Но у ворот опьянённых зэков встречал сильный автоматный огонь. Разгорячённый свинец рыл землю у ног. Раздражённый свинец клевал жадно воздух над головами. Кипяток в мозгах моментально превращался в полярный лёд. Откатывалась волна взбунтовавшейся людской волны назад.

Вскоре отдельные самоорганизовавшиеся группки решили в стихийном порыве, поборов внутренние сомнения и скромность пойти на рывок.

Грандиозный массовый план сумасшествия впитал в себя хлипкий деревянный забор, носивший скромное название овощной консервации «дядя Ваня», укреплённый снаружи затейливым узором из стальной проволоки с острыми шипами.

Три часа спустя Табагинскую колонию окружили войска спецназа МВД.

Командовал операцией полковник Сутулый, раздавая приказы из кабинета.

— Три десятка зэков сумели-таки преодолеть «дядю Ваню»? — восхитился Сутулый. — Молодцы! Туда им и дорога. Куда направились?

Ему ответили, что в сторону посёлка Хатассы. Он рассмеялся и пояснил смех, что именно туда им и дорога. На предложение послать туда подмогу, ещё больше рассмеялся, успокоившись, объяснил, что якуты прекрасные охотники и с небольшой кучкой сбежавшего жулья справятся сами или перестреляют их, как куропаток. А вот предупредить следует и распорядился связаться с председателем Хатасской поселковой администрации. И уже после всех этих телодвижений принимать конкретные действия.

Рывок прошёл без изъяна.

Вырвавшись на свободу, отбежав от пролома на пару сотен метров, группа зэков распалась на несколько мелких группок.

Самую крупную из двенадцати человек возглавил матёрый рецидивист Жесть. Подчинив оставшихся своей воле, он коротко, отвесив некоторым сильные удары в челюсть, объяснил им, чем светит поимка. Пусть особо не лелеют надежду, что погони нет. Это пока, а потом по следу пойдут настоящие гончие псы, асы своего дела. «Так что, кореша, — закончил короткую речь Жесть, — рвём когти в ближайший посёлок — Хатассы. Там у меня живёт сводный брат. Огородами проберёмся к нему, пожрём, отдохнём, сменим прикид и, дальше каждый пойдёт, куда желает». И первым подал пример остальным, пригибаясь и хоронясь, побежал по полю.

Пробежка по голой местности вымотала все силы. Под ногами путалась высокая трава, крепкими длинными корнями цепляясь за щиколотки; кочки старались сбросить с себя грубую подошву ботинок; маленькие лужицы-озёрца внезапно оказывались глубокими ямами-ловушками, которые так и норовили утянуть на дно инородное человеческое тело. Одно неосторожное движение и можно по пояс нырнуть в обжигающую, холодную воду или переломать себе ноги. Вперёд гнал страх погони и не оставшееся на покинутой зоне чувство наказания и расплаты. Остановились в небольшом заросшем березняком и сосной лесочке. С разгорячённых лиц пот лил струями. Тяжёлое, хриплое дыхание вырывалось из груди.

Осмотревшись, Жесть скомандовал передых. «Разрешаю покурить, — тоном хозяина произнёс он, — кто первым угостит меня сигаретой, тот будет человеком первого дня воли». И тотчас руки с раскрытыми пачками потянулись к уголовнику. Без стеснения он пересмотрел весь набор сигарет и отобрал две пачки «Мальборо».

