— Пожалуй, они оба испытывали что-то подобное?

— Я вообще сомневаюсь, что он что-то чувствовал. Он был испанцем и прекрасно владел собою, и он знал, что Бонни — первоклассная девушка.

— Ну, и каков же был результат? — спросил я. — Полагаю, ты не очень поощряла этот роман.

— Я старалась делать это незаметно. Но я не была слишком старой. Я предпочитала, чтобы все шло естественным путем. Кроме того, я старалась занять ее другими делами. Мы вернулись домой, как и планировали, и она больше никогда не вспоминала Эль Лобо — по крайней мере, до недавнего времени.

— А что случилось недавно?

— Это произошло примерно месяц назад. Я обнаружила конверт, адресованный Бонни из отеля в Тихуане. На нем не было имени отправителя, но это было письмо от Эль Лобо. Я узнала его почерк. Вначале, еще в Мексике, Бонни показывала мне его записки — весьма цветистые и довольно слащавые.

Я молчал. Это была ее история.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты пришел к мысли, — заметила она, — что я имела обыкновение рыться в вещах Бонни. Я нашла этот конверт случайно там, где она его бросила. Письма в нем не было.

— Ты спросила ее об этом?

— Да. Мне стыдно говорить, но между нами произошло что-то вроде ссоры.

— По поводу секретной переписки с Эль Лобо?

— О нет. Меня совершенно не волнуют несколько любовных писем. Девушка, которая не пишет — и не получает — любовных писем, просто больная. Меня взволновало то, что Бонни несколько раз ездила в Тихуану.

— Ты знала, что она туда собирается?

— О да. Она мне сказала. Я согласилась. Она собиралась ехать не одна — со своими друзьями, одной парой постарше. Я имею в виду, старше Бонни.

— Итак, ты предположила, что она тайком встречалась с Эль Лобо.

— Да, это пришло мне в голову.

— И вы поссорились.

— Да.

— И кто победил?

— А кто всегда побеждает? В конце концов я заставила ее пообещать, что она больше не поедет в Тихуану до тех пор, пока я сама не смогу поехать с ней. Кроме того, у меня был длинный разговор с Гретхен Уайли, женщиной из той супружеской четы, которая сопровождала ее в Тихуане. Она согласилась со мной, что экскурсии Бонни должны бытьпрекращены. После этого Бонни перестала разговаривать со мной, за исключением тех случаев, когда это было абсолютно необходимо. Я выиграла сражение, но потеряла друга.

Я размышлял.

— Какова была твоя первая реакция, когда ты увидела Эль Лобо в гараже? — спросил я. — Я имею в виду, после того как прошел первый шок. Что ты подумала о том, как все это произошло?

— Ну, я подумала, что он так безумно хотел встретиться с Бонни, что каким-то образом пересек границу и очутился здесь и кто-то убил его.

— И оставил в гараже, как предупреждение для Бонни?

— Я не знаю, Пит. Я действительно не знаю.

— Ты не узнала того толстого парня, который тебя ударил?

— Никогда в жизни его не видела.

— Я слышал, как он что-то сказал перед тем, как ударить тебя. Ты поняла, что он сказал?

— Нет. Он говорил так быстро…

— Есть здесь кто-нибудь, кто ненавидел бы тебя — или Бонни — до такой степени, чтобы попытаться замазать вас в убийстве?

Она вздрогнула.

— Не могу себе представить, чтобы кто-то мог это сделать. У нас нет таких врагов.

Я сделал пару кругов по комнате и подумал о Золотой Девушке.

— Ты думаешь, что дело обстоит именно таким образом? — спросила она. — Что это была своего рода ловушка?

— Не знаю. Просто думаю вслух — все выглядит так, словно кто-то убил Эль Лобо, принес его к вам, а потом, когда обнаружил, что это не сработало, вернулся, чтобы забрать тело. Может быть, они собираются подложить его еще куда-нибудь?

Она снова вздрогнула.

— Надеюсь, что в землю.

Прозвучало это очень хладнокровно, но я не придал значения.

— Ты не думаешь, что следовало бы сообщить в полицию, чтобы они обнаружили грузовик? — спросила Кэрол.

Я как раз над этим размышлял. Пожалуй, именно так и надо было сделать. Я и собирался. Но теперь, чем больше я над этим думал, тем более неуверенно себя чувствовал. Судя по всему, Бонни могла оказаться замешанной в это дело по самые свои чудесные ушки, и следовало, по крайней мере, предупредить ее. Кроме того, нужно было думать и о самой Кэрол.

