- Но что мне делать?
- Прикинься пуговицей на вражьем мундире, а затем в удобный момент испарись, - загадочно подсказал Костэн и развеялся прозрачным дымом.
- Самоубиться что ли? - возмущенно поинтересовалась Даша у пустоты и... проснулась.
Парта пропала, но обломок ногтя, которым Дарьянэ ковыряла чернильную крокозябру, подозрительно саднил. Сильфида задумалась. Сон был явно не из простых. Знать бы, что Липка имел в виду!
"Прикинься пуговицей на вражеском мундире" - легко сказать!
- Настоящий агент хитер, - припомнила Даша вслух. - А что если он говорил не напрямик? Я просто должна догадаться, каков истинный смысл Липкиных слов! Ха, догадаться... Неужели я смогу? А ведь придется "смочь", иначе не выберусь. Не дура я, в конце концов, уж куда поумнее куриц из пятого и некоторых сгинувших послов. Потому что я буду думать и вернусь.
Даша спохватилась, что ее речи могут подслушать, и дальше думала уже не раскрывая рта.
"Что может означать пуговица? Нет, не так. Что она может значить? Для меня, для врага, в целом? Так, пуговица - это я. Враг меня ценит, потому что благодаря мне его мундир опрятен и застегнут. Я приношу пользу... Точно! Как же все просто, смысл на поверхности лежит! Я должна стать для врагов полезной, они ослабят бдительность и упустят меня из виду. Упустят ли? Нет уж. Не видать мне такого счастья. Неужели в конце меня все равно ждет смерть? Нет, быть не может. А если Липка имел в виду другое? Я должна стать среди них своей, проникнуть в высшие слои руководства, все разузнать, а потом... А потом, через какое-то время, я смогла бы передать эти сведения нашим. Хоть через других послов! Стоп, каких послов, ведь идет война... Нет, опомнись, Даша, никакой войны нет, ты себе все надумала!"
От избытка чувств сильфида встала и прошлась по узилищу взад-вперед, в точности, как Костэн Лэй во сне. Она смутно ощущала, что ей в руки летит какой-то небывалый шанс, просто она пока не в силах его оценить.
"Я буду разведчиком. Шпионом в логове врагов. Наверное, многие годы... Но ведь это все равно плен! А что я хотела, - с горечью вдруг подумала она. - Это ведь четырнадцатый корпус. Интриги, расследования, сверкающие ордена и эполеты - лишь часть правды, притом не самая большая. И как это я раньше видела и не замечала: годы ожидания, отчеты, доносы, грязь, ложь, фальшь - без них тоже никуда! А туда ли я вообще пошла? Не лучше ли было мне остаться в пятом, с курицами?"
И из глубин сознания пришел ответ: не лучше. Потому что служат ведь в четырнадцатом и бравый агент Костя Липка, и лучший в мире парень Юрген Эр, теперь делящий с ней кровать и фамилию... Они не жалуются, хотя не может быть, чтобы не понимали! Значит, ничего плохого в доле агента нет. Такая же работа, как у всех, такой же труд на благо своей холмистой ветренной родины. Может быть, не столь богатой и цветущей, как Принамкский край, но все равно самой любимой на свете. И пусть в закромах не появится золотого принамкского зерна, пока его не купят за сильфийское серебро. Зато это самое серебро в стране не переводится уже пятьсот лет. И явно не без помощи таких агентов, как Костэн Лэй, Юрген, Даша. А еще не без помощи тех, кто умеет делать доски...
Тут Дарьянэ холодный пот прошиб. Навоображала! Долгие годы себе возомнила! А о том не подумала, что ее лживое бахвальство раскроют уже в первые месяцы, сколько бы она не выкручивалась. Потому что на мастера-досочника учиться еще дольше, чем на агента, и куда тяжелее. Таланты-то есть - знаний нет. А ведь именно из-за мифических знаний ее здесь держат.
"Но все же нужно что-то делать. Нельзя сидеть здесь вечно. Пусть и умерев, но принести хоть какую-то пользу родине! Но какую?"
И тут у Даши в голове наконец-то созрел приемлиемый и вполне осуществимый план.
