Что было дальше? Дальше я оказалась перед решением непростой задачи. Мне предстояло заставить себя поверить в каждую свою мысль, в каждую гримасу и в каждое слово вылетевшее изо рта. Я даже поверила в своих чувства, которые, как и все прочее были ложью. Это было необходимо, но смешно. Особенно в моменты, когда я точно знала, что творящееся вокруг — моих рук дело.

Все, что сейчас происходит со мной — это не череда случайных событий. Вовсе нет. Я не люблю хаотичность ни в чем. Даже мистер Коул — это кусочек головоломки. Ведь именно он довел мисс Флор бывшую учительницу биологии до инфаркта. Бедняжка, увидела его совокупление в ученицей. Просмотр, естественно, устроила я. А то, что я взяла немного деньжат с учителя, лишь укрепило его веру в то, что увлекательное шоу точно не моих рук дело. Кто же рубит сук на котором сидит?

В то время я понятия не имела, как заставить Кукловода прочней влиться в текущие дела. Он должен был стать не просто сторонним наблюдателем а полноценным участником. И Грин мне помог, споро найдя замену «приболевшей» учительнице, как я уже говорила, президента школьного совета послушали.

Ах, да. Кукловод. Людовик. Луиза. Глория Морган… Господи, насколько надо быть уверенным в себе, чтобы думать, что я не догадалась? У меня же был самый лучший учитель, по части разгадывания тайн. Конечно, так сразу я не могла сказать точно ли это он? Но, особой тайной для меня его гендерное отклонение не явилось. Хотя, я рассчитывала на смену пола, а не на то, что он таким родился. Но это маленький недочет. Все остальное было до банальности предсказуемо.

Многие подумают, что сотворенное мной — лишь нелогичные метания. Мтания — да. нелогичные — нет. Я люблю создавать цельную картину, если уж взялась писать на полотне жизни. Мне нравится учитывать мелочи, которые не позволяют понять до конца, в чем же цель. И даже сейчас еще никто не знает моей цели, разве что разум? Мой разум. В этой игре нет ни одного актера без роли. Все задействованы.

К примеру, Данте. Его роль — минимальна, но важна. Занимать всех, когда я не в состоянии держать «лицо». Тот переполох, что он устроил в участке, когда разыскивал меня. Пока его усмиряли, я сверяла номера машин по базе. Или в ситуации с Людовиком, он был плохим актером пародировавшим меня саму, делая вид, что ведет свою игру, он путал и смешил Людовика, в то время, как я методично сплетала их судьбы в один клубок. К сожалению, он стал что-то понимать и пришлось убрать его с игровой площадки. Даже сделала анонимный звонок любовнику матери Данте и сообщила, что женщина нашла другого «милого».

Мину мне жаль, конечно, ее следовало убить, но не мучить. Это было жестоко. Но, кто же знал, что она такая принципиальная? Создала бы бомбы сразу и не мучилась, но нет, она сопротивлялась. Хотя, Грин сделал одну добрую вещь перед тем, как сдох. Он перерезал вены девочке в больнице. И я знаю, что она поблагодарила его. Знаю это, потому, что была там. Пришла через пару дней после смерти Винса. Как раз во время визита Дэрэка, повезло, что он меня не заметил. Как и Грина, который облегчил мне задачу — опередив. Все решили, что это самоубийство.

Вообще, игра давалась мне легко, даже не думала, что бывает настолько легко разыгрывать людей и себя. Делать вид, что не знаешь вещей, который сама создала, не понимаешь ситуаций, что подстроила. Очень легко, если отключить часть себя, которая сопротивляется происходящему. Но, я довольно часто забывала кое-какие нюансы, с той же Миной вышел прокол. Я не спрашивала про нее у Дэрэка и единственное оправдание, которое смог мне придумать коп, это то, что я еще не отошла от смерти Винса.

Адам Винс, моя личная головная боль. Его я не предусмотрела. Он мне чуть все не поломал. В отличии от Дэрэка, такого простого и понятного Дэрэка, Винс был не так прост. И все, что мне удалось придумать за короткое время — это отвлечь его. Занять не своими мозгами, а своим телом. И соблазненние удалось, тем более, он не особо сопротивлялся, а был только «за». Педофил, чертов. Людовик еще жалуется, что пришлось пользоваться телом, при этом явно получая удовольствие. А мне что тогда сказать? Я еще и любовь разыгрывать должна была. Хорошо, что Людовик повелся на это и вечером у дома уже крутился Грин, а пока я кормила Винса, он подложил взрывчатку.

