Карл Шедель покачал головой.

— Стражник просто хотел поважничать или, скорее всего, перепил. А может, принял за меч что-то другое.

— Я полностью доверяю этому человеку. Готов поручиться за него. У палача при себе был меч, — повторил Лангкоп. — Стражник готов поклясться в этом.

— Нам нужно допросить его. Пускай Мельхиор с ним поработает. Посмотрим, не откажется ли стражник от своих обвинений, — решил глава совета.

Но Лангкоп не унимался.

— Собственно, Мельхиор даже не мастер своего дела. Его обучение не завершилось, когда Раймунда хватил удар. Мы все надеялись, что старик поправится. Только поэтому мы позволили подмастерью выполнять в Эсслингене работу палача.

— Не только поэтому, — возразил Эндерс фон ден Фильдерн. Его указательный палец взвился в воздух. — Этот мальчишка обладает поразительным талантом. Слава о нем разошлась по всем окрестным землям. Один проезжий купец рассказывал мне, что слышал на ярмарке во Франкфурте, какие чудеса творит эсслингенский палач.

— А пусть бы и так. — Ремзер явно был раздражен тем, что его перебили. — В любом случае нужно допросить этого парня, чтобы мы установили истинность выдвинутых против него обвинений. Если он невиновен, с ним ничего не случится. Он хороший парень, это верно, но закон превыше всего. И забудем пока об этом. — Ремзер сурово посмотрел на советников. — Первым делом необходимо решить проблему с виноторговцем. Купца следует допросить с пристрастием, чтобы он сознался в содеянном. При этом признание нужно получить быстро и без особых повреждений. Для этого нам понадобятся необыкновенные способности нашего палача. Когда эта ситуация разрешится, будем думать, как поступить с самим Мельхиором. — Ремзер вздохнул. — Я, в свою очередь, хочу отметить, что был бы очень огорчен, если бы нам пришлось отказаться от услуг Мельхиора. Но если выдвинутые ему обвинения соответствуют истине, то мальчишке придется понести наказание. — Ремзер вытер платком лицо. — Конрад! Позаботьтесь, пожалуйста, о том, чтобы допрос виноторговца начали незамедлительно. Гонцу из Ахальма я скажу, что ответ он получит вечером. До тех пор Мельхиор сможет выбить из него признание. Возьмите с собой Лангкопа и…

— Я тоже хотел бы поприсутствовать на допросе, если вы не возражаете, — поднял руку Карл Шедель.

Иоганн Ремзер смерил взглядом скорняка, затем кивнул.

— Ну хорошо. Земпах, Лангкоп и Шедель — позаботьтесь о признании купца. Проследите за тем, чтобы все случилось как можно быстрее, но неукоснительно придерживайтесь закона! Я не хочу дать Ульриху ни малейшего шанса обвинить нас в каких-либо нарушениях.

— Не волнуйтесь, все сделаем как полагается, — заверил его Шедель, посмотрев на Лангкопа и Земпаха.

Конрад, кивнув, отвернулся. Никто из присутствующих не должен был заметить, что он в ярости. Земпах радовался предстоящему дельцу, в котором не последнюю роль играл и палач. Советник даже нашел богачей, готовых не поскупиться за пару невинных девчонок. А теперь, похоже, петля на шее Мельхиора затягивалась.

***

Мелисанда услышала голос стражника, когда уже собрала вещи и спрятала их в надежном месте. Она вышла на улицу, подняла лицо к небу. Ярко светило солнце. Помедлив, она пошла за стражником к рыночной площади. Торговцы вовсю расхваливали свои товары, какой-то лавочник выкрикивал название нового чудодейственного зелья, исцелявшего от всех болезней и даже дарившего вечную молодость. Кто-то ругался как сапожник — у него с пояса срезали кошель.

На площади сладковато пахло подгнившими фруктами, от ручейка, протекавшего мимо рыбного рынка, доносилась невыносимая вонь.

Завидев палача, люди сразу же отвлекались от своих дел. Они смотрели на Мелисанду настороженно, с любопытством. Матери прижимали к себе своих детей, какой-то наглый мальчишка плюнул палачу под ноги и тут же, едва Мелисанда повернула к нему голову, убежал, ошалев от столь безрассудного поступка. В пестром наряде палача было жарко, и Мелисанда потела — не так от зноя, как от волнения. Ее план сработает, только если виноторговец не очень пострадает от пыток.

