Я как-то слишком рано понял, что в нашем обществе есть много несправедливости. Такое убеждение у меня было настолько сильным, что я не верил ничему, что говорили нам в школе о демократии, свободе и справедливости нашего строя. […]

Примерно с 1959 г. я стал прослушивать передачи зарубежных радиоцентров. Вначале это было простое любопытство, слушал я передачи нерегулярно, когда отец бывал в командировках.

Затем у меня появилась потребность слушать зарубежные передачи. В них высказывались именно такие взгляды, которые сложились и у меня. Я стал регулярно слушать передачи из-за границы и постепенно пришел к выводу, что должен бороться за свои убеждения, активно их отстаивать.

В 1962 г. у меня впервые появилась мысль о создании организации, борющейся с существующем в нашей стране строем, а главное – политическим режимом.

Как первый шаг на этом пути, я мыслил взорвать глушитель передач иностранных радиостанций.

Я считал, что глушитель – это символ того, против чего я восставал. […]

С Храповицким и Алексейцевой[410] я говорил о том, что нужно взорвать глушитель. Они со мною согласились, и мы приступили к практическим шагам[411]. […]

Примерно с лета 1962 г. мы решили составить программу и устав организации. […]

Конечная цель нашей программы – свержение советской власти. Методы – распространение своих взглядов устно, путем листовок и совершения взрыва глушителя, то есть диверсионного акта и вообще путем террора. О терроре я написал в проекте программы, но как-то всерьез не думал об этом. Уже на следствии я понял, что террор – это случайное слово.

Взрывом глушителя мы хотели показать, что в стране есть люди, недовольные властью и строем. Этот акт должен стать толчком для группировки недовольных лиц. […]

Я считал, что у нас нет свободы, а в буржуазно-демократической республике она есть. Поэтому мне казалось, что следует вернуться назад, к буржуазно демократической республике, чтобы при демократических свободах развитие общества пошло правильным путем. Я имел в виду строй – подобный Америке.

[…] Мы думали довести до конца свои намерения, и, если бы нам не помешали, мы бы сделали все, что планировали.

Летом в 1962 г. я познакомился с Серегиным по почве общности политических взглядов. Он согласился поддерживать нас во всем. Конкретно я познакомился с Серегиным на свадьбе нашего студента Лемеша. Я запел песню о Колыме, Серегин поддержал меня[412]. Эту песню я знал с детства. После этого мы с Серегиным разговорились, я увидел, что у нас общие политические взгляды, что он настроен по-боевому и готов бороться против несправедливости […]

Сейчас я ничего не могу сказать по поводу моих взглядов. У меня нет полной уверенности, что я поступил неправильно. Неправильный был курс на создание вооруженной организации, нужно изучить литературу, а потом делать выводы. Если бы я, с учетом следствия и судебного разбирательства, оказался бы на свободе, то окончил бы институт, поехал бы работать на Север и постарался бы серьезно разобраться в своих взглядах. Я делал выводы по поверхностным представлениям, а это неправильно». […]

Храповицкий:

«[…] В 1962 г. в марте месяце меня исключили из кандидатов в члены КПСС за неуплату членских взносов. Я сказал, что не хочу вступать в члены КПСС. После исключения я очень растерялся. Сразу после этого события мы сдавали экзамены, я не смог их успешно сдать и остался без стипендии. Было очень трудно, приходилось и голодать. Начала свертываться дружба с товарищами… В этот трудный для меня момент я сблизился с Сергеем Ханженковым […].

С Сергеем мы часто беседовали о долге перед Родиной, о счастье народа. Как-то прогуливаясь по проспекту, мы пришли к выводу, что мало видеть недостатки, нужно бороться за все хорошее».

ГА РФ.Ф. Р–8131. Оп. 31. Д. 95626. Л. 13–19. Подлинник. Машинопись.

«Революционно-демократическая партия труда». «Рабоче-крестьянская революционная партия коммунистов». Украинская ССР, Харьковская область, г. Балаклея Харьковской области, 1964 г.

