Пётр, всё также с закрытыми глазами, слегка подкорректировал рукой направление. Казаки и хозяева стойбища изумлённо наблюдали за Петром и ничего не понимали, что он делает, почему закрыл глаза. Одна Айна стояла, загадочно улыбаясь.

Не отпуская стрелу, задержал Пётр дыхание, разжал пальцы, освободил тетиву, и ушла стрела к цели. Пронёсся над долиной тихий крик, заметили и казаки и семья якутов, как дрогнула вершина сосны, и осыпался с неё снег.

— Попал! — проговорили все наперебой. — Смог, да с закрытыми глазами!

«Всё, — подумал Пётр. — Получилось». Открыл глаза и посмотрел на довольных друзей, хлопающих его по плечам и кричащих одобрительно, увидел смеющегося отца Айны, девушку, прячущую улыбку, её мать.

— Что у тебя на лбу? — подошла Айна и пальцами вытерла небольшую капельку крови. — Ты не ранен?

Общую радость прервал радостный собачий лай, доносящий с северной стороны долины. Хозяин сообщил, что это с охоты возвращаются сыновья.

Стрела, выпущенная молодым казаком, не только достигла цели, она пробила насквозь ствол вершины дерева, но и прошла навылет через череп человека, посланного следить своим предводителем за стойбищем якутов и казаками. Дозорный тихо вскрикнул, когда острый металл прошёл через череп, и безвольно повис на сучьях. Что он видел в последний момент жизни, что всплыло в памяти перед взором, когда древнее надёжное оружие прервало его короткий земной путь? Жену и детей? Мать с отцом? Родную деревню, грязную речушку в весеннее половодье и чистую летом?

У доложили о происшествии. Он, молча, пожал плечами. Когда поинтересовались, снять ли дозорного с дерева, ответил, не стоит терять времени даром и привлекать внимание. Он, дозорный, выполнил свою миссию и теперь может спокойно беседовать на небесах с Безжалостным Тигром.

Не все одобрили слова предводителя, но выступить открыто никто не посмел. Перечить старшему — табу и нарушить его, означало нарушить закон.

Простились с погибшим братом мысленно, глядя на вершину дерева, где он остался навсегда, и занялись текущими делами.

Грозная тёмная туча, весь вчерашний день хмуро ходившая на горизонте после обеда накатила на долину, закрыла солнце. Фиолетовые сумерки опустились на землю и наполнили окружающее пространство таинственными тенями, которые сразу выползли из-за кустов и пригорков. Крупные хлопья снега, медленно кружась в одном им знакомом танце, полетели на землю.

К утру снегу намело выше пояса, поэтому, чтобы выйти из юрты, пришлось и казакам и хозяину с сыновьями потрудиться.

Снег продолжал идти, уже не так обильно, как ночью. Закончив работу, Нечипоренко сказал в сердцах, что нужно было выезжать вчера. А сегодня будет трудно идти по рыхлому снегу и им и лошадям. Хозяин предложил задержаться ещё на сутки, на что сотник с задумчивым лицом ответил, подумаю. Вскользь пробежал взглядом по дальнему лесу, собрался войти в юрту, как его внимание привлекло непонятное движение и осыпавшийся с невысоких деревец снег. Он развернулся, напряг зрение и в этот момент до его слуха донёсся знакомый звук стреляющего оружия, в метре от него поднялся небольшой фонтанчик снега.

«Ах, ты мать твою! — выругался сотник, пригнулся и крикнул: — Тревога, казаки, всем к ружью!» На выстрелы из юрты выскочили казаки с оружием наизготовку и заняли позиции для боя. Незаметно выскользнули из юрты и хозяин с сыновьями. «По ваши души, — сказал мужчина. — Я говорил, зло идёт по вашим следам». По души, может и наши, ответил вахмистр Соловей, но мы их дёшево не отдадим и, заприметив передвигающийся белый бугорок, прицельно выстрелил. Раздался слабый вскрик. Белая поверхность украсилась кровью.

В ответ зазвучала частая неприцельная стрельба.

Над долиной смерть раскрыла свои крылья.

