— Господи, да у тебя гематома, Игореша! И рассечение! Сейчас, милый, сейчас… Обо что же ты так?!

Да какая разница? — подумал я. Ее причитания действовали мне на нервы. Гематома была наименьшим злом, что грозило Пугику. И не одному ему. Теперь, когда вездеход пропал за холмом, первый испуг прошел, но с ним улетучилось и облегчение. Мне подумалось, что вряд ли мы отделаемся так легко. Слово «рыбак» не шло из головы. Оно не давало мне покоя.

— Об его башку, — сообщил Игорь, с шумом всосав воздух через зубы. — Она у него, должно быть, чугунная. Ух, больно, обожди…

Откупорив пластиковую бутылку минералки, Ольга, смокнув тряпку, безуспешно пыталась остановить кровь, сочившуюся из раны. Теплая газировка рвалась через горловину бутылки, шипя, словно камчатский гейзер в масштабе.

— Ух…

— Потерпи, потерпи, пожалуйста.

— Ну, у него и голова… — жаловался Игорь. Я еще подумал, откуда у него силы паясничать? Ольга обернулась ко мне, подозреваю, чтобы получше рассмотреть мою чугунную, как выразился Пугик голову, главную виновницу его гематомы. И, только тут заметила, что мне тоже досталось на орехи, как когда-то давно любила выражаться моя бабушка.

— У тебя все лицо в крови, Сережа…

— Знаю, — откликнулся я. — Обойдется…

— Сейчас я тобой займусь…

— Пустое, — я провел ладонью по лбу, он был холодным и липким. Пальцы нащупали порез, результат столкновения с зеркалом, которое я разбил.

— Придется накладывать швы, — Ольга озабоченно цокнула языком, сворачивая новый тампон, для меня. Я довольно нервно отстранился:

— Давайте-ка отсюда выбираться! Лично мне наплевать, как я буду выглядеть в гробу. Если он еще будет, этот гроб.

— Что ты имеешь в виду?! — они оба сразу напряглись, став похожими на пионеров, испуганных страшной историей, рассказанной злым вожатым у костра. Только никакого костра не было. Вокруг громоздились холмы, поросшие какими-то жесткими, будто кактусы, колючками. Земля по твердости не уступала граниту, странно, что на ней хотя бы что-то росло. Что же до мрачной истории, то она рисковала приключиться с нами в качестве главных действующих лиц.

— А ты еще не понял?! — крикнул я. — Может, ты полагаешь, этот урод, — я махнул в направлении вершины холма, куда вел проселок, — прокатил нас так, потехи ради?!

Глаза Пугика стали большими, как блюдца. Вероятно, до него, наконец, начало доходить, в какой переплет мы вляпались. Ну, или вот-вот вляпаемся, если ничего не предпримем. Правда, верить ему в это не хотелось, но кругом не было ни горсти песка, чтобы закопать голову, как делают страусы. В замешательстве он огляделся по сторонам. Окрестности были соответствующими. Сцена, обставленная как раз для трагедии. Зарницы на юго-востоке то и дело выхватывали из мрака мрачные склоны холмов, нигде те теплилось никаких признаков разумной жизни. Только очень далеко, к западу, мерцали какие-то огоньки, то ли трансформаторной подстанции, то ли силосной башни, или чего-то еще, в таком же духе. Я подумал, до них километра полтора, как минимум. Здорово сомневался, что там есть люди. Впрочем, даже если бы и были, кто сказал, что они смогли бы нам как-то помочь? Или бы даже захотели…

— Куда же он нас запер? — растерянно пробормотал Пугик, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Главное, зачем он это сделал? — поправил я. Никто из нас, конечно, не знал этого, но у меня были кое-какие предположения, опиравшиеся, главным образом, на предчувствия.

— Спьяну, — сказал Игорь без особой уверенности.

Я уже говорил, шофер вездехода не показался мне пьяным.

— Он был поддатым, но не пьяным, — возразила Ольга.

— Он мог прикладываться к бутылке в кабине. Вот моча и ударила в башку. Де-вушка приглянулась...

Я покачал головой. Перед мысленным взором снова возник силуэт зловещего рыболовецкого траулера, прочесывающего темную пучину крепкой стальной сетью.

— Он это специально сделал, — молвил я. — У-мыш-лен-но.

— Это и пню ясно! — с досадой отмахнулся Игорь. — Зачем?!