Справка об организации

В сентябре 1964 г. Владимир Павлович Романенко, 1929 года рождения, закончил факультет электромеханики Харьковского горного института и заочное отделение журналистики Ленинградского государственного университета, до ареста временно не работал[413], и его брат Адольф Павлович Романенко, 1931 года рождения, сотрудник промышленной районной газеты «Серп и Молот», член КПСС, оба жители г. Балаклеи Харьковской области, попав под влияние китайской пропаганды, решили создать нелегальную организацию леворадикальной направленности, так как пришли к выводу, что КПСС перестала защищать интересы трудящихся и переродилась из революционной партии в мелкобуржуазную и в конечном счете в реакционную. Адольф Романенко в сентябре 1964 г. подготовил программный документ «Первый съезд революционно-демократической партии труда», отвергнутую затем его старшим братом, который в свою очередь написал программу «Рабоче-крестьянской революционной партии коммунистов».

В октябре 1964 г. братьев Романенко арестовали. Для согласования решения о привлечении их к уголовной ответственности, «учитывая особую сложность данного уголовного дела», в Москву для консультаций в Прокуратуре СССР был специально командирован старший помощник прокурора Харьковской области Лебедев. 20 января 1965 г. уголовное дело братьев Романенко было прекращено. Начальник отдела по надзору за следствием в органах государственной безопасности Прокуратуры СССР Терехов лично контролировал исполнение этого решения[414].

125. Из проекта программы «Рабоче-крестьянской революционной партии коммунистов», подготовленного Романенко В.П. в сентябре 1964 г.

Разрыв между заработком среднего рабочего и крупных специалистов и партийных чинуш продолжает возрастать с каждым днем… И поныне служивая бюрократия и даже органы т[ак] наз[ываемого] парт[ийно]гос[ударственного] контроля воруют прибавочный продукт у его производителей… Утверждение о том, что диктатура рабочего класса изжила себя, нужно не рабочему классу, не классу крестьянства, а именно тем, у кого даже упоминание о диктатуре рабочего класса вызывает зубную боль, тем, кому удобнее грабить прибавочный продукте рамках общенародного полубуржуазного государства[415]. И когда правящая партия не борется с этим, а юридически способствует этому, то такая партия есть – мелкобуржуазная. […]

КПСС исчерпала себя как политическая партия, способная вести массы по пути, указанному великим Лениным. […] Поэтому медлить нельзя. Надо в самые короткие сроки вооружить рабочий класс и колхозное крестьянство настоящей революционно-марксистской теорией… Для этого необходимо создание партийной (РК РПК) организации на всех заводах, фабриках, во всех колхозах и совхозах, учебных заведениях, воинских частях, которые будут… разъяснять ревизионистскую сущность положений программы КПСС.

ГА РФ.Ф. Р–8131. Оп. 31. Д. 98021. Л. 6-7[416]

126. Из справки прокурора отдела по надзору за следствием в органах госбезопасности Прокуратуры СССР от 1 декабря 1964 г. по делу братьев Романенко

Романенко А.П. показал […]:

«Я и сейчас считаю, что до последнего времени у нас в стране есть все условия для процветания мелкобуржуазной стихии. На мой взгляд, до тех пор, пока руководители КПСС как в центре, так и на местах, руководители Советского правительства и местных советов, руководители адм[инистративного] аппарата будут иметь всевозможные привилегии, пока материальные блага будут распределяться, на мой взгляд, неправильно, до тех пор, я считаю, у нас в стране будет процветать мелкобуржуазная идеология. А советско-партийный и административный аппарат будет стремиться узаконить свои привилегии и неравенство в распределении материальных благ. Отсюда я делаю вывод, что о равенстве и братстве не может быть и речи, и считаю, что КПСС не будет являться выразителем воли народа… Я считаю, что,у нас существуют диаметрально противоположные интересы между руководством и трудовым народом, а отсюда считаю, что нет единства между партией и народом.