Он смущенно посмотрел на меня теми криптонитовыми глазами.

— Куда ты… — Он схватился за ребро, и его слова прервались стоном. Его лицо побелело.

— Эй, ты в порядке? — Я потянулась к нему, но он увернулся от моего прикосновения.

— Я… в порядке. Может… тебе стоит… найти Кэша… сейчас.

Я осознала, что он мерцал. С каждой проходящей секундой его лицо искривлялось с еще более сильной болью, и он становился все более радужным. Я попятилась назад, и по причинам, которых я тогда не могла объяснить, схватила камеру и сфотографировала его.

Он пристально и недоверчиво посмотрел на меня.

— За-зачем ты это сделала?

Я пожала плечами, притворившись безразличной, в то время как была в ужасе.

— Почему бы и нет? Мне нужны фото для ежегодника.

Он снова простонал и на мгновение, пропал из поля зрения.

— Эмма… уходи.

Трясущимися руками я подняла камеру, чтобы посмотреть на экран. Его там не было. Я моргнула, в надежде, что изображение изменится, но этого не произошло. Он… его там не было. На месте симпатичного парня с потрясающими зелеными глазами, который должен был там стоять, было размытое, белое пятно в форме цилиндра.

Сфера.

— Пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты это видела. — Он схватился за колени.

Я уставилась на него, все опустело внутри меня, и я осознала, что не дышала. С грохотом, реальность происходящего обрушилась на меня. Я сделала глубокий, трепетный вдох свежего воздуха и колени почти отказали мне. Что-то внутри меня говорило остаться. Что-то говорило бежать. И каждый дюйм меня желал дотронуться до него. Держать его и не позволить снова исчезнуть. Он был моим доказательством. Если он исчезнет, исчезнут и все надежды на убеждение в том, что я не была сумасшедшей.

— Иди и найди Кэша, — выдавил он. — Не отходи от него. Иди домой и не останавливайся, пока не будешь на месте. Слышишь меня?

Я молча кивнула, хватая свою камеру. Порыв ветра стремительно промчался между нами, и он исчез, в одной ослепительной вспышке. Не нужно было этого отрицать. Он был… он был…

— О Боже. — Я, спотыкаясь, сделала шаг назад, не в силах дышать. Страх пульсировал в моих венах до тех пор, пока все не помутнело. Моя голова закружилась в потоке стольких воспоминаний, я не могла за ними уследить. Но одно воспоминание, что отделялось от всех остальных, было его голосом.

Иди домой и не останавливайся, пока не будешь на месте.

Он звучал испуганно. И если он боялся, тогда что-то подсказывало мне, что и я должна была бояться тоже.

Я больше не думала об этом. Я развернулась, отказываясь думать о вещах, что таились в тенях вокруг меня, и побежала.

Глава 8

Финн

Мои ноги коснулись песка, и я оступился. Он был мягкий и шероховатый, ярко-белый при свете луны и абсолютно темной ночи. Толчок был столь сильным, что моя голова пульсировала, а мысли путались.

Это было так близко. Я почти потерял ее. Мэв почти… она толкнула ее. Послала ее по краю долбаного ущелья! Паника еще свежо горела в моей груди. Я наклонился и схватил себя за колени, пока мир не решил остановиться в одном месте. Если бы та душа, которую я забрал с 395 шоссе, задала бы еще один вопрос, то я потерял бы ее.

Она видела меня. Говорила со мной. Она, черт возьми, сфотографировала меня. Я застонал, желая закапать себя в песке и рыть себе дорогу до Китая. Если бы я считал, что скрыться от Бальтазара было возможно на самом деле, то я бы попытался.

Девушка вскрикнула позади меня, это был пронзительный и полный ужаса звук. Этого было достаточно, чтобы я осознал, что я был в нужном месте. Я встал и пошел по направлению к пляжу. Белые, пенистые волны омывали песок, а затем снова отступали во тьму. Я убедился, что не касался их, стоя в нескольких шагах от воды, чтобы не позволить ей утянуть меня за собой и погрузить в воспоминания, бранить которые, у меня теперь не было ни времени, ни сил. Теперь, после того, что только что произошло с Эммой.

— Он не дышит! — В темноте, девушка казалась тенью, бившейся о грудь другой тени. — О Боже, Бретт. Он не дышит.