— Пожалуй, тебе неплохо исчезнуть на несколько дней, — сказал я. — Ты немного нервничаешь?

— Я напугана, Пит. Я действительно напугана.

Я поднял телефонную трубку, позвонил домой и подождал, правда, не очень долго. К телефону подошла Дженни. Я поздоровался и затаил дыхание, чувствуя, что в любой момент может вспыхнуть ссора.

Немного погодя Дженни сказала:

— Я очень сожалею о том, что произошло сегодня утром.

— Забудем об этом, — сказал я. — Мне придется еще задержаться в Санта-Анита.

— Ты там работаешь?

— Да. Хочешь помочь?

— Разве я когда-нибудь этого не делала?

— Буду тебе очень признателен, если ты съездишь на некоторое время в наше местечко на пляже.

— Да?..

— И составишь компанию одной нервной леди.

— Кому?

— Миссис Кэрол Данди, — сказал я.

— О, — протянула она.

Для споров и объяснений не было времени. Я громко поцеловал ее в трубку и добавил:

— Постарайся сделать это как можно скорее, хорошо? — и отключился.

— Все сделано, — я написал адрес. — Вот место, где вы будете в безопасности, и там вам будет удобно. Там же будет и моя жена. Ее зовут Дженни, и она очень хорошо разбирается в таких вещах.

Я написал записку, надеясь, что Дженни выполнит все, что там перечислено, и не обидится еще раз, хотя и боялся, что это может случиться. «Наше местечко на пляже», которое я упомянул, было кодовым названием, а не нашим собственным местечком. Это был мотель на автостраде, которым заправляла крутая матрона по имени Мамаша Фразелини. У нас с Дженни остались очень теплые и счастливые воспоминания об этом месте со времен нашего первого знакомства, и мы время от времени использовали его, когда хотели позабыть про дела и не могли позволить себе уехать достаточно далеко. Там для нас всегда было место. Я не знаю, как Мамаша Фразелини умудрялась это устраивать.

В этом месте не было ничего особенного, если не считать саму хозяйку. Она не держала никакого кафе или каких-либо подобных глупостей, но у нее была ее собственная большая итальянская кухня, и она там украдкой готовила всякие вкусные вещи. Когда мы с Дженни уставали после длительной прогулки, или по более интимным причинам нам не хотелось одеваться и спускаться вниз, достаточно было постучать в дверь и на пороге появлялась Мамаша с пиццей и горшком кипящего густого супа — минестроне.

— Кушать! Кушать! — обычно подгоняла она. — Вы должны поддерживать свои силы.

Мы так никогда и не поняли, почему она приняла нас под свое крыло, но мы и не спрашивали. Нам это просто нравилось, и мы поддерживали свои силы. Я не стал обсуждать всех деталей с Кэрол, но она, казалось, поверила мне на слово.

— Я сделаю так, как ты скажешь, Пит, — сказала она, и ее удивительные глаза задержались на мне.

— Как ты сама думаешь, — спросил я, — Бонни сдержала обещание больше не ездить в Тихуану?

— Да. Она никогда открыто мне не лгала.

Я вытащил два билета на скачки в Агуа Калиенте и рассказал, где я их нашел.

— В отличие от тебя я очень люблю рыться в чужих вещах.

Рот ее задрожал, и она закрыла лицо руками.

— О, Боже! Пожалуйста, найди Бонни.

Я слегка потрепал ее по плечу.

— Я уже занимаюсь этим, так что постарайся не расстраиваться.

Уже возле двери я услышал:

— Пит…

Я оглянулся. Снова на меня смотрели эти удивительные глаза. Даже через комнату она могла сделать со мной что угодно.

— Не помню, чтобы ты говорил мне, что женат, — сказала она.

— А я не помню, чтобы ты спрашивала. Пока.

Я вышел, сел в машину и отправился в сторону побережья.

Глава 4

День был словно создан для прогулок, и все — со своими детьми — гуляли. Несмотря на это, выйдя из машины, я потратил не больше пяти минут, чтобы отыскать Бонни Данди.Она возлежала на песке, достаточно далеко от полосы прибоя. Я нашел ее по шляпе с цветами, которую она укрепила на конце шеста, как флаг.