходил, словно не интересовался своими гостями. Но, видимо, он послал за Стизеном Гаррисоном, тот прибыл, и именно Стивен представил Грэнтэма лорду Дэвиду. Он же поведал и о том, что Грэнтэм и Чарльз Трентон спасли его дочерей от разъяренной толпы в Уайтбридже. Черт бы побрал любезность этого «круглоголового»! Ибо теперь Робсарт намерен навестить заболевшего Трентона и выразить ему, как и недавно Джулиану, свою беспредельную признательность.
— Видимо, нам все же придется спешно покинуть замок, — мрачно констатировал Джулиан.
— Не стоит, — ответил король, задумчиво поглаживая бородку.
Джулиан глядел на него удивленно и взволнованно, и Карл пояснил свои мысли. Лорд Дэвид Робсарт видел в последний раз его, Карла, еще совсем юнцом, мальчишкой с длинными локонами и нежными, как у девушки, щеками. Узнает ли он его теперь, когда он стал сильным рослым мужчиной, лицо которого столь изменяла борода и стриженые волосы. Ведь Элизабет Робсарт, которая встречалась с Карлом гораздо позже барона, ничего не заподозрила.
— Я в этом не уверен, — угрюмо буркнул Джулиан. — Ну да что теперь судить об этом. Дама мертва — и мир ее праху. А вот лорд Робсарт — у него цепкий взгляд воина и моряка. Он словно пронзил меня, пока на устах были любезные фразы и изъявления благодарности. Я очень опасаюсь этого человека.
Какое-то время они молчали, понимая, что попали в безвыходную ситуацию. Они не могли уехать, не вызвав этим подозрений, но и оставаться было опасно.
Легкий стук в дверь отвлек их внимание. Пришла Ева, более спокойная и уверенная в себе. На Джулиана она глянула лишь мельком и обратилась к королю. Не смущаясь присутствием постороннего, она села подле короля, почти прильнула к нему, обволакивая его ароматом духов, своим теплом и нежностью. Она говорила, что все не так уж плохо, как ей показалось вначале. Отношения отца с Кромвелем сейчас хуже некуда, отец покинул свои дела в Саутгемптоне из-за разногласий с Нолом. Так что даже если он и заподозрит, что его гость из противоположного лагеря, то не выдаст его.
— Но ваш отец может пожелать поправить свои дела, — начал Джулиан, — захочет выслужиться, проявив свою верность лорду-протектору тем, что выдаст беженцев из-под Вустера.
Ева поглядела на него потемневшими от гнева глазами:
— Сударь, слово «выслужиться» подходит к лорду Роб-сарту не более, чем к вам слово «клоунада». И речь идет не о стремлении моего отца поправить свои дела за счет заискивания перед господином Молчание, а о том, что лорд Роб-сарт не желает быть марионеткой в его руках. Он недоволен Оливером, его ужасает положение дел в Англии, и он полностью разочарован властью парламента. Однако если вы чего-то опасаетесь…
Она заговорила о том, что будет лучше, если не Робсарт придет к мистеру Трентону, а сам гость изъявит желание спуститься к вечерней трапезе, где в обширном помещении столовой будет полутемно, ибо она позаботится, чтобы на столе не горели свечи, а освещение исходило только от камина, к которому Чарльз Трентон сядет спиной, если не хочет быть узнанным.
Ева ни единым словом не дала понять, что понимает, как опасна встреча Карла и ее отца, прошлась по самой грани, ничем не проявив, что понимает истинный смысл происходящего. Джулиана даже восхитило ее умение вести интригу. Все ведь было столь очевидно! Почему же король остается слеп? К своему огорчению, Джулиан видел, что Карл опять попал под очарование Евы, верит ей и считает ее план вполне приемлемым.
В отношении полумрака Ева сдержала обещание. В трапезной, куда они пришли к ужину, горел лишь камин. Приглушенность освещения оправдывалась трауром по смерти леди Элизабет. Все были в черном, так что офицерская, светло-песочного цвета куртка Стивена выглядела единственным светлым пятном. Они даже не сразу увидели барона, восседавшего в кресле у стены. Он поднялся поприветствовать их, и Карл поспешил встать спиной к камину, чтобы на лицо не падал свет. Держался он спокойно, негромко отвечая на выраженную благодарность Робсарта.
Поначалу, глядя на лорда Сент-Прайори, король подумал лишь о его удивительном сходстве с портретом, виденным им ранее. У него было горделивое, аристократическое лицо, немного печальное, немного надменное, может, чуть презрительное из-за капризной формы верхней губы, выглядывавшей из-под аккуратно подстриженных усов. К своему удивлению, Карл отметил, что барон Робсарт и Ева очень схожи меж собой. Портрет этого не передавал, а в воспоминаниях Карла Робсарт всплывал некоей туманной и более молодой фигурой. Теперь же перед ним был полный невысокий мужчина, но с прекрасной осанкой и отличной военной выправкой: чувствовалось, что этот человек привык повелевать. Так что даже королю не составляло труда держаться перед ним почтительно и скромно. И еще было в нем нечто, на чем Карл заострил внимание — прическа Робсарта. Карл был удивлен тем, что барон Дэвид Робсарт, этот лорд-парламентарий, приверженец пуританина Кромвеля, так явно копировал прическу казненного короля. Как и у Карла I, его белокурые, чуть золотистые волосы были завиты высокой челкой надо лбом, слегка разделенной прямым пробором, а по бокам спускались волнистыми прядями и крупными локонами ложились на плечи. А бородка-эспаньолка меж нижней губой и подбородком была совсем как у Карла I! Да и одет он был в духе времени казненного короля. Черного бархата куртка шведского покроя с короткой талией и с широкими разрезными рукавами, отложной вандейковский воротник из тонких кружев, складчатые пышные штаны из переливающейся ткани, сапоги на высоком каблуке с широкими голенищами и квадратными носами. Во всем его облике звучала вызывающая роскошь времен кавалеров монархии. Что это? Дань моде молодости или подчеркнутое отмежевание от пуританских традиций новых времен?
Карл вздохнул спокойнее, когда позвали к столу и его разговор с Робсартом прервался. Он занял, как и предполагалось, место спиной к камину. Похоже, Робсарт ничего не заподозрил, спокойно встав у кресла во главе стола. После краткой молитвы по пресвитерианскому обычаю все приступили к трапезе. Барон ел с аппетитом, но не спеша, и Карл нашел, что ему нравятся манеры хозяина замка.
Это был странно тихий ужин, проходивший словно в неловком молчании, прерываемом одними «прошу вас», «вы очень любезны» и «не желаете ли отведать». Чувствовалось некое напряжение. Робсарт был словно не вернувшимся домой главой семьи, а важным гостем, перед которым все робеют. Ева порой внимательно поглядывала на отца. Ее место было подле Стивена, но они с женихом едва ли обмолвились парой фраз и сидели, словно чужие. Карлу показалось, что Робсарт наблюдает за ними, иногда хмурясь. Однако Стивен был единственным, к кому барон обращался за ужином, и полковник отвечал спокойно и без напряженности, один раз даже вызвав ответом улыбку лорда. Карл отметил, что Гаррисон нравится Робсарту, и почему-то ощутил грусть. Лорд Дэвид явно будет рад иметь полковника зятем.