Сам Жесть уединился в лесок. Спрятался за крупкой корявой сосной и, пряча сигарету в кулак, пуская дым под ноги, внимательно посмотрел в сторону зоны. Лицо его менялось. Черты становились жёстче. Под смуглой кожей заходили желваки. Его смущал факт отсутствия погони. Он не верил, что прорыв через забор группы зэков остался незамеченным. Прислушался к себе, как опытный рецидивист, он полностью полагался на интуицию, и она молчала, и чувство тревоги отсутствовало. Выкурив подряд две сигареты, он продолжал наблюдать за сектором явного преследования. Но горизонт оставался чист. Вдалеке показались кони. Жесть улыбнулся. В голове созрел план. Закурив третью, он набрал на мобильнике номер брата. Тот ответил сразу же. По интонации родственника Жесть понял, его звонку не рады. «Жди в гости, братуха, — сказал он. — Скоро будем». И отключился. Не дожидаясь ответа. Затем подозвал двух сообразительных зэков, обрисовал им свой план. Через несколько минут на лошадях зэки ворвались в посёлок. Но их ждали. Слаженный залп охотничьих ружей охладил пыл беглецов. Несколько человек свалились в пыль с ранениями. Оставшиеся верхом, бросились огородами в центр посёлка. На их радость здание поссовета оказалось без охраны. Ворвавшись внутрь, Жесть приказал занять оборону. Некоторое время спустя чёрным входом вошёл брат Жести. Он принёс рюкзак с едой и выпивкой, да ещё несколько винтовок и три обреза с боезапасом. Бросил снаряжение с грохотом на пол и позвал Жесть.

Видя оружие, Жесть улыбнулся.

— Чуток повоюем, братуха? — и изобразил хук слева.

Председатель Дмитрий Дмитриевич Агапков, бывший сотрудник МВД показал на деле, что в их системе бывших не бывает.

Тотчас после звонка собрал мужчин, позвонив каждому, приказав явиться с оружием. А его на руках было достаточно. В миру спокойные, мужики любили иногда побраконьерить, стреляя дичь без лицензии.

Когда мужики собрались, объяснил причину переполоха, поставил задачу. Спросил, как лучше изловить беглых. Выслушал доводы. Затем сказал сам, что, по его мнению, успешнее всего будет повязать беглецов в одном месте, чем ловить, бегая по полю. И на вопрос, что же это за место такое, ответил, поселковая администрация. Успокоил также, чтоб зря за семьи не переживали, сообщив об отсутствии оружия у зэков.

Велико было удивление Агапкова. Когда на предложение сдаться, раздались выстрелы. Беспорядочные, неприцельные, направленные на то, чтобы дезориентировать окруживших. «Хочешь рамсы перетереть, — крикнул в окно Жесть, прячась за косяком, — выкидывай белую тряпочку и милости прошу!»

Агапков быстро сорганизовался. Разговаривая с самим собой, белую тряпочку, говоришь, он взял винтовку. Положил ствол между досок забора на прожилину и прицельно выстрелил на голос. Стекло в окне рассыпалось. Вслед за ним выпустили по десятку пуль и мужики, целясь только в окна и держа на примете дверь.

Подозвав опытного охотника, предложил взять с собой троих, зайти с тыла и держать чёрный ход под прицелом.

Выждав, когда отстреляются поселковые, Жесть снова крикнул в окно, мол, что, не ожидали такого тёплого приёма и снова выстрелил в окно.

— Откуда оружие? — крикнул Агапков.

— Птичка в лапках принесла, — рассмеялся Жесть.

— Передай той птичке, что лапки ей оторву.

— Сперва поймай.

— Ты не переживай, любезный, сети расставлены.

Через четверть часа из города приехал спецназ.

Ещё четверть часа спустя командир спецназа курил в сторонке с Агапковым.

— Ты, Дмитрич, не особо серчай, что здание повредили. Главное жители не пострадали, — сказал командир.

— Да ладно, чего уж после драки-то, а здание… здание отремонтируем, — улыбнулся Агапков и указал на местных пацанов, шастающих по площади перед поссоветом и собирающих гильзы. — Вот из-за них и стоит беречь мир от всякой дряни.

Сутулый ходил перед строем зэков, выстроенных на площади. Конвоиры из спецназа ВВ держали их под прицелом, расположившись по периметру. Сутулый останавливался почти перед каждым и смотрел в глаза, не произнося ни слова. Затем вышел на середину.

— Всё, господа хорошие, цирк уехал, — безмятежно сказал Сутулый. — Что да как разбираться завтра будем. Сегодня выходной.

Зэки не шевельнулись, ожидая продолжения.

Сутулый смотрел поверх строя в сиреневую лазурь неба и молчал.

Тишина хрустальной люстрой повисла в воздухе.

— Сегодня выходной, — повторил он с лёгкой грустью в голосе, продолжая наблюдать за вечерним безоблачным небом. — Есть время подумать о смысле жизни и бренности бытия…