Она как оглушенная сидела возле Ласло и смотрела на золотистые клочья, оставшиеся от паутины.

23 Зерна мускуса

Также имеет название абельмош, мускус, мускус амбровый. Представляет собой семена растущего в Центральной Африке, Аравии и Индии мускуса Hibiscus Abelmoschus L. Зерна имеют красновато-серый цвет, почкообразную форму и слабый мускусный запах.

Паула все еще смотрела на мертвого Ласло, который выглядел так, будто просто спал. Могла ли она что-нибудь сделать, должна ли была что-нибудь сделать, чтобы спасти его? Если укусы пауков не ядовиты, что же погубило его так быстро? Возможно, все-таки на Мадагаскаре водятся ядовитые пауки, которых ни один исследователь еще не обнаружил.

Тогда ей нужно немедленно обезопасить Йо и себя, но прежде следовало достать фрукты с дерева, иначе Ласло действительно умер зря. Она осмотрелась, нет ли вокруг пауков, но нигде их не увидела. Вокруг Ласло кружили комары, будто они уже знали, что он мертв. Что ей с ним делать? Она не могла его нести, но не могла и просто бросить. А что делать с его вещами? Она осталась одна, невозможно все взять с собой. А как отреагируют остальные, если она вернется без Ласло? Паула содрогнулась при одной мысли о том, что ей придется сказать Вильневу, что Ласло умер, лицо Нориа при этом она даже представлять себе не хотела. Мортен удивится, но не рассердится, он просто скажет что-то вроде «пути Господни неисповедимы».

В этот момент проснулся Йо и начал плакать жалобнее, чем прежде. «Будто он тоже понимает, что произошло», — подумала Паула. Она прижала его к себе и попыталась успокоить, но ей это не удалось.

— Ты голоден, тебе нужно молоко, но у меня его нет.

Паула посмотрела вверх на коричнево-зеленые фрукты. Она должна их как-то снять, открыть и покормить ими Йо.

Йо кричал все громче, что с каждой секундой раздражало Паулу все сильнее. Она положила малыша на живот Ласло, взяла ветку, сцепив зубы, толкнула ее вверх. Не хватало совсем чуть-чуть.

«Ничего больше нет, — подумала она, — что делать? Возле меня лежит труп и орущий младенец. Мы голодны, и эти фрукты, которые стали причиной смерти Ласло, очень близко, но я не могу сорвать их».

Паулу накрыла волна мощнейшего гнева. Она сделала еще одну попытку: подпрыгнула с палкой в руках, в результате чего та выпала у нее из рук, а она подвернула лодыжку. Йо был уже темно-красный от крика, из глаз у него текли слезы.

Пауле тоже хотелось заплакать, лечь и умереть рядом с Ласло, но она спасла Йо из муравейника не для того, чтобы обречь его на голодную смерть, потому что это было бы, по словам Ласло, очень странно с ее стороны.

Паула искала что-то, куда она могла бы залезть: ствол дерева, большой камень, хоть что-нибудь. Но она не видела ничего подходящего. Крик Йо учащал пульс Паулы. Она должна что-то сделать, чтобы хотя бы на какое-то время успокоить его, она должна думать.

Паула раскрыла узел, в который Ласло упаковал ее вещи, нашла флягу, потрясла ее. Слава богу, там оставалось немного воды. Она напоила Йо водой, что успокоило его ровно на столько, сколько он пил воду. Как только фляга опустела, он опять начал кричать.

В ее голове злой голос предлагал ей просто умчаться прочь, оставить ребенка и Ласло и броситься бежать. Возможно, этот ребенок должен был умереть, может быть, знахари в деревне были намного мудрее, чем она, и знали, почему этот ребенок проклят и приносит всем смерть.

Этот ребенок, ты что, с ума сошла? Это Йо. Прекрати! Ты за него отвечаешь.

Она села рядом с Ласло, покачала мальчика, глядя вверх и лихорадочно соображая, что ей делать дальше. Наконец ей в голову пришла мысль, которую она сразу же отбросила. Но затем ей стало ясно, что у нее нет другой возможности. Она протянет еще пару дней без еды, но маленький Йо точно умрет.

«Любите!» — сказал ей Ласло, он в этом разбирался, он это одобрял.

Паула нашла несколько больших пальмовых листьев и сделала из них и москитной сетки своего рода гамак, повесила его между двумя деревьями и положила туда Йо. Затем она извинилась перед Ласло, перетащила его к стволу и прислонила к нему. Она посмотрела, нет ли поблизости пауков, но ни одного не обнаружила. Пот бежал ручьями по ее лицу, пока она ставила его на колени, чтобы он в согнутом положении прислонился к дереву.