— Ты не понял! Не для того, чтобы порисоваться перед Ольгой! Ни с тем, чтобы мы с тобой наложили в штаны! Не спьяну или назло, как ты вообразил! Он хотел нас куда-то уволочь. Просто трос лопнул. Не выгорело…

— Уволочь?! Но куда?!

На рыболовецкую базу…

Я чуть не высказал мысль вслух, но сдержался. Не было смысла их пугать, никому не стало бы легче. Мы и без того были очень напуганы и взвинчены до предела.

— Не хотел бы я знать, куда, — честно признался я.

— Но, зачем?! — Ольга взяла меня под локоть. Ее пальцы были холоднее льда. — Зачем мы ему понадобились, Сережа?

— Да мало ли, зачем? — сказал я. — Из-за машины, например. Тачку можно разобрать на запчасти, кстати, по запчастям эта груда металлолома стоит дороже, чем целиком.

— Я бы попросил… — подал голос Игорь. Я сделал ему знак помолчать.

— Ты хочешь сказать, ОНИ были готовы убить нас за эту ржавую рухлядь?! — Ольга шлепнула по борту безжизненной легковушки. Не знаю, осознанно ли она заговорила о проклятом шофере вездехода во множественном числе, ведь мы видели, в кабине он был один. Но, я тоже полагал, если речь о разбое на дорогах, то где-то неподалеку должны быть и другие злоумышленники. Там, например, куда он нас волок.

— А что тебя удивляет? — сказал я. — Иномарка, плюс мобильные телефоны, плюс имущество, какое-никакое. Обручальные кольца, деньги, наконец… в любом случае, Оля, наши жизни стоят гораздо дешевле, потому что в их глазах они не стоят вообще ничего. Ломаного гроша…

Вообще говоря, это гораздо больше походило бы на правду, если бы на дворе стояли незабвенные 1990-е, вот было «славное» времечко, когда на просторах бывшей советской империи буйным цветом расцвел самый откровенный бандитизм. Рэкетиры облагали дальнобойщиков данью, шпана трусила туристов, ловила рыбку в мутной воде. Правда, в последние годы, на фоне дутого изобилия, пришедшего вместе с многомиллиардными долгами, постепенно начало казаться, будто бандитские времена прошли, канули в лету, остались в неприглядном прошлом. Как никак, мы немного цивилизовались на западный лад, а говорили о том еще больше, болтая о, как минимум, половине пути, пройденном нами в направлении старушки Европы. Да и бэушные иномарки, недавний европейский сэконд-хенд №1, как-то незаметно перестали считаться предметом роскоши. Сдали позиции автомобилям с иголочки, приобретенным у официальных дилеров в кредит. С другой стороны, было бы глупо сбрасывать со счетов мировой финансовый кризис, обернувшийся в нашей стране настоящей катастрофой. Кое-кто просто потуже затянул поясок, умерив аппетиты, но кое-кто из бывших бандитов вполне мог вернуться к позабытому ремеслу (тем более, такое не забывается), разбою на большой дороге. Почему нет? Как когда-то выразился (после нескольких рюмок коньяку, опрокинутых прямо в офисе, уж не помню точно, по какому случаю), один из старых партнеров Юрия Максимовиче: кидать всегда выгоднее, чем работать. Трудно не согласиться, не правда ли?

— Ты шутишь, Серега? — молвил Пугик, сильно побледнев. Ничего такого у меня и в мыслях не было. Какие уж тут шутки?

— Если я прав, он скоро вернется, — добавил я. — Значит, мы даром теряем время.

— Я его прибью, — пообещал Игорь и, чтобы слова не расходились с делом, извлек из багажника монтировку. Я покосился на этот инструмент с большим сомнением. Затем перевел взгляд на свою спортивную сумку, валявшуюся здесь же, в багажнике. Собираясь в дорогу, я зачем-то сунул туда пистолет, переложил из бардачка «Октавии», где он пролежал всю неделю, пока мы с Юлькой и Светой были на море. Подчинился какому-то неосознанному импульсу, даже не задумываясь. Теперь получилось, правильно сделал. Я хотел немедленно вытащить пистолет, но сдержался, решив, что Ольга с Игорем черти что обо мне подумают, увидев его.

— Он ведь может вернуться не один… — заметил я, делая шаг к багажнику.

— Славненькая перспектива! — пролепетала Ольга. Она стояла, заламывая руки. Видимо, поверила моим словам, или своему внутреннему голосу, что тоже не исключалось.