Нао выбрал удачное место Для засады: легкий, но постоянный ветер дул в его сторону, относя к противоположному берегу реки его запах. Нао захватил с собой шкуру убитого его спутниками шакала, и острый запах ее заглушил слабые испарения человеческого тела. Благодаря этому Нао смог незаметно подползти к костру на шестьдесят локтей. Здесь он долго выжидал благоприятного момента, сохраняя полную неподвижность. Луна поднялась уже над верхушками тополей, когда Нао внезапно вскочил на ноги и испустил свой боевой клич.

Пораженные его неожиданным появлением, кзамы сначала-только растерянно смотрели на него. Но замешательство их было недолгим. Пронзительно зарычав, они схватили свое оружие — кто каменный топор, кто палицу, кто копье.

Нао крикнул:

— Сын Леопарда послан своим племенем на поиски Огня, потому что Огонь уламров умер. Он прошел через саванну, леса, горы и реки. Если кзамы позволят ему взять несколько головней из их костра, он уйдет, не вступая с ними в борьбу!

Но для людоедов язык чужака был понятен не более, чем вой волков. Он был одинок, а их было четверо, и этого было достаточно, чтобы страстное желание убить его овладело ими.

Нао отступил в надежде, что они нападут на него порознь и он сумеет пробраться к Огню. Но кзамы бросились на него все вместе.

Самый рослый людоед на бегу метнул в него копье с кремневым наконечником. Удар был метко направлен, и копье, задев плечо Нао, упало на землю. Уламр, желая сберечь свое оружие, поднял это копье и швырнул его обратно в своих противников. Снаряд просвистел в воздухе и, описав дугу, вонзился в грудь одного из кзамов. Тот пошатнулся, пробежал еще несколько шагов и упал. Его товарищи завопили и одновременно метнули в уламра копья. Нао упал ничком на землю, чтобы уберечься от кремневых наконечников. Решив, что он ранен, людоеды радостно вскрикнули. Они подбежали к лежащему врагу, чтобы прикончить его.

Но Нао уже вскочил на ноги и был готов к отпору. Один из кзамов с разбегу напоролся на его копье и свалился замертво на землю Два других метнули свои топоры; кровь брызнула из бедра Нао, но рана была не глубока, и уламр даже не почувствовал боли. Не боясь теперь быть окруженным врагами, он то отступал, то бросался вперед с таким расчетом, чтобы очутиться между кзамами и костром. Наконец, это удалось ему.

— Нао бегает быстрее, чем кзамы! — крикнул он. — Он может взять Огонь, а кзамы потеряли двух воинов!

И одним прыжком он подскочил к самому костру. Протянув руки, чтобы схватить головню, он с ужасом увидел, что в костре оставались одни угли, пылавшие жарким пламенем.

Он переворошил костер в надежде найти хоть одну несгоревшую ветвь, которую можно было бы взять в руки, но тщетно… А кзамы приближались.

Нао хотел было бежать, но споткнулся и чуть не упал. Тем временем кзамы подбежали и преградили ему дорогу к отступлению. Нао мог бы перескочить через костер. Но для этого ему нужно было повернуться спиной к кзамам.

Раздумье Нао было недолгим. Подняв палицу и топор, он принял бой: он не мог решиться уйти без Огня…

Глава пятая

СХВАТКА У КОСТРА

Противники осторожно подходили к Нао. Рослый кзам почти в упор метнул в уламра последнее копье. Нао отбил его обухом топора, и тонкая палка, переломленная пополам, упала в Огонь. В ту же секунду три палицы со свистом рассекли воздух.

Нао отбил палицы кзамов с такой силой, что меньший из людоедов пошатнулся. Заметив это, Нао бросился к нему страшным ударом проломил ему голову. Но и сам он пострадал при этом: второй кзам ударил его в левое плечо. Хорошо что Нао успел отскочить, не то палица, направленная умелой рукой, раздробила бы ему череп. Ошеломленный Нао с трудом устоял на ногах. Подняв кверху палицу, он ждал врага.

Хотя теперь перед ним оставался только один противник, положение Нао было незавидное: он едва мог шевелить раненой левой рукой, тогда как кзам, вооруженный палицей и топором, не получил ни одной царапины и был полон сил. Это был великан с широкой грудью и длинными руками, — на целую треть длиннее, чем руки Нао. Короткие кривые ноги его, не способные к быстрому бегу, были, однако, великолепными точками опоры и сообщали телу людоеда устойчивость гранитной глыбы.

