— Вашему другу, — начал он, — следовало обратиться к врачу еще два дня назад. Его место в больнице. Не знаю, насколько остры его супружеские проблемы, но медицинские гораздо серьезнее, поверьте мне.

Паркеру пришлось разыграть перед ним целое представление. В красках и с подробностями он живописал ему, как Грофилда застал в постели муж его любовницы, как сам Грофилд, будучи, в свою очередь, женатым человеком, нервничает, опасаясь, что его жена, женщина из богатой семьи, все узнает. Этот драматический сценарий, полный интриг, романтики и опасностей, они с Аланом сочинили заранее, предусмотрев два момента, чтобы актер мог легко и со вкусом играть, а доктор, как истинный латиноамериканец, мог бы получить от этого рассказа массу удовольствия.

Но сейчас доктор был вне себя.

— Он, мне кажется, не понимает всей тяжести своей раны! — Врач сердито махнул рукой в сторону двери, за которой лежал Грофилд. — Но как вы, его друг, не убедили его явиться к врачу, прежде чем дошло до этого!

— Я не мог ничего поделать, доктор. У него есть своя голова на плечах.

Затем все это продолжалось еще какое-то время: врач рвал и метал, Паркер смиренно и терпеливо слушал его гневные речи, а мальчишка смотрел на все удивленными глазами и ничего не понимал.

Наконец доктор умолк. Паркер позволил ему выговориться, чтобы позднее его раздражение не обернулось неприятностями, но все же обрадовался, когда поток нравоучений иссяк.

— Я прослежу, чтобы отныне Алан вел себя более благоразумно, — пообещал он. — Можно мне забрать его сейчас?

— Он очень слаб.

— Понимаю.

— Я извлек пулю и перевязал рану, а также дал ему успокоительное. Он спит.

— Что это значит?

— Это значит, что он спит. Ему нужно дать отдохнуть.

— Вы не против, если он поспит немного у вас?

— Конечно.

Паркер посмотрел на часы.

— Что, если я вернусь, скажем, в шесть часов?

— Очень хорошо.

— Отлично. Мне заплатить сейчас или потом?

— Потом. Это не играет существенной роли.

— Я заберу свои чемоданы.

— Пожалуйста. Они в углу, там, где вы их оставили.

Паркер сказал ему, что чемоданы его, и не сделал никаких объяснений. Люди обычно не объясняют ничего посторонним; пусть и доктор сам строит догадки относительно этих оставленных в углу чемоданов.

Забрав их, Паркер махнул головой мальчишке, чтобы тот выходил. Покинув дом врача, они двинулись назад по авеню Паганини.

— Если хотите, я помогу вам нести чемодан? — предложил парень.

— Конечно. Почему бы и нет.

Они дошли до Инсурхентес, неся каждый по чемодану в руке. Им пришлось подождать еще немного песеро, потому что немногие из них добирались до окраины города.

Пока они ждали, Паркер сказал:

— Мне нужна гостиница. Не «Хилтон», но и не трущоба какая-нибудь. Небольшой спокойный отель, где никто не лезет в твои дела. И подальше от центра, если возможно.

— Большинство крупных туристических отелей расположены у Аламеда. Вы хотите устроиться подальше? — уточнил проводник.

— Правильно.

— Тогда стоит посмотреть отели неподалеку от Инсурхентес, ближе к Реформе. Они маленькие, но в них говорят по-английски.

— Как раз то, что надо. Показывай! Остановив песеро, они добрались до центра, сошли у авеню Гомес-Фариас и направились к Плаза-де-ла-Република. В первых двух отелях мест не было, но наконец они нашли подходящую гостиницу на авеню Эдисон.

— Номер не для меня, — объяснил Паркер. — Я снимаю его для своего друга. Со мной его багаж.

— Укажите его имя. — Портье говорил по-английски со смешанным гринпойнт-мексиканским акцентом.

Паркер написал: «Джозеф Голдберг, город Нью-Йорк». Портье сам поднял их на лифте в номер, неся чемоданы. Получив пять песо на чай, удалился. Затолкав чемоданы в шкаф, Паркер обратился к мальчишке:

— А теперь нам предстоит сделать кое-какие покупки.

В течение следующих полутора часов они переходили из магазина в магазин, покупая одежду и разную ерунду. Паркер приобрел два костюма, четыре белые рубашки, два ремня, пять галстуков, две пары туфель и шесть пар носков, пять комплектов нижнего белья, плащ, зубную щетку, зубную пасту, щетку для волос, бритву и пачку лезвий, банку крема для обуви, два путеводителя по Мексике, англо-испанский словарь, два дешевых серебряных браслета в подарочной упаковке, две кварты текилы, дамскую соломенную сумочку, дорогой кожаный чемодан, небольшую картину, написанную маслом, в деревянной рамке, размером с квадратный фут, блок дорогих американских сигарет, зажигалку «Зиппо» и флакон бензина для зажигалок. Мальчишка выбирал лавки и супермаркеты, переводил при необходимости и таскал покупки.

Вернувшись в отель и свалив пакеты и коробки на кровать, Паркер достал из бумажника десятидолларовый банкнот и сказал:

— Ты меня очень выручил. Я сделал все, что предполагал.

— Был рад помочь, — ответил подросток. — Попытаться отгадать, что вы делали, было еще занимательнее, чем ломать голову над кроссвордом в воскресной «Тайме».

Паркер отдал ему десятку и спросил:

— Ты здесь по туристической визе или у тебя паспорт?

— По туристической.

— Хочешь заработать еще немного денег? Мальчишка улыбнулся:

— Сами знаете.

— Пятьдесят долларов, — предложил Паркер.

— Пятьдесят? И что я должен сделать на сей раз?

— Потерять бумажник. Мальчишка мигнул.

— Что?

— Потеряй бумажник, прежде чем выйдешь из этой комнаты. Завтра пойдешь в американское посольство и скажешь, что кто-то украл твой бумажник со всеми документами. Сделаешь это после обеда, не раньше.

— Мистер, на меня обрушатся большие неприятности...

— За потерю бумажника? Ерунда. Подобные вещи случаются постоянно.

Мальчишка вытащил бумажник и посмотрел на него.

— Вам ведь не нужен бумажник, только документы?

— Ты получишь шестьдесят долларов и купишь себе новый.

— У меня там фотографии...

— Сделаешь новые. Если бумажник потерян, то он потерян.

— Да. Наверное, так. — Парень подержал бумажник в руке. — Хотел бы я знать, что происходит.

— Я работаю в контрразведке, — заговорщически произнес Паркер, — и мне нужно попасть в Вашингтон, прежде чем русские развяжут третью мировую войну.