- О надписи, - напомнила Клима.

- А! Ну, вот. Ни вывести, ни замазать - явно колдовство постаралось. И тут кто-то предложил занавесить стену большим флагом из актового зала, который над сценой раньше висел. Сказано - сделано, вместо стены - триколор. А потом наставница полетов (она у нас пока за главную) организовала в холле большое собрание, на котором призывала обду сдаться. И в самый ответственный момент флаг - хлоп! И пеплом осыпался. А вместо него во всю стену - золотое знамя с пурпурными черточками. Вот тогда главный беспредел и начался. Говорят, обда собрала огромное тайное общество прямо здесь, в Институте, и хочет с его помощью свергнуть самого наиблагороднейшего!

- Но ей же не удастся? - Клима сделала вид, что очень испугана.

- Как знать! - Гулька поцокала языком. - Я слышала, обда уже штурмует Мавин-Тэлэй. А другие люди говорили, мол, она в Фирондо удрала, чтобы помочь ведам снова взять Гарлей. Ходят слухи, что раньше Гарлей был ее столицей, и теперь она рыщет по миру в поисках городских ключей, которые первый наиблагороднейший закопал на фамильном кладбище в безымянной могиле!

Клима посмеялась бы, не будь она так рассержена и встревожена.

- А уроков все нет?

- Так кому вести-то? Наши наставники руководство замещают, только младшегодки кое-как занимаются. В Кивитэ за подмогой послали, сегодня к вечеру должна прибыть, если обда там еще ничего не захватила. Институт оцепили, теперь отсюда не выйти, хотя никто и не пытался - больно надо оно, в неизвестность...

- Может, и контрольной по полетам сегодня не будет? - почти искренне вздохнула Клима.

- Будет, на последнем уроке, - развеяла все надежды Гулька. - Когда это у нас контрольные отменяли, тем более по полетам? Да даже если эта обда прямо сейчас в спальню войдет, все равно будем фигуры пилотажа крутить. Наша наставница еще и обду сдавать заставит!

- И ведь правда заставит, - скучным голосом согласилась Клима. - А остальные наши ласточки где?

- Да по-разному. Кто в оцеплении помогает, кто на обед пошел, некоторые уроки у малышни ведут... Тебе кого-то надо?

- Нет, я просто так спросила. Пойду тоже что ли помогу. Нехорошо наставников в беде бросать.

Клима переодела штаны и рубашку на горчично-желтое платье с прямой юбкой выше щиколоток и длинными узкими рукавами. Эту часть формы летчицы надевали редко, в особо торжественных случаях или как сейчас, когда вся прочая одежда приходила в негодность. Позаимствованным у словоохотливой Гульки гребнем Клима расчесала волосы и стянула их сзади темным шнурком. Пара жидких коротеньких прядок тут же упала на глаза.

Обда выбежала в коридор и остановилась. Она совершенно не представляла, куда теперь идти. Не в самом же деле помогать наставникам! Слишком все изменилось за тот срок, пока Клима спала дурным усталым сном. Потерялись в мешанине событий привычные ниточки управления. Требовалось искать новые, но для этого обда должна была узнать куда больше, чем несуразные Гулькины сплетни.

Клима в задумчивости направилась к выходу из женского крыла. В любом случае, здесь она узнает меньше, чем в главных корпусах, где кипит общественная жизнь Института. Проходя мимо подставки с досками, Клима со спины увидела невысокого мальчишку в зеленой форме врача и с удивлением окликнула:

- Тенька!

- О, какое счастье, что ты проснулась! - улыбнулся вед, оборачиваясь. - А я как раз решил заняться твоей доской. Кругом сейчас такая неразбериха, что моя страховка больше не нужна.

- Какая страховка?

- А отчего, по-твоему, никто не поймал пишущих надписи, особенно на первых порах? Ах да, ты же ничего не знаешь...

- Историю о преображении триколора мне пересказали. Тоже твоих рук дело?

- Правда, здорово вышло? Ты так интересненько все предусмотрела...

- Пока мне трудно судить, - холодно ответила Клима. - И планы у меня были иные. Я вообще не понимаю, какого смерча вы все это затеяли. Да и не стоит обсуждать подобные вещи посреди коридора.