— Прости меня, Ласло, пожалуйста, я делаю это для Йо.

Затем она взяла палку и, опираясь на нее, залезла на мертвого Ласло. У нее болела подвернутая лодыжка и горели мышцы рук. Она в отчаянии подняла палку вверх, к фруктам, и на этот раз у нее получилось! Несколько фруктов упало на землю, и только сейчас Паула поняла, какие они большие. Как хорошо, что она оставила Йо в безопасности!

Два плода треснули при падении, три остались целыми.

Она рухнула на еще теплое тело Ласло. Несмотря на странное положение, которое она ему придала, казалось, что он просто отдыхает.

— Спасибо, Ласло, спасибо, без тебя я никогда не справилась бы.

Неприятный запах сладковатого разложения привлек ее внимание к фруктам. Почему они пахли так, будто были испорчены?

Она слезла с Ласло и внимательнее рассмотрела треснувшие фрукты. Под скорлупой была желто-белая мякоть, разделенная перепонками на овальные дольки, расположенные плотно друг к другу. Светлые, размером с фасоль ядра светились внутри. Какую часть можно есть? Все, или что-то было ядовитым?

Паула хотела достать мякоть, но у нее ничего не получилось: та была крепко окутана перепонками, кроме того, оказалась очень липкой. Она попыталась вытереть руки о листья, но пальцы приклеивались друг к другу. Она схватила нож, отделила мякоть от скорлупы и положила ее себе в рот без косточек. Твердая мякоть была вкусной, сочной и сладкой, чем-то напомнила Пауле бананы. Она облегченно вздохнула, взяла еще немного и съела с удовольствием. Не может быть, чтобы эта мякоть была ядовитой. Она вспомнила, как они с Вильневом спорили о сладости. Хотелось, чтобы он оказался рядом и скорбел вместе с ней о Ласло. Ее взгляд упал на тело, на котором уже начали собираться муравьи. Так быстро.

Но ты не умрешь, Паула! Во всяком случае, пока не придешь туда, куда ты собиралась.

Плач из гамака напомнил ей, что нужно позаботиться о мальчике. Она откусила еще немного мякоти и разжевала ее, пока шла к гамаку и доставала оттуда Йо. При этом ее пальцы прилипли к москитной сетке. Она снова попыталась вытереть руки о влажные пальмовые листья, но липкий слой не отдирался. Паула осторожно облизала указательный палец, и на ее лице сразу же появилось отвращение. Она почувствовала горький привкус: как ей кормить этим Йо? Он инстинктивно закроет рот. Его маленькое, измученное голодом тело требовало сладости, и поэтому понадобится ложка. Но у нее не было с собой ложки, вся посуда осталась у попутчиков, у Вильнева. Лист! Она стала искать лист, который можно свернуть. У нее все получится.

— Да, мой маленький, сейчас мы тебя покормим.

Она положила ребенка на руку, разжевала мякоть в сладкую кашицу, и снова ей пришлось удерживаться от того, чтобы не проглотить мякоть самой. В конце концов ей удалось покормить его жидкой кашей. Сначала он все выплюнул и поперхнулся. Откуда ему было знать, что нужно делать? Однако спустя некоторое время Паула смогла накормить его. Она не успевала так быстро жевать мякоть, как Йо проглатывал кашицу. И только когда он отвернул голову, отчетливо показывая, что наелся, Паула закончила кормление. Она вытерла ему рот рукавом и обрадовалась улыбке, которая появилась на его лице, когда он засыпал. Она положила его обратно в гамак, снова с трудом отлепив свои клейкие пальцы от него и от сетки. Наконец она сама собралась поесть, но сначала нужно было отойти от тела Ласло, потому что вокруг него собрались сотни мух. Она села так, чтобы не видеть этого, и съела столько, сколько смогла.

Насытившись, она встала и попыталась избавиться от липкого слоя на руках с помощью земли, но ничего не получилось. В отчаянии она сдалась, выругалась, посмотрела вверх, на солнце, и заметила, что скоро стемнеет. Прежде чем наступит ночь, ей нужно прикрыть тело Ласло. Она не могла оставить его мухам, муравьям и птицам. Она должна была это сделать, даже если и не очень хорошо знала его. Затем ей понадобится чистая вода и спальное место для Йо и для нее самой.