Проснулся У задолго до рассвета. По хронометру узнал время, три ночи. Покрутил головку завода. Осмотрел спящих бойцов, с трудом разглядел укрывшихся надёжно дозорных. Заварил чай. Добавил в него немного серого порошка, размешал и не спеша выпил. Терпкий, режущий аромат взбодрил и прибавил бодрости. После второй чашки сон сняло рукой. Остаток ночи У просидел возле костра, глядя на его пламя и ни о чём не думая. Такое с ним случалось крайне редко. В эти моменты отдыхало не только тело, но и дух.

Свистом, подозвав командиров групп, У сообщил им, чтобы бойцы готовились к нападению. Также запретил принимать пищу, напомнив старую пословицу, голодный тигр яростнее сражается. Командиры ответили согласием и разбежались к своим группам. Прищурив глаза, У проследил за падающими снежинками, заметив про себя, что и погода на их стороне. Падающий снег сокращал видимость до нескольких метров, а это очень удобно и поможет подобраться к стойбищу ближе и внезапным ударом, если не всех, то большинство отправить на беседу с богом.

Короткий гортанный крик-рык послужил бойцам отряда Безжалостного Тигра приказом к началу сражения.

Нападающие поступили грамотно, окружив стойбище со всех сторон. Однако не учли случай, из-за него родимого внезапного удара не получилось. К тому же, дозорные не дремали, и острый глаз не подвёл сотника Нечипоренко.

Используя укрытием возки, казаки вели прицельный огонь, но сквозь снежную пелену трудно было ясно различить цель и поэтому приходилось стрелять в чётко обозначившийся силуэт, возникающий впереди. Пострадавших, кроме животных, не было. Жалко было добивать лошадей, но видеть их мучения было выше сил.

Первая атака захлебнулась. Нападающие ретировались. Передышку казаки решили использовать с умом: перекусили, почистили оружие, переставили возки с учётом сложившейся ситуации, обустроили огневые точки.

— Аркаша, тебе страшно было? — спросил Пётр товарища. Тот усмехнулся, закрутил ус и закурил, жадно затягиваясь табачным дымом.

— Не молчи, отвечай, — не отставал от товарища Пётр.

— Петро, не приставай к товарищу, лучше проверь оружие, патроны положи, чтобы удобнее брать было, — посоветовал сотник Нечипоренко.

— А тебе, Никодим, — переключил на него своё внимание Пётр.

— Ну, что ты как банный лист! — рассмеялся сотник. — В первый момент всегда страшно, а потом берёшь себя в руки, — признался Никодим.

— Вон как! — протянул Пётр.

— А ты думал, — подал голос Вахмистр соловей. — Опыта нет, страшно, наберёшься его и уже ничего не страшно.

— Вот уж не говори, — поддержал беседу Темник Николай, — мне всегда страшно, только прячу его подальше.

— Не стыдно признаваться? — спросил Пётр.

— Чего стыдиться?! — не понял Николай. — Предавать и дезертировать — хуже.

К казакам подошёл хозяин, справился как дела. Сотник ответил, всё в порядке, без потерь, лошадок только жалко. Якут посочувствовал и вернулся к своим. В спину Нечипоренко сказал ему, ты прости, отец, принесли вам горе. Мужчина обернулся и, улыбаясь, махнул неопределённо рукой.

Ближе к обеду распогодилось, ушли тучи, снова зимнее солнце озарило яркими лучами долину.

— Добро! — кратко высказался сотник, всматриваясь в белеющий лес.

— Так-то лучше, — поддержал товарища Алексей. — Теперь ни одна тля скрытно не подойдёт!

Если прекратившееся ненастье было на руку казакам, то нападающим наоборот. У рвал и метал. Бандиты потеряли преимущество и внезапность. От охватившей его злости, он хотел ножом убить стоявшего близко бойца, да передумал. Не надо подчинённым видеть его не контролирующим свои эмоции. У медленно сделал несколько дыхательных упражнений, успокоил волнение, выровнял сердцебиение, унял дрожь в руках. В бинокль рассмотрел позиции противника и с удовлетворением заметил, как казаки правильно разместили оборону. Теперь придётся повоевать. Незаметно близко не подойти, не подползти. Остаётся уповать на меткий глаз и что не подведёт верное оружие. И верное средство. Кожаный мешочек был ополовинен; серого порошка хватит ещё на один раз, но и его должно быть достаточно, чтобы придать безумной ярости и отваги его бойцам.