- Брось, - махнул рукой Тенька. - Здесь сейчас такое говорят, что уже никто не обращает внимания. Интересненько получается: половина Института пишет на стенах послания и мечтает оказаться в рядах армии обды, а другая половина стирает надписи и пытается хоть кого-то изобличить. При этом вторые рассуждают о столь крамольных вещах, что первым и не снились! А бедные наставники сбились с ног, пытаясь навести хоть какое-то подобие порядка. Только шиш! Потому что самые на первый взгляд лояльные воспитанники - члены твоей организации. Того же Геру возьми: ему поручили возглавить отряды, оцепляющие Институт. Гера-то возглавил, но теперь ты фактически контролируешь все входы и выходы. Скажешь, плохо?

- Никого из наших не поймали?

- Разумеется, нет! - Тенька окинул взглядом подставку. - Сейчас кого-то ловить, все равно что искать в бушующем море конкретный водоворот. Которая из досок твоя?

- Вот эта, без лака, со ржавыми креплениями.

- Я так и подумал. Интересненькая у сильфов магия, не находишь?

- Ты сможешь заставить эти дрова летать?

- Попробую, - Тенька поскреб ногтями подбородок, отчего тот покраснел, а редкие светлые щетинки встопорщились. - Хотя обещать пока рано. Тут разбираться надо.

- Где сейчас Гера и Выля?

- Первый в сторожке, командует. А Выля в библиотеке, ищет способ тебя разбудить. Хотела в спальню пробраться, поискать у тебя под кроватью, но кругом постоянно толкался народ.

- В таком случае, ей повезло. Копаться под моей кроватью можно только мне.

- Зря ты так. Выля больше всех переполошилась, закатила форменную истерику, а все потому, что дурище Ристинке показалось, будто у тебя бесцветка...

Клима скептически фыркнула.

- Ступай на чердак и ни шагу оттуда. Скоро приду, устрою совет.

- Совет или разнос? - Тенька лукаво заглянул обде в глаза.

Клима не ответила. Но веду и не требовались слова.

***

Всякий колдун - вед, но не всякий, кто живет на ведской стороне Принамкского края, умеет колдовать. Изменение естественных свойств - наука сложная. Трудность даже не в том, чтобы изменить эти свойства, а чтобы их разглядеть и просчитать. Если по-особому прищурить глаза, можно увидеть световую модель пространства. У каждого предмета там имеется лишь тонкий контур, словно нарисованный углем. Не видишь контура - не быть тебе колдуном. Ведь именно в переплетениях темных полосок таятся все естественные свойства, которые можно изменять, касаясь их, уговаривая, дрессируя, как цирковых собачек. Чем опытнее колдун, тем четче он видит контуры. А если он начитан, то может сходу подобрать нужные слова и движения, угадать по толщине линий тип и количество свойств, да к тому же добавить пару-тройку собственных.

Тенька для своих лет был очень опытным и начитанным колдуном. К ремеслу его приучил отец. Сначала, разумеется, из-под палки. Кому охота целыми днями заниматься, когда сверстники то бегают на озеро рыбачить, то лезут на крышу старой мельницы ловить диких лебедей, то изобретают разные хитроумные каверзы? До десяти лет Тенька гулял урывками, когда удавалось сбежать. Остальную часть времени мальчик вертелся перед отцом отбитым задом на жестком табурете и с напускной прилежностью косил глазами в разные стороны, отрабатывая свой угол зрения, под которым окружающий мир делался черно-белым и схематичным. Потом отца забрали на войну, и колдовство из мучения превратилось в способ подзаработать. Неожиданно оказалось, что из всей деревни только Тенька может сделать в дом прозрачные тонкие ставни из теплого сухого льда, извести огородных вредителей, замесить чудо-зелье, которое склеивало даже сталь с деревом, соорудить трещотку от воров и запаять прохудившееся корыто. Заказов хватало, иногда приходили люди из соседних деревень, и на радость матери мелкая денежка в доме не переводилась. Простое колдовство стало рутиной, а именно рутину Тенька терпеть не мог больше всего на свете. Втайне он мечтал вырасти, овладеть каким-нибудь другим ремеслом, скажем, кузнеца или землемера, и забросить проклятое колдовство навсегда.