Перед решительной схваткой кзам исподлобья окинул взглядом своего противника. Решив, что он легче добьется победы, если будет бить обеими руками, он отбросил в сторону топор и остался с одной палицей. Затем он перешел в наступление.

Две дубины почти одинакового веса столкнулись в воздухе. Удар, нанесенный кзамом, был сильнее удара уламра, так как тот не мог пользоваться левой рукой. Но все-таки Нао удалось отбить нападение. Когда кзам вторично опустил палицу, она рассекла воздух, не встретив ничего на своем пути: Нао ловко увильнул в сторону.

В третьей схватке его палица обрушилась на врага, как молния. Кзам едва успел поднять свое оружие, чтобы отбить удар. Снова узловатые дубины с треском сшиблись в воздухе, но на этот раз отступить должен был людоед. Однако он скоро оправился и напал на Нао с таким бешенством, что чуть не выбил палицу из его руки. Прежде чем Нао собрался с силами, кзам взмахнул и опустил руки. Уламр несколько ослабил, но не смог отвести удар. Дубина обрушилась на его череп; у Нао подкосились ноги: деревья, земля, костер закружились перед его глазами… Чудовищным усилием воли он устоял на ногах и, прежде чем кзам сообразил, что происходит, швырнул в него палицу с такой силой, что тот, даже не вскрикнув, свалился мертвым…

Нао не помнил себя от радости. Он пристально смотрел на костер, над которым плясали языки пламени, не веря своей победе. Но кругом все было мирно и тихо: приглушенно рокотала река, чуть шелестела трава под дыханьем ветерка, и только издалека, с противоположного берега реки, доносился лай шакалов и рев вышедшего на охоту льва. Тогда победитель закричал прерывающимся от волнения голосом:

— Нао завладел Огнем!

Он медленно ходил вокруг костра, грел над ним руки, подставлял благотворному теплу свою грудь, радуясь давно не испытанному блаженству.

Нао завладел Огнем! — неустанно повторял он. — Нао завладел Огнем!

Но скоро лихорадочное возбуждение улеглось. Он подумал, что кзамы могут неожиданно вернуться и что надо поспешить унести в безопасное место свою добычу. Он достал плоские камни, которые постоянно носил с собой после первой неудачной попытки унести Огонь. Нужно было оплести их прутьями, корой и стеблями ползучих растений. В поисках этих растений Нао неожиданно наткнулся на готовую плетенку, в которой людоеды переносили Огонь. Он радостно вскрикнул.

Это было гнездо, искусно сплетенное из древесной коры и выложенное изнутри плоскими камнями, на которых теплился маленький огонек.

Плетенка кзамов состояла из трех тонких слоев сланца, заключенных в оболочку из коры зеленого дуба, скрепленную гибкими прутьями. Несколько отверстий оставляли необходимый для поддержания горения доступ воздуху.

Хотя Нао славился среди племени уламров своим уменьем изготовлять плетенки, но и он не смог бы сделать лучшей, особенно в такой короткий срок.

Такие плетенки требовали неусыпных забот. Нужно было защищать Огонь от дождя и ветра; нужно было смотреть за тем, чтобы он не хирел и не разгорался больше, чем следует; нужно было часто менять кору.

Нао знал все правила ухода за Огнем, установленные тысячелетним опытом его предков. Он слегка раздул Огонь, полил водой кору оболочки, осмотрел вытяжные отверстия и проверил состояние сланцевой подкладки. Затем он собрал разбросанные по земле копья и топоры и перед уходом окинул последним взглядом равнину.

Двое из его врагов были мертвы, они лежали на спине, лицом к звездам; двое других, несмотря на страшные страдания, сохраняли полнейшую неподвижность, чтобы Нао счел их мертвыми. Закон войны и осторожность требовали, чтобы Нао прикончил их. Он подошел к первому, раненному в бедро, и занес над ним копье. Но тут какое-то странное чувство волной залило его сердце. Он испытывал не понятное ему самому отвращение при мысли, что еще одна жизнь сейчас угаснет. Он не чувствовал ненависти к поверженному врагу. К тому же, куда важней было загасить костер. Нао раскидал во все стороны пылающие головни и палицей, принадлежащей одному из убитых врагов, разбил их на мелкие уголечки, которые не могли сохранить Огонь до возвращения кзамов. Затем, связав раненым руки и ноги гибкими стеблями растений, он сказал: