- Наш мир живет по особым законам, которые зовутся естественными свойствами. Самое простое: вода может быть холодным льдом на морозе и горячим паром на жаре. Все уроненное падает вертикально вниз, если не вмешаются сильфы. Вода преломляет свет. Камень твердый, а дерево мягкое. Список естественных свойств огромен, притом туда постоянно добавляются новые. А колдовство состоит в изменении этих свойств. Горячий лед, невесомый, словно пар. Желеобразный камень. То, что я вытворяю со светом, ты видела. Все возможности колдуна зависят от того, сколько он знает естественных свойств и способов из изменения. И колдовать легко только с хорошо изученными вещами. Например, про воду известно почти все. Или про известняк, некоторые породы деревьев и виды металлов, свет. Ткань знамени сложная, из разных веществ, обладающих разными естественными свойствами. Чтобы исполнить твою просьбу, мне придется расчертить флаг на три части и долго изменять каждую. А там еще и герб, он тоже из других ниток. Я управлюсь лишь к утру, и на обратный процесс мне потребуется не меньше времени.
- Поняла, - вздохнула Клима. - А ты можешь приклеить один флаг к другому, а потом быстро разъединить их?
- Это - проще. Неси воду, обольем флаги. С тканями напрямую возиться - себе дороже.
Они соединили золотое знамя с триколором и повесили на место.
- Теперь на чердак? - с надеждой спросила Ристинка.
В этот момент за дверями раздался тревожный стук, а затем панический Вылин шепот:
- Клима? Клима, ты там?
Обда повернула ключ и впустила "левую руку". Выля была бледна, ее губы дрожали, руки теребили подол нижней сорочки, на которую была наспех наброшена куртка.
- В чем дело? - спросил Тенька, заглядывая девушке в глаза: не свихнулась ли?
- Плохо все! Едва мы успели раздеться и лечь, как примчалась госпожа наставница полетов, оглядела комнату, да как заорет: "Где Ченара?!" Мы еле ее убедили, что ты всю ночь проспала, а сейчас вышла в уборную.
- Все вместе убеждали?! - Клима едва за голову не схватилась.
- Нет, мы же не об тучу стукнутые! По слову, по два, просто и ненавязчиво... Но Клима, тебе надо спешить! Кто-то пронюхал о нашем собрании, счастье, что так поздно!
Клима кивнула и отдала Теньке ключи со словами:
- Запрешь зал и подбросишь связку в подвал. Потом проводи Ристинку до чердака, а сам погуляй по Институту, чтобы быть в курсе событий.
Вед понятливо кивнул. Клима и Выля помчались в спальню.
***
За этот ничтожно малый остаток ночи Климе так и не довелось уснуть. Никто в Институте больше не спал: воспитанники сидели по комнатам и втихаря сплетничали. Свежайшие новости, тайные сведения и слухи, казалось, просачиваются сквозь стены. Откуда-то уже было известно, что под покровом темноты в актовом зале творилось загадочное беззаконие, все руководство подевалось неведомо куда еще вечером, а сейчас наставница полетов носится, как ортоной подстреленная, и пытается хоть кого-нибудь организовать. Время отбоя пока не истекло, и все с нетерпением ждали начала занятий, когда можно будет разузнать подробности и обменяться мнениями.
- Это все ведские штучки, - убежденно вещала со своей кровати Гулька, от избытка чувств оседлав подушку, словно лошадь. - Помните, в начале месяца веда ловили? Ну, который еще забор поломал? Вот, он никуда не убежал, а спрятался среди нас и теперь тайно наводит смуту!
- Неужто мы бы веда не распознали? - с иронией, понятной только посвященным, спросила Выля.
- Ох, ласточка, не скажи! - Гулька пришпорила подушку коленями. - Когда мой папочка армией командовал, он ведов насмотрелся столько... Ну, как я сильфов! И не с чего тут смеяться! Папочка рассказывал, что веды, даже самые родовитые, лицами и телосложением один в один наши крестьяне: коренастые чаще всего, золотоволосые, черноглазые, скулы широкие, носы вздернутые. Не то, что наша знать, у нас и легкость, и грация...
- Это оттого, что веды с сильфами в браки не вступали, - вставила Арулечка.
- А зря, ласточки! - убежденно заявила сплетница. - Сильфы, я вам скажу...
