В речи прокурора будут упомянуты факты изготовления и распространения Гинзбургом и другими подсудимыми документов антисоветского клеветнического содержания. Умалчивать о них нельзя, так как это породит кривотолки, даст повод считать, что мы избегаем борьбы с подобными явлениями.

Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 16 сентября 1966 года в Уголовный Кодекс дополнительно введена статья 190-1 об уголовной ответственности за распространение измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй. Обвинение по этой статье не предъявлялось указанным лицам только потому, что их преступные действия совершены с антисоветским умыслом и квалифицированы по ст[атье] 70 УК РСФСР. Нельзя не учитывать и того, что все обвиняемые привлекались в прошлом к уголовной ответственности или профилактировались за антисоветские, антиобщественные проявления.

В памятной записке содержатся предложения ориентировать о предстоящем процессе советских послов, руководство братских партий за 1–2 дня до начала процесса, а также широко осветить его ход и результаты в печати и по радио.

Полагаем, что эти предложения неприемлемы, поскольку они привлекут внимание общественности за рубежом к обычному процессу и придадут ему исключительную политическую окраску, чего справедливо желает избежать автор памятной записки. Таким путем вряд ли можно предотвратить антисоветские выступления на Западе и нежелательные для нас кривотолки.

Поэтому просим поддержать ранее высказанное Комитетом гос[ударственной] безопасности при Совете Министров СССР и Прокуратурой Союза ССР предложение о рассмотрении дела Гинзбурга и других в закрытом судебном заседании, передаче по каналам КГБ и АПН выгодной нам информации об этом процессе в зарубежную печать и публикации в газете «Вечерняя Москва» краткого информационного сообщения о состоявшемся суде.

Предложение об ограничении срока судебного разбирательства уголовного дела одним днем неприемлемо, так как рассмотреть это дело без нарушения принципов советского уголовного судопроизводства в такой срок невозможно.

Ставить вопрос об освобождении Добровольского от уголовной ответственности и помещении его в психиатрическую больницу нет оснований, поскольку судебно-психиатрической экспертизой он признан психически здоровым и ответственным за свои действия. Что же касается вопроса о мерах наказания, то он может быть правильно решен только после судебного следствия и в зависимости от поведения обвиняемых.

ГА РФ.Ф. Р–8131. Оп. 32. Д. 7527. Л. 254-257. Заверенная машинописная копия

1968 г.: о пресечении правозащитной деятельности Габая, Марченко, Григоренко, Вольпина–Есенина, Якира, Литвинова, Богораз–Брухман

133. Докладная записка председателя КГБ при СМ СССР и Генерального прокурора СССР в ЦК КПСС с предложением лишить советского гражданства Габая И.Я. и Марченко А.Т., 1 апреля 1968 г.

В последние месяцы пропагандистские центры империалистических государств активно используют в своей антисоветской деятельности судебный процесс по делу Гинзбурга, Галанскова, Добровольского и Лашковои. Реакция буржуазного Запада на этот процесс вылилась в открытую клевету на советский государственный и общественный строй, в стремлении организовать кампанию против СССР как государства, в котором, якобы, отсутствуют демократические свободы.

Прямую помощь противнику в разжигании враждебной кампании оказывают своими действиями Габай, Марченко и некоторые другие, которые, по существу, пошли на сотрудничество с Западом.

Выступая в роли пособников наиболее реакционной части представителей буржуазной прессы и радио, они систематически снабжают их клеветническими материалами, подстрекают антиобщественные элементы к политически вредной деятельности, инспирируют изготовление и распространение враждебных по своему содержанию писем, заявлений, «протестов», провокационно ведут себя по отношению к органам власти.

Габай Илья Янкелевич, 1935 года рождения, еврей, беспартийный, временно работает в отделении Фундаментальной библиотеки общественных наук АН СССР при Институте народов Азии, является одним из организаторов и активных участников провокационных выступлений антиобщественных элементов в Москве на пл[ощади] Пушкина и Красной площади. Во время судебного процесса по делу Гинзбурга и других неоднократно вступал в контакты с буржуазными корреспондентами и передавал им клеветническую информацию. Является автором и активным распространителем враждебного обращения «К деятелям науки, культуры и искусства СССР», которое через третьих лиц передано на Запад.

В «обращении» утверждается тезис об отсутствии в Советском Союзе политических свобод, возводится клевета на деятельность партийного и государственного аппарата, общественность призывается к выступлению за пересмотр линии партии.

Характеризуя советскую действительность, автор, в частности, указывает: «В течение нескольких лет нашей общественной жизни намечаются зловещие симптомы реставрации сталинизма. Наиболее ярко проявляется это в повторении самых страшных деяний той эпохи – в организации жестоких процессов над людьми, которые посмели отстаивать свое достоинство и внутреннюю свободу, дерзнули думать и протестовать. Бесчеловечные расправы над интеллигентами – это логическое завершение атмосферы общественной жизни нескольких последних лет. Наивным надеждам на полное оздоровление общественной жизни, вселенным в нас решениями XX и XXII съездов, не удалось сбыться… Ни одно из демократических начинаний не доведено до конца… В общественных науках продолжает навязываться губительный и неотвратимый диктат конъюнктуры».

Документ заканчивается провокационным призывом к деятелям науки, культуры и искусства «поднять свой голос против надвигающейся опасности новых Сталиных и ежовых… Вы поставлены в такие условия, что выполнение своего гражданского долга – каждый раз акт мужества. Но ведь и выбора тоже нет – или мужество, или трусливое соучастие в грязных делах…».

Становится очевидным стремление Габая и его единомышленников придать своей антиобщественной деятельности широкий размах, втянуть в нее деятелей науки, культуры и искусства и найти организационные формы этого «движения». В одном из вариантов «обращения», полученного оперативным путем, говорится: «Мы призываем вас к созданию авторитетной общественной организации, которая сможет, минуя бюрократический аппарат, вступать в непосредственное общение с правительством, защищая права, свободу, жизнь, достоинство людей, ограждая страну от возможности возрождения сталинизма в любой форме».

Наряду с указанным документом, Габай передал буржуазным корреспондентам и ряд других клеветнических документов, в том числе и письмо, адресованное Консультативной встрече представителей коммунистических и рабочих партий в Будапеште.

Марченко Анатолий Тихонович, 1938 года рождения, русский, образование 8 классов, по профессии проходчик подземных шахт, прописан в г. Александрове Владимирской области, дважды судим за хулиганство и за попытку перехода государственной границы с целью измены Родине. Отбывая наказание в Дубравном исправительно-трудовом лагере Мордовской АССР, сблизился с осужденным Даниэлем.

После освобождения из мест заключения Марченко занялся изготовлением клеветнических материалов о Советском Союзе с целью их публикации за рубежом. Одно из таких «произведений», в котором в нарочито клеветнической форме описывается положение в местах заключения и утверждается, что в Советском Союзе в вопросах соблюдения законности практически ничего не изменилось и все заявления о демократизации нашего общества никакой почвы под собой не имеют, Марченко неоднократно пытался переправить за границу. Клеветнические документы Габая, Марченко и других стали известны враждебно настроенным лицам в Советском Союзе и воспринимаются ими как свидетельство активной политической борьбы.

Органами прокуратуры и гос[ударственной] безопасности с Габаем и Марченко неоднократно проводились предупредительные беседы, однако все это никакого действия на них не возымело.