— У нас тут такой разговор зашел… Думаю, тебе тоже будет интересно.

Захария пододвинул себе стул и, устроившись за столиком, подозвал служанку. Вскоре перед ним на столе стояла кружка пива. Осушив ее в один присест, парень заказал себе еще. И только тогда прислушался к словам мыловара.

— Рассказывай, Лукас. О чем речь?

Но прежде чем Лукас успел ответить, Урбан, шорник, подался вперед.

— Ведьма, — прошептал он. — Мы говорили о рыжей ведьмочке с хутора. В среду о ней спрашивал какой-то чужак. Рыцарь. Сидел здесь с каким-то крестьянином из Гульбена, да так на него давил, точно вино хотел выжать.

— Да уж, тут волей-неволей призадумаешься, что ему нужно от цыпочки, — поддакнул Вайт, канатчик, с руками толстыми, как две березки.

— Я тебе вот что скажу, — продолжил Урбан, неодобрительно покосившись на Вайта. — Этот рыцарь знает, что делает. Видел бы ты его физиономию. Мрачнее тучи.

— Но рыцари не охотятся на еретиков, — возразил Георг, щеточник. На его лице виднелись многочисленные шрамы — похоже, били его чаще, чем кормили. Нос был сломан в нескольких местах, а левый глаз запал глубже правого. — Если б это был инквизитор, тогда другое дело.

— Неужто ты не веришь в то, что она ведьма? — фыркнул Лукас.

— Не знаю… — Георг неуверенно пожал плечами. — Она ж ничего плохого не сделала, верно говорю?

— Ничего плохого не сделала?! — напустился на него Вайт. — На прошлой неделе Грета заболела, женушка пуговичника Зевольта. Вдруг лихорадка скосила. И знаете что? Тем утром к ней эта ведьма заходила, пуговицы покупала!

Какое-то время все озадаченно молчали. Служанка принесла еще пива.

Захария откашлялся. Сейчас настал подходящий момент, чтобы поделиться с друзьями новостями.

— Но вы еще самого интересного не знаете, — самодовольно усмехаясь, заявил он. — Угадайте, где эту рыжую шлюху весь вечер носило?

— На кладбище? — У Георга от восторга расширились глаза.

Захария покачал головой.

— На живодерне? — предположил Лукас.

— В борделе? — воскликнул Урбан.

Вайт стукнул по столешнице.

— Проклятье, Захария, говори уже! Где она была?!

— В жидовском доме.

Лукас плюнул на выстланный соломой пол.

— Вот дрянная баба!

— Кто-то еще сомневается в том, что она ведьма? — торжествующе осведомился Урбан.

— Нужно что-то с этим делать, — решительно заявил Вайт.

— Надо на нее донести. Пускай ей выдвинут обвинение, приговорят ее и сожгут на костре.

— В смысле, нужно монахам о ней рассказать? — спросил Георг.

— Возможно. — Захария задумчиво потер лоб. — Если, конечно, мы не возьмем дело в свои руки.

Остальные ошеломленно уставились на него.

— Ты о чем это? — прошептал Георг. Его плоское лицо побледнело.

— О том, что мы сами схватим эту дрянь и позаботимся о том, чтобы она получила по заслугам. Кто-то же должен этим заняться.

Вайт во второй раз за этот вечер стукнул кулаком по столу.

— Я в деле.

— И я. — Урбан решительно скрестил руки на груди.

— Сожжем ведьму!

***

Мелисанда уставилась в темноту, пытаясь понять, что за звуки доносятся снаружи. Крик лесной кошки, шорох листьев, журчание ручья. Ничего необычного. Так почему же она проснулась? Вчера вечером она уснула мертвым сном после принятия родов и долгой дороги из города.

Что происходит снаружи? Мелисанда тихо встала с лежанки и оделась в темноте. Опять послышался шорох. Шаги. Люди.

Ярость охватила Мелисанду. Ну конечно, какой-то трус опять решил разрисовать ей стену. Ну что ж, она ему покажет!

Сунув руку под лежанку, девушка достала меч, подкралась к двери и тихонько ее приоткрыла. Хутор заливал призрачный лунный свет. От сарая к амбару шмыгнул какой-то зверек, наверное мышь.

Больше никого не было видно. Может, она ошиблась? Или воображение сыграло с ней дурную шутку? Или же от страха она начала слышать то, чего на самом деле нет?

Когда Мелисанда уже собиралась закрыть дверь, неподалеку послышался шепот. Повернув голову, девушка увидела отблески факелов — откуда-то из-за дома. Сердце гулко застучало в груди. Распахнув дверь, Мелисанда осторожно пошла вдоль стены. Свет стал ярче, казалось, факелов было много. И вдруг столб огня ударил в ночное небо.

Ида! Герман! Мелисанда выскочила из-за угла.

Она была права — домик стариков объяло пламя. Дерево потрескивало, соломенная крыша искрила, и огонь разносило ветром по двору. Перед домом стояли несколько человек. В отблесках огня их ликующие лица были похожи на уродливые звериные морды.

— Ведьма горит! — крикнул худой мужик с длинными косматыми волосами.

— Пусть пламя пожрет это дьявольское отродье! — Опьяненный победой, второй вскинул кулак к небу.

И в этот момент в доме завопила Ида.

У Мелисанды слезы полились из глаз. Она должна помочь старикам! Но как? Между ней и горящим домом стояли мужчины. Насколько Мелисанда могла разобрать, их было пятеро. Даже если эти мужчины были пьяны и безоружны, одной ей с ними не справиться. Вопли Иды становились все громче, затем старушка завизжала в предсмертном ужасе. Германа слышно не было, наверное, он задохнулся во сне. Или эти сволочи убили его до того, как поджечь дом.

Мелисанда покрепче перехватила меч.

Один из мужчин, низкий уродец с покрытым шрамами лицом, оглянулся и потрясенно вытаращился, увидев Мелисанду.

— Вон она! Ведьма! — заорал он. — Она сбежит! Не дайте ей оседлать метлу! Быстрее!

Остальные тоже повернулись. Двое мужчин бросились к ней, трое остальных недоуменно переводили взгляд с нее на горящий дом. Очевидно, они не знали, что Мехтильда живет отдельно от стариков, и подумали, что она выбралась из пламени благодаря своим ведовским силам.

Значит, это не они рисовали жабу на стене ее жилища.

Мелисанда сжала меч. Если эти сволочи считают, что она чародейка, то это может спасти ей жизнь.

Когда мужчины подбежали к Мелисанде, крыша дома обрушилась. Крики Иды прекратились.

— Господи, прими души этих добрых людей — и помоги мне! — взмолилась Мелисанда.

А затем она изо всех сил обрушила клинок на первого поджигателя. Тот потрясенно уставился на нее и пошатнулся. Но ее триумфу не суждено было продлиться. Второй поджигатель набросился на Мелисанду. Ей едва удалось парировать его удар мечом. Остальные тоже оправились от неожиданности и побежали к девушке. Увидев искаженные ненавистью лица, Мелисанда ужаснулась, но, тем не менее, решила не отступать. От страха и отчаяния кровь стыла у нее в жилах, но девушка занесла меч. Если пришел ее смертный час, она не сдастся без боя!

***

Эберхард фон Закинген сел за стол и подозвал трактирщика:

— Кувшин вина! Лучшего!

Он пригладил волосы и зевнул. Завтра нужно будет возвращаться в Адлербург, а он так ничего и не выяснил о девчонке с хутора. Собственно, чего он ждал? Не стоило сюда ехать. Нужно выбросить малышку из головы, прежде чем она сведет его с ума. Трактирщик «Бражника» лично принес ему вино.

— Господин, мне сказали, что вы недавно спрашивали о служанке с хутора Вайгелина. Это так?

— И что с того? — Фон Закинген удивленно уставился на мужика. — Тебе какое дело?

Трактирщик пожал плечами.

— Я подумал, вам будет интересно узнать, что сегодня несколько мужчин отправились из этого трактира на хутор. Навестить ведьмочку.

Фон Закинген позабыл об усталости.

— Что это значит? Зачем?

— Доподлинно мне неизвестно, господин, — с невинным видом ответил трактирщик. — Моя служанка, Мария, слышала, как они это обсуждали. Мол, нужно остановить ведьму. Сжечь на костре. Но чего тут только не болтают, стоит только пару кружек пива выпить.

— А что было потом? — Фон Закинген вскочил.

— А потом они ушли. Больше я ничего не знаю. Наверное, расползлись по домам, спят под боком своих женушек. Таким лишь бы языком потрепать.

Фон Закинген схватил трактирщика за грудки.