Разговор из политического плавно перетек в амурный. Клима в обсуждениях не участвовала, сидела, завернувшись в одеяло, и как могла изображала заинтересованность. Обду сильно клонило в сон, но показывать это было нельзя. Она злилась на себя, не понимая, почему тело так ее подводит. Вон, даже хрупкая Арулечка не выглядит усталой. А Клима, которая на пятом году частенько спала по полчаса в сутки и ухитрилась ни разу этого не показать, сейчас валится с ног.
Подъем задержали на целых два часа, что породило новую волну домыслов, каждый невероятнее предыдущего. Единственный вед постепенно вырос до целого отряда диверсантов, которым повелели захватить Институт и устроить в нем сначала засаду для наиблагороднейшего, а потом личный дворец Эдамора Карея, чтобы ему было где вдоволь в носу ковыряться. А то, говорят, он вознесся в Фирондо до небывалых высот, на людях уже неприлично.
- Хорошо, что Тенька не слышит, - шепнула Выля Климе.
- Ты ему расскажи.
- Вот еще! Обидится. Я дружить с ним хочу, а не дразниться.
- Только дружить? - проницательно уточнила Клима.
Выля густо покраснела и замяла разговор.
Еще никогда в истории Института колокол подъема не встречали с таким воодушевлением. Гулька вскочила первой, подушка полетела на пол. Выля встрепенулась, Арулечка с невиданной скоростью заплетала косы. Девочки возбужденно галдели, одеваясь; кругом царила предвкушающая суета.
Клима с трудом заставила себя выпрямиться, спустить ноги с кровати и раз-другой провести расческой по волосам. Хорошо, что они никогда не вырастали ниже лопаток - плетение косы, даже самой простой, девушка бы не осилила. Ее глаза закрывались, а голова все норовила склониться на грудь.
- Ты чего? - спросила Выля, заметив неладное.
Обда молча передернула плечами и попыталась надеть вместо куртки штаны. Потом последним усилием воли взяла себя в руки, облачилась в форму и направилась к выходу из спальни. Климу неприятно знобило.
По пути на поле воспитанниц нашла наставница полетов и сказала, что занятий на досках сегодня не будет, дел невпроворот. Поэтому пусть возвращаются в спальню или в зал досуга и ждут там следующего урока. К известию отнеслись положительно, а утро из тревожно-загадочного превратилось в радостное.
Выля обратила внимание, что Клима держится за стену, стараясь казаться незаметной, спрятать слабость от окружающих. Когда ласточки и, в особенности, неугомонная Гулька скрылись за поворотом коридора, Выля потормошила обду.
- Я хочу спать, - хрипло сказала Клима, не поднимая головы. - Не знаю, что со мной, словно заболела.
- Пойдем, я отведу тебя на чердак. Уверена, Тенька что-нибудь придумает.
- Тенька сейчас где-то в Институте, а не на чердаке.
- Я помогу тебе дойти, а потом найду его. Давай, держись за меня, вся шатаешься.
Путь до чердака показался Климе бесконечным мутным сном, полным лестниц и каменных стен. Иногда она засыпала, обвисая на Вылином плече, иногда пыталась бежать, надеясь, что так выйдет быстрее. Выля обращалась с ней, как с раненой, четко по пройденной недавно инструкции. Обда плохо запомнила момент, когда "левая рука" отворила укромную дверь, и путь по узенькой винтовой лестнице, и удивленные глаза Ристинки, желтые, как листья осенью...
- Что с ней?
- Не знаю, - Выля осторожно уложила спящую Климу на мешки. - Тенька давно ушел?
- Пару часов назад.
- Куда, не говорил?
- Представь себе, - бывшая благородная госпожа произнесла это таким тоном, словно делала собеседнице огромное одолжение. - Сказал, первую половину дня у актового зала будет крутиться, потом в столовую перекусить пойдет, а затем по коридорам поблуждает. Больно, говорит, отделка у нас в Институте красивая.
Выля оглянулась и, сжав губы, посмотрела на свою обду. Ту, которой присягала, которой все они этой ночью доверили будущее Принамкского края. В лице ни кровинки, под глазами темные круги, губы побелели. Но дышала Клима ровно, не металась, как в лихорадке и, если бы не замученный вид, сошла за простую спящую.