Еще мне несказанно повезло с этим взрывом Управления. Не придется больше задумываться о Каллахене и всех, кто знал обо мне в центрально — разведывательном. И то, что Каллахен не успел сообщить обо мне в программу «Защиты свидетелей», как знак Божий. Единственный, на данный момент, кто что-то знает — это Гольфри, но от него в любом случае избавятся и без моего вмешательства. А если нет, то у него полно скелетов в шкафу и когда они не без моей помощи всплывут наружу, я буду последней о ком вспомнит Гольфри.

Такие мысли занимали меня, пока я ехала в автобусе и пробиралась через парковку в отель, попутно слушая происходящее в номере. По чести сказать. ничего заслуживающего внимания, кроме разговора с Гольфри:

«— Эта гадина, сильно меня ударила. Да? Это правда? В этом нет необходимости. Свободен… пока что.»

В наушнике раздался звук шуршания и хлопнувшей двери. Ушел в душ. Самое время проверить, как работает карта — ключ от лифта и насколько ослабла бдительность Людовика за то время, что мы были не вместе.

Вчерашний спектакль прошел на «ура». Признаться, я сама удивилась, когда он убил Грина. Конечно, это была несбыточная мечта, как я думала. Оказалось, вполне осуществимая. Первостепенной задачей стояло избавление от близкого окружения моего маньяка. Он вполне удачно справился с этой задачей. Безусловно, я рисковала, в любой момент все могло пойти не так, как я рассчитывала. Ведь Людовик не безвольная игрушка, но и не загадка, для меня. Когда я сама пришла вчера к нему, Кукловод решил, что игра подходит к концу и можно уничтожить тех, кто был ему нужен только для моей поимки. Которая, по его мнение, вчера весьма успешно была осуществлена. Как неосмотрительно. Убрал сразу двоих и остался один.

А моя паника? Я так удачно разыграла ее, что Кукловод даже отпустил меня. Зря. Прослушку не заметил, ни в гостиной, ни в спальни. Надеюсь, в своей сумке он ее тоже не найдет. Главное, удалось раздобыть ключ для персонала от люкса, пока эта крашенная блондинка, вчера заливалась по телефону, якобы желая узнать стоит ли пускать меня к Людовику. Ничего не стоило перегнувшись через стойку, стянуть нужную карточку.

Итак, я внутри, вчера удалось более — менее понять расположение комнат. И у меня есть минут пятнадцать на изучение местности тщательней. Улики и доказательства его виновности, мне не к чему. Я собираюсь убить гада, а не садить его за решетку.

Последний имеющийся у меня пистолет, пришлось пожертвовать Людовику. Поэтому действовать решила по-старинке. Помню он предпочитал вино, столовое, красное. Но, что б наверняка, придется пройтись по всем бутылям, что есть в «баре».

Шприц я без проблем извлекла из порядком потрепанной сумки, бывшая ведь так и осталась где-то здесь. А эту я нашла в кладовке утром. Проверила раствор и начала прокалывать пробки. Одну за другой, чутко прислушиваясь к льющейся в ванной воде. Когда он вышел из ванной, я уже неспешно шла в школу.

Осталось двое, не считая Дэрэка. Натали и Ник. И я уже знаю, о ком стоит позаботится в первую очередь. А главное, я знаю, как.

У школьных ворот, как по волшебству, стоял Ник. Хотя, какое волшебство? Я сама ему позвонила, пока добиралась до школы. Он сильный, один из сильнейших игроков в этом театре абсурда. И я не придумала ему достойного ухода со сцены. Пока не придумала.

Ник в своей куртке напоминал мне ребенка, да и эта шапка, такой забавный. Если бы не взгляд, абсолютно мертвые глаза, при яркой улыбке на лице. Смотрит на меня с прищуром, таким непривычным, при его обычно широко распахнутых безжизненных глазах. Они у него всегда широко распахнуты, будто предназначены для наблюдения за людьми и в то же время создают впечатление, что он невинный мальчик, неспособный на грязные поступки, которыми пропитано все его существование. Да, вот такой резонанс.