Ты постоянно выкручиваешь ручку газа, стараясь разогнать живущего в двигателе зверя до максимальных пределов и разозлить его растущей скоростью. Но осторожное похлопывание инструктора по плечу возвращает с горних высей; адреналин понижается и вот ты снова обычный человек.

Сколько восхищения? Не передать …

Мелькающая по сторонам растительность сливается в одну зелёно-коричневую полосу. Что-то внутри подзадоривает. Упоение быстрой ездой охмеляет, и ты ощущаешь себя древним всадником, преследующим дикого зверя на быстром коне.

Из задумчивости Эдуарда Алексеевича вывел второй пилот. Он предупредил, что скоро прибываем на место. Посоветовал, вместо того, чтобы дремать, посмотреть на проплывающий внизу ландшафт и открывающуюся панораму, мол, когда ещё придётся посмотреть на это великолепие с высоты птичьего полёта.

Смотреть было на что.

Внизу зелёный массив тайги разрезала длинная полоса белого песка; вдалеке виднелись жилые постройки посёлка; большой каменный шар, поросший редким ельником и березняком. Располагался возле самого края белой песчаной реки.

Косиндо знал названия этих отличительных и изумительных природных монументов, да вот запамятовал.

— Через пять минут приземляемся, — предупредил пилот и направился в кабину.

Внизу по курсу показались ярко-синие крылья палаток летнего лагеря студенческой экспедиции.

Незаметно для окружающих, Косиндо поднял вверх рукав рубашки и погладил иероглифы на сгибе локтя, беззвучно шевеля губами.

На пути в кабину, Валя остановила пилота, ухватив за полу куртки и, кокетничая, поинтересовалась, как они будут выгружаться из вертолёта.

Пилот с умным видом сказал, вертолёт зависнет над землёй в десяти-пятнадцати метрах, может, и выше. Груз сбросят. Девушкам дадут парашюты.

Смелым это придётся по душе, а трусливые спустятся по верёвочке. И вынул из кармана кусок бечевы для примера.

Услышав с трудом объяснения пилота через гул двигателя, девушки завизжали от избытка чувств, понимая, что пилот шутит.

Заложив крутой поворот, Пётр Глотов, удерживая равновесие, крепко держась за руль, газуя, выехал на невысокий холм и заглушил двигатель. Водитель похвалил за отличный подъём. Спросил, давно ли занимается мотокроссом и очень удивился ответу — это его первая самостоятельная поездка в жизни.

Следом за Петром, не столь лихо, выехали на холм отставшие товарищи. Быстрая езда разгорячила юные головы, снявши шлемы, они подставили лица свежему ветерку.

— Посмотрите, какие виды открываются отсюда, — заметил, отдышавшись, Никита Маняшин. — Просто декорации для какого-нибудь крутого фантастического блокбастера.

С холма открывалась панорама одного сектора тайги: на равноудалённом расстоянии друг от друга, в окружении невысоких высохших елей и сгорбившихся берёз стоят каменные высокие столбы, с поросшими травой плоскими вершинами, придающими схожесть с меховой шапкой на голове. Между каменными столбами петляет мало проезжая грунтовка.

— Они похожи на застывших стражников, охраняющих вход в загадочную страну, — с восхищением произнёс Петя, — которой правит таинственный царь, а вокруг не лес, а превратившиеся в деревья драгоценные камни. Когда наступает полнолуние, происходит обратная трансформация, оживают стражники, деревья сверкают гранями в лунном серебре…

— Эка тебя развезло! — завистливо сказал Витя, — ты на ходу никаких грибов таинственных не покушал? — рассмеялся своей остроте.

Инструкторы и студенты громко захохотали, поддерживая мнимую остроумность шутки. Рассмеялся и Петя, с воображением у него и без грибов полный ажур. Расчехлив фотоаппарат, делает несколько снимков.