— Отойди! — Другой малый оттолкнул ее в сторону и прижался ртом к посиневшим губам парня. Из его груди не раздалось и вздоха, за исключением искусственного дыхания, которое делал ему его приятель. Он уже умер. Ждал меня. Я склонил на бок голову и следил за развитием событий. Что же Бальтазар задумал на этот раз?

— Ну же, Джастин, — парень стиснул зубы и вытер слезу со своей щеки.

Проклятие. Я не хотел знать его имя. Имена были личными. В моей голове не было никакой комнаты для личного. В зареве от костра было легче разобрать их лица, теперь когда я был ближе. Безжизненный мальчик неподвижно лежал на песке, его стеклянные голубые глаза смотрели на звездное небо. Его кожа была похожа на пепел, ужасный, окончательный цвет против ярко-оранжевых плавок.

При всем том, как плохо он выглядел, он, возможно, выглядел чертовски лучше, чем я после смерти. По крайней мере, этот малый все еще был цел.

Я вздрогнул и сосредоточился. Девушка всхлипывала над его телом, но парень, которого она называла Беттом, продолжал отталкивать ее в сторону, чтобы он мог заставить работать безжизненную грудь, но это было свыше любой помощи, что он мог оказать. Я больше не мог смотреть на это.

Одним быстрым движением, я позволил ему умереть, раскачивая косой над моей головой и прикладывая достаточно сил, чтобы хорошенько ухватиться за душу. Готово. Мне лишь нужно было один раз потянуть, и он выскользнул, спотыкаясь, на мокрый песок, падая на колени. Легкое мерцание придало блеск его белокурым волосам, а его голубые глаза засверкали. Медленно, он повернул голову и посмотрел в сторону, где его друг пытался вернуть его к жизни.

— Бретт, — его голос был не более чем надломившийся шепот. — Прекрати. Просто… остановись.

Убирая косу в ножны, я встал рядом с ним.

— Он тебя не слышит. Ты мертв.

Это казалось очевидным, но некоторые этого не понимали. Боже… моя работа была отстоем.

Он оглянулся и пристально посмотрел на меня с холодной ненавистью в глазах. Было очевидно, что Джастин был одним из тех, кому не нужно было напоминать об этом.

— Да, — сказал он. — Я уже понял.

— Он сказал, что умеет плавать. — Девушка вздрогнула, обхватывая колени руками. Ее мокрые каштановые волосы ровно облегали овал лица. — Мне казалось, вы ребята сказали, что он умеет плавать.

— Я думал, он умел… — голос Бретта понизился до шепота, а ладони прекратили толчки и обмякли на груди Джастина. — Попробуй позвонить еще раз.

Телефонный звонок не поможет этому парню. Я взглянул на него, затем снова на девушку, все еще пытаясь понять загадку, которую всегда добавлял Бальтазар.

Ее пальцы дрожали на маленьком светящемся экране.

— У меня все еще нет сети.

Бретт встал и выхватил телефон у девушки, оставляя еще больше слез на его руке.

— Тогда я пойду в машину. Нам нужна помощь. — Когда он начал подниматься, он пронзил ее сухим взглядом и потряс головой. — Не вздумай отойти от него.

Она кивнула и осела обратно на отпечаток в песке, слезы уродовали ее красивое лицо.

— Ты умел плавать? — спросил я.

Джастин поднялся и начал смахивать песок с колен. Его пальцы проскользнули прямо через них, и он прекратил, тряхнув головой.

— Нет, — сказал он мягко. — Не очень хорошо, в любом случае.

— Тогда зачем ты сказал им, что умел?

Джастин не ответил. Вместо этого, он наблюдал за девушкой с изящными руками, которая снова рыдала.

— Потому что когда девушка, в которую ты влюблен с пятого класса, просит тебя пойти покупаться с ней в полночь, где она будет мокрой и в бикини, ты соглашаешься. — Он опустился на песок возле нее. — Я… Я никогда не говорил ей, что я к ней чувствую.

И там это было, как пощечина. Одна глупая ошибка стоила ему всего. Разделила их навсегда, прежде чем у них даже был шанс. Одна глупая ошибка стоила мне всего. Бальтазар никогда не собирался позволять мне забыть это. Сколько ошибок я собирался сделать, прежде чем разобраться в этом? В тот момент я больше не знал, что было правильным. Что было неправильным. Если Бальтазар пытался заставить меня сомневаться относительно себя, это работало. Я ненавидел его за это.