При виде трех мужчин, стоявших у Шелькопфской башни, у Мелисанды душа ушла в пятки. Она ожидала встретить здесь Конрада Земпаха и Хеннера Лангкопа. Но Карл Шедель еще никогда не присутствовал на допросе с пристрастием. Ходили слухи, что мастеру-скорняку не по душе кровавое ремесло палача. Что же означает его присутствие? Неужели виноторговец тоже покончил с собой? Мелисанде хотелось развернуться и бежать прочь. Но Господь решил иначе, напомнив, что она должна выполнить свой долг. К тому же бегство не помогло бы ей.

Итак, Мелисанда почтительно склонила голову, приветствуя трех судей. Советники смотрели на нее недоверчиво. Земпах попытался заглянуть ей в глаза, чтобы узнать ответ на томивший его вопрос, но Мелисанда поспешно отвернулась и пошла к двери. В тюрьме царили тишина и прохлада. Вендель Фюгер уже сидел на железном стуле, и Мелисанда, поняв, что с купцом все в порядке, с облегчением вздохнула. Впрочем, за эту ночь он настолько изменился, что она едва узнала его. Лицо Венделя побледнело, щеки ввалились, волосы спутались, под глазами пролегли темные тени, взгляд стал затравленным.

Хеннер Лангкоп жестом приказал Мелисанде подойти к нему поближе.

— Нам нужно признание, — тихо произнес он. — И поскорее. И чтобы все было по закону. Тебе понятно?

Мелисанда кивнула.

Она внимательно посмотрела на купца. Если действовать осторожно, можно избавить его от чрезмерной боли. С другой стороны, она уже знала, что виноторговец очень упрям. Если он будет настаивать на своей невиновности, вечер затянется. В отличие от суда инквизиции в таком суде не было ограничений. Мельхиор вынужден будет обрабатывать купца, пока тот не сознается.

Мелисанда подошла к стулу и жестом дала судьям понять, что она готова. Земпах навис над виноторговцем:

— Вендель Фюгер, сын Эрхарда Фюгера, винодел и виноторговец из Ройтлингена! Сознаетесь ли вы в том, что коварно зарезали Бенедикта Ренгерта, сына виноторговца Йоста Ренгерта из Эсслингена, а затем осквернили его труп, нанеся десять ударов ножом? Признайте свою вину, и вам не придется проходить через процедуру допроса с пристрастием!

Писарь поспешно водил пером по пергаменту, купец бросал испуганные взгляды то на одного судью, то на другого. Затем он посмотрел на Мельхиора.

— Это сделал не я, — сказал Вендель. — Я никого не убивал. У меня украли нож еще за четыре дня до убийства, в Адлербурге, на празднике смотра невест, устроенном графом Оттмаром де Брюсом.

— Ха! — фыркнул Земпах. — Вы хотите запугать нас именем де Брюса? Хотите показать, что у вас есть могущественные друзья? Мы и так знаем, но вам это не поможет!

Мелисанду сковал страх. Неужели этот человек — действительно друг Оттмара де Брюса? Он ведь совсем не похож на тех, кто обычно окружал графа. Конечно, он был на той тренировке в лесу, но тогда у Мелисанды сложилось впечатление, что граф хотел подшутить над неуклюжим смешным купцом.

Вендель Фюгер, казалось, тоже удивился.

— Я не могу назвать графа моим другом, — поспешил объяснить он. — Он просто хороший покупатель. Я случайно был в тот день в замке, привез графу вино, вот и все. — Он хотел сказать что-то еще, но потом передумал.

— А что с тем, вторым… — начал Земпах, но тут же осекся под выразительным взглядом мастера-скорняка. — Так, значит, вы не признаетесь в этом преступлении?

— Я никого не убивал, — в который раз повторил Вендель и посмотрел на Мелисанду.

Девушка видела мольбу в затравленном взгляде купца, но сейчас ничем не могла ему помочь. Она отвернулась.

— Ну что ж. — Земпах кивнул. — Покажи ему, что его ждет, Мельхиор!

Мелисанда показала купцу, что будет, если он не сознается: продемонстрировала жом для пальцев и ног, раскаленные щипцы, шипастую удавку, тиски для головы, пояс для бичевания и крысиный шлем. При виде удавки мужчина задрожал. Мелисанда надеялась, что он сознается до того, как ей придется применить что-то из пыточных орудий.