Внезапно на солнце набежала тучка. Резко потемнело. Петя насторожился, в лесу, возле каменных стражей ему померещилось какое-то движение, заворошился дёрн у основания столбов, как живые, вздрогнули сухие ели, и кто-то скрытно побежал, маскируясь под покров тайги, оглядываясь на холм, на котором остановились студенты, бросая испуганные и в тоже время полные ненависти взгляды. Не желая быть вторично осмеянным, Петя сдержался от комментария.

Вскоре тучка ушла, гонимая ветром. Лик солнца просветлел, лучи прогнали показавшийся морок и увиденное в лесном отдалении счёл за оптический обман.

Ребята решили сделать перекур. Сели в кружок. Над ними закружился сизый ароматный табачный дымок, сносимый ветерком в сторону дороги вниз холма.

— А по мне. Это никакие не стражи, застывшие у невидимых врат, — нарушил молчание Аноприенко, — обычные каменные персты… как это будет по-английски… stone finger! Вот!

Далеко внизу крупная старая ель заметно накренилась над дорогой, шумом привлекла внимание, и с треском рухнула.

Все без исключения вскочили на ноги, с тревогой глядя на упавшее дерево.

— Нам крупно повезло, — отозвался один из водителей, — что мы решили передохнуть. По моим прикидкам, — он внимательно измерил глазом направление и посмотрел на студентов, — едущие посередине могли попасть в зону поражения.

— Да уж, повезло так повезло, — Сизых нервно докурил сигарету. Он и Аноприенко были в середине колонны, и выстрелил из пальцев окурок к подножию холма и тотчас схлопотал от водителя подзатыльник. — За что, блин! Больно ведь!

— Бегом подобрал окурок и затушил, — скомандовал резко инструктор. — Тайга не прощает шалостей с огнём!

Беседы с властными покровителями не нравились Вите по двум причинам: первая — он всегда испытывал потаённый страх, встречаясь с каждым отдельно, хотя и старался вести себя при встрече независимо, и вторая — он прекрасно понимал, его жизнь, и благополучие в первую очередь зависело от этих господ. По неопытности и по глупости, давным-давно, он взъерепенился, решил показать независимость в суждениях и принятии решений. Разубедили его в собственных заблуждениях довольно быстро. В те далёкие исторические годы приехал в город один кавказский авторитет с визитом в свою родовую общину. След его потерялся. Была зима, лёд на реке хрупкий. Какая тут рыбалка?

Именно в ту зиму у Вити появилась первая седина. Жена, не зная причину, шутила, вороша волосы, что вчерашняя вьюга не пожалела и для него немного снега.

Разговор напоминал вступления артистов с монологами. После выхода Вити, на сцену вышел покровитель. Его монолог сводился к тому, что они закроют глаза на пропажу парочки пудов золота, — мало ли что случилось за сотню лет в тайге! Помогут отбелить и сгладить шероховатости в биографии, приложат руку к исполнению мечты, экстерриториальное частное владение под протекторатом силовых структур посреди Эгейского моря, чем не розовая мечта любого гражданина нашего северного государства, тем паче, крайне северной его части.

Беседовали и тот, и другой покровитель, используя один сценарий. Обещали одно, и тоже: закрыть глаза, помочь, приложить руку.

Витя с трудом сдерживался, очень рвалось наружу другое — как бы с вашей помощью не протянуть ноги. Но, как уже упоминалось, он научился сдерживать эмоции и стойко сносить не нанесённые обиды.

Вернувшись, домой в двояком расположении духа, Витя закрылся в спальне, опустил жалюзи, плотно сдвинул шторы, и сидел в полной темноте с закрытыми глазами. Он слушал биение сердца, он чувствовал его ритм, и он очень желал и впоследствии наслаждаться этими прекрасными звуками. Для этого нужно одно, сконцентрироваться на поставленной задаче. Мелькнувшая шальная мысль провести вокруг пальца покровителей, растворилась в светлом море благоразумия. Зачем, спрашивается, утруждаться. Сделай, как велят, и вали на юга. Греть косточки на частном песчаном пляже собственного острова.

Мысль об острове железной метлой отогнала непутёвую меланхолию.

Витя включил свет. Набрал номер на мобильном и, когда услышал «да», сказал, встреча в девять вечера.