— Чего бы я так пялился? — проговорил Пугик враждебно.

— Ну и рожа, — вполголоса добавила Ольга

— Дикари-с, — внес ясность я, надеясь немного взбодрить своих спутников, а то они совсем повесили носы. Хоть, правду сказать, мне тоже здорово не понравился этот субъект. Видок у него был — откровенно бандитским.

Между тем, отдаленный треск мотоциклетного мотора изменил тональность и довольно резко сместился вправо. Как будто мотоциклист свернул с дороги в чистое поле. Мы с Игорем переглянулись.

— Откуда он взялся? — спросила Ольга. Я понял, что она имела в виду. Кентавр будто вынырнул из тучи. Отвратительная, иррациональная мысль. Я поспешил от нее отделаться.

— Хотя бы из Калиновки, — сказал я, попытавшись нарисовать в уме живописную мазанку на околице деревни, а, заодно, и стол, накрытый гостеприимной хозяйкой под старой разлапистой вишней. Тарелку с варениками и крынку молока, грудастую молодуху и целый выводок детворы, мал мала меньше. Аллегория далась не без труда, на самом деле кентавр вызывал совершенно иные ассоциации, но распространяться о них я не собирался. Ольга и без того была — точно в воду опущенная.

— Не нравятся мне такие ребята, — Игорь покачал головой. — В особенности, когда тачка колом встала…

— Посмотрел, как раздел, — пробормотала Ольга.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Игорь, хмурясь все больше.

— Ты слышал, что я сказала…

Мы с Игорем снова переглянулись. Что-то надвигалось на нас вместе с грозой, теперь мы все чувствовали приближение смертельной опасности, хоть пока избегали говорить об этом вслух.

— Давайте-ка отсюда выбираться, ребята, — вполголоса, будто опасаясь чужих ушей, предложила Ольга. Я легко представил ребенка, которому не терпится уйти из леса, и он умоляет взрослых поторопиться, а те чего-то тянут у затухающего мангала.

— Знать бы, как, — сказал Игорь, массируя затылок.

IV. Призраки

Двигатель остыл, но и не подумал завестись, проигнорировав несколько отчаянных попыток Пугачева вдохнуть в него бензиново-электрическую жизнь. Этого следовало ожидать. Оставалось надеяться на появление доброго самаритянина, упомянутого Пугиком, но трудно голосовать, когда нет машин. А их — вообще не было. У меня даже возникло пренеприятное ощущение, будто их где-то позади умышленно отсекают встающие по ночам из могил призраки гаишников, некогда облюбовавших эту заброшенную дорогу. Представив оскаленные безносые черепа под выцветшими шлемами с серпасто-молоткастыми гербами, я невольно поежился.

— Что-то я продрогла, — Ольга закуталась в мохеровый свитер, но ноги все равно оставались голыми. Шорты — не лучшая экипировка после полуночи, да еще в предгорьях.

— Забирайся в машину, — посоветовал Пугик. Я собирался напомнить ей о пледе, который, кажется, видел на заднем сидении, когда с юго-востока донесся звук рокот автомобильного мотора. Ольга взяла меня за руку, наверное, испугалась, как бы это не тот же мотоциклист пошел на второй круг. Но, похоже, к нам приближался грузовик, отечественный и неухоженный. Вдалеке показались фары, светившие высоко и в разные стороны, как глаза забулдыги после третьей рюмки. Радовало, что их две, а не одна. Через пару минут мы уже могли разглядеть ночного бродягу. Им оказался изрядно потрепанный жизнью армейский вездеход «ГАЗ-66», проходимый, как «Хаммер», но далеко не такой престижный. При виде его меня немного отпустило, я даже успел подумать, что случись отечественным чиновникам полюбить его так же страстно, как им полюбился североамериканский джип, в государственном бюджете сохранилось бы гораздо больше средств для инвалидов и немощных стариков…

— Моя попытка номер пять, — пропел Пугик, размахивая руками с видом Робинзона, у которого необитаемый остров сидит в печенке. Я замер в ожидании. Ольга отступила в тень, которая, в общем-то, была повсюду, но в машину не села.

Я уж было испугался, что вездеход проедет мимо, невезение — штука прилипчивая, как жвачка, когда надсадно заскрипели колодки тормозных барабанов. Грузовик принял правее и остановился.