Согласиться на "сотрудничество". Принять все условия. А чтобы не засадили за доски прямо здесь и сейчас, заявить, что присягала на верность Верховному сильфу и не может работать, не разорвав этой присяги. А освободить и принять новую присягу может лишь равный по статусу Верховному, не меньше. Дарьянэ на ум пришла подленькая мыслишка заявить, что лишь обда, единовластный правитель всех людских земель, ровня повелителю сильфийскому. Но потом девушка благоразумно рассудила, что за такие слова орденцы развеют ее на месте, и решила не выпендриваться, просто настояв на встрече с наиблагороднейшим. Ее повезут в Мавин-Тэлэй. И если не получится удрать по дороге - она уничтожит главу Ордена. Пока не важно, как. Детали обдумает на месте. Поскольку самого весомого претендента на власть, Жаврана Ара, убили, то неизбежно начнется грызня. Орден ослабнет, а это будет на руку всем. Такая вот месть за развеявшихся сильфийских послов.
Дарьянэ кивнула своим мыслям и забарабанила в запертую дверь.
- Эй, вы, люди! Открывайте, я согласна работать на вас...
***
- Как ты мог?! - орал Гера. - Трус! Ничтожество! Предатель! У-у-у, ведское отродье! Ты же предал ее, предал! Свою обду!
Заплаканная Выля с настороженной Ристинкой притихли на мешках, сидя рядышком, почти прижавшись друг к дружке. Гнев "правой руки" был направлен не на них, но им все равно было неуютно. Изредка то одна, то другая бросали быстрые оценивающие взгляды на виновника бури: как он там, горемычный? Хоть и предатель, а жалко!
Тенька стоял перед Герой спокойно и даже не навытяжку. Только страдальчески морщился, когда друг повышал голос особенно сильно. Вед не пытался вклиниться в эту экспрессивную обвинительную речь, терпеливо ждал, пока поток оскорблений иссякнет и можно будет, наконец, нормально поговорить. Но Гера только все больше расходился.
- Ты должен был костьми лечь, а ее выручить! Да как только твои бесстыжие глаза посмели явиться сюда, в комнату, где она спрятала тебя от людей Ордена, где пила с тобой молоко и ела хлеб! Как ты можешь так спокойно смотреть и... А какого смерча ты тут ухмыляешься?!
- Стараюсь представить, как в анатомическом смысле выглядят ходячие бесстыжие глаза, - честно ответил Тенька, тщетно надеясь погасить неуместную в такой серьезный момент ухмылку.
Гера побагровел и ударил. Вернее, попытался. Он замахнулся, надеясь хорошенько заехать колдуну кулаком в челюсть, но Тенька, за мгновение до того успевший прочесть намерение в его глазах, сумел принять меры. Он уклонился, уходя из-под удара, и отступая сразу шагов на пять - насколько позволяла ширина чердака. Кулак Геры рассек пустоту.
- Вот только драки нам сейчас не хватало! - раздраженно прокомментировал вед. - Может, ты перестанешь уже давать волю чувствам, начнешь, наконец, думать и здраво рассуждать?
- Вот набью тебе бесстыжую трусливую морду, - угрожающе прорычал Гера, - тогда и поговорим.
- Так я и дал себя бить! Интересненько получается: ты об меня кулаки сбиваешь, а потом мы еще и о чем-то разговаривать должны? Ну, уж нет! Будешь руки распускать, я тебя заколдую. И не посмотрю, что друг, "правая рука", победитель соревнований и будущий полководец.
Гера прекрасно знал, что заколдовать Тенька при надобности способен. И, в отличие от классических синяков и шишек, последствия его колдовства более разнообразны и менее предсказуемы. Некоторые вед и сам устранять пока не умеет. Да и в чем-то он прав: не время кулаками махать, когда такое творится...
- Ты не просто трусливый предатель, а еще и бесчестный подлец, - сообщил Гера звенящим от ярости голосом.
- Нет, вы только послушайте! - парировал Тенька. - Интересненько получается: если я в кои-то веки безоговорочно подчинился прямому приказу нашей обды, то я предатель, а если при этом еще и не хочу, чтобы мне морду набили - то трус и бесчестный подлец.
- А мне тебя честным назвать после всего, что ты творил?! Ты оставил обду, когда она впервые по-настоящему нуждалась в ком-то из нас, ты заришься на Вылю, точно желаешь потоптать ее, как петух клушу... А Выля не такая! Наши институтские девицы вообще не такие, как у вас в дремучем ведском захолустье!..