— Мир не без добрых людей! — воскликнул Игорь таким голосом, словно сам себе не верил, прошлепал к грузовику, вскарабкался на подножку. Я не стал вмешиваться в процесс переговоров, чтобы не создавать ажиотаж. Водитель вездехода и без того мог загнуть любую цену, какую бы только пожелал. Выбора-то у нас не было. Разговор занял добрых пять минут. Игорь вернулся к нам, выглядя в меру удовлетворенным.

— Ну, что? — спросили мы хором.

— Жмот, конечно, конкретный, — сообщил Игорь, отмыкая багажник. Внутри оказалось совсем не так много вещей, как можно было предположить, видимо, Игорь с Ольгой в быту были не привередливее спартанцев. Буксирный трос валялся на виду. — До трассы согласился дотянуть. За сотку. Там, дальше, что-нибудь придумаем. Не ахти что, конечно, но все же лучше, чем тут загорать.

Игорь ловко просунул трос в стальную петлю под передним бампером легковушки. Заклинил гаечным ключом. Вездеход, тем временем, медленно попятился.

— Хорош! — гаркнул Игорь, когда круглые стопы-блюдца на корме грузовика нависли прямо над капотом нашей машины. Не глуша мотора, водитель «Газона» выбрался из кабины. Его движения были по-кошачьи ловкими. Мне это — совершенно не понравилось. Казалось бы, да пускай себе ходит, как тигр, но нет. Когда он приблизился достаточно, чтобы я смог его рассмотреть, тусклые габариты «Вектры» горели не ярче светлячков, первое, негативное впечатление подтвердилось. Перед нами был поджарый, жилистый субъект лет около тридцати пяти, в заношенной шоферской жилетке, одетой на голое тело. Его мускулистые предплечья и руки синели причудливыми узорами татуировок, среди которых превалировали черепа и кресты. Правда, отчетливо мне удалось разглядеть лишь одну, «украшавшую» левое плечо водителя. На ней вертикально расположенный меч с эфесом, венчавшимся черепом, протыкал клинком соединенные цепью кандалы. Выглядела картинка — зловеще.

— Якудза, — пронеслось в голове. Я сделал шаг назад, давая ему дорогу. Игорь протянул конец буксира, водитель живо закинул его на клык вездехода.

— Порядок, — сказал он каким-то странным, надтреснутым голосом. Словно голосовые связки высохли, как у мумии, тысячу лет мариновавшейся в соляном растворе.

— Тогда по коням? — откликнулся Пугик.

Шофер отрицательно покачал головой. Вперился в лицо моего друга своими маленькими, глубоко посаженными глазками, зыркавшими из-под сильно развитых надбровных дуг. Кустистые брови срослись на переносице, как у Урфина Джюса из сказки Волкова, которую я недавно прочел Юльке. Левую бровь когда-то давно рассекли надвое, она так и срослась — неровно, зигзагом, уложенной горизонтально молнией. Впрочем, эти глазки были, пожалуй, единственной живой деталью на землистой физиономии шофера. Кожа была — как у трупа.

— Что не так? — удивился Игорь.

— Деньги вперед, командир, — проскрипел шофер, протягивая мозолистую ладонь. Даже фаланги пальцев, и те у него оказались в татуировках в виде перстней. На одном пальце виднелся сидящий в паутине паук, на другом змея обвила кольцами кинжал. Я испугался, как бы Игорь сдуру не вытащил бумажник при этом типе, но, мой приятель был не лыком шит.

— По месту назначения получишь, дружище.

Шофер грузовика нахмурился. Я уловил исходящий от него странный запах, не лука, не чеснока, и не перегара, не подумайте. И даже не застарелого пота, что частенько бывает. Чего-то совершенно иного, непривычного. Тлена… замшелого камня… не скажу. Запах никак не вязался с повадками хищника, которыми обладал незнакомец, это обстоятельство тоже сбивало с толку.

Таких не берут в космонавты, — пропел внутренний голос, но я не подхватил, стало не до смеха. Напротив, подумал: нервное…

— Может не сложиться… — предупредил шофер замогильным тоном. Интонации, прозвучавшие в его голосе, напугали Ольгу, и она отступила мне спину. Меня это приятно тронуло, если честно.

— Ладно… — Игорь с видимой неохотой пошел на компромисс. — Даю половину вперед. — Он аккуратно извлек новенькую фиолетовую купюру из нагрудного кармана, куда предусмотрительно переложил часть денег из своего «напузника». — По рукам?