«Оно известно не своим вкусом».

Но Кире уже стало лучше после него, все ее тело тут же согрелось.

«Спасибо», – сказала она. Девушка подошла к Эйдану, наклонилась и поцеловала его в лоб, стараясь не разбудить брата. Затем она развернулась и поспешила выйти из комнаты. Лео последовал за ней.

Кира шла по бесчисленным тусклым коридорам Волиса, освещенным только мерцанием факелом вдоль стен. В этот поздний час только несколько мужчин стояло на страже, остальная часть форта притихла, все крепко спали. Кира поднялась по винтовой каменной лестнице и остановилась перед покоями своего отца, охраняемые стражником. Он посмотрел на девушку, в его глазах читалось нечто вроде благоговения, и Кира спросила себя, как далеко уже распространилась ее история. Он кивнул ей.

«Миледи», – произнес солдат.

Кира кивнула в ответ.

«Мой отец в своих покоях?»

«Он не мог уснуть. Последний раз я видел его, когда он шел в свой кабинет».

Кира поспешила по каменным коридорам, нагибаясь перед низкой конической аркой и спускаясь по винтовой лестнице, пока, наконец, она не добралась до дальнего конца форта. Коридор оканчивался толстой арочной деревянной дверью в библиотеку отца. Кира протянула руку, чтобы открыть дверь, но увидела, что та уже приоткрыта. Девушка остановилась, услышав, что изнутри доносятся напряженные настойчивые голоса.

«Я говорю тебе – это не то, что она видела», – раздался сердитый голос ее отца.

Он был разгорячен, и Кира не стала входить, предполагая, что будет лучше подождать. Она стояла в коридоре, ожидая, пока голоса умолкнут, преисполненная любопытства, думая о том, с кем разговаривает отец и о чем они говорят. Ей было интересно, говорят ли они о ней.

«Если она на самом деле видела дракона», – раздался трескучий голос, который, как тут же узнала Кира, принадлежал Тоносу, самому старому советнику ее отца. – «То для Волиса остается маленькая надежда».

Ее отец что-то пробормотал, но Кира не разобрала, что именно. Затем последовала продолжительная тишина, пока Тонос вздыхал.

«Древние свитки», – произнес Тонос вымученным голосом. – «Рассказывают о восходе драконов. О времени, когда мы все будем раздавлены их пламенем. Не останется ничего, кроме холмов и неба. И если они пришли, то они здесь не без причины».

«Но по какой причине?» – спросил отец Киры. – «Что могло заставить дракона пересечь мир?»

«Возможно, лучший вопрос, Командир, заключается в том, кто мог его ранить?»

Последовала долгая тишина, нарушаемая только потрескиванием огня, пока, в конце концов, Тонос не заговорил снова.

«Подозреваю, что тебя тревожит больше всего вовсе не дракон, не так ли?» – спросил Тонос.

Последовала очередная долгая пауза и, Кира – хотя она и знала, что ей не следует подслушивать – наклонилась вперед, не в силах удержаться, и заглянула в щель. Ее сердце отяжелело, когда она увидела своего отца – он сидел, схватившись за голову руками, задумавшись.

«Да», – сказал отец уставшим голосом. – «Так и есть», – признал он.

Кира недоумевала, о чем они говорят.

«Ты думаешь о пророчестве?» – спросил он. – «О времени ее рождения?»

Кира наклонилась ближе, стук ее сердца раздавался в ушах, она чувствовала, что они говорят о ней, но не понимала, что они имеют в виду.

Ответа не последовало.

«Я был там, Командир», – наконец, произнес Тонос. – «Так же, как и Вы».

Ее отец вздохнул, но не поднял головы.

«Она – Ваша дочь. Не думаете ли Вы, что было бы справедливо рассказать ей о ее рождении, о ее матери? Неужели у нее нет права узнать то, кто она?»

Сердце Киры колотилось в груди. Она ненавидела секреты, особенно те, что касались ее самой. Она умирала от желания узнать, о чем они говорят.

«Время неподходящее», – в конце концов, ответил отец.

«Но время никогда не является подходящим, не так ли?» – заметил старик.

Кира прерывисто дышала, разозлившись.

Она вдруг развернулась и убежала прочь, после слов ее отца, которые все еще звенели у нее в ушах, в груди у девушки была тяжесть. Они ранили ее больше миллиона ножей, больше, чем то, что люди Лорда могли в нее бросить. Кира чувствовала себя преданной. Всю ее жизнь отец утаивал от нее секрет. Он лгал ей.

Неужели у нее нет права узнать, кто она?

Всю свою жизнь Кира чувствовала, что люди смотрят на нее по-другому, словно они знали о ней что-то, чего не знала она, словно она была чужой, но никогда не понимала, почему. Теперь Кира поняла. Она не просто чувствовала, что отличается от остальных – она на самом деле другая.

Но как?

Кто же она?

Глава семнадцатая

Везувиус шел через Великий Лес в сопровождении сотни троллей к резко поднимающейся местности, слишком крутой для того, чтобы за ними могли последовать лошади. Он шел решительным шагом и впервые за долгое время ощущал прилив оптимизма. Он проходил через густые кусты со своим кинжалом, хотя знал, что может пройти и не рубя их. Просто ему хотелось этого – она наслаждался любым убийством.

С каждым проходящим шагом Везувиус слышал рев пойманного великана, который становился все громе, заставляя землю под ними дрожать. Он заметил страх на лицах своих троллей и это заставило его улыбнуться. Этот страх был тем, что он надеялся увидеть многие годы – это означало, что после всех слухов великана, наконец, нашли.

Везувиус разрубил последний куст и пересек горный хребет, когда лес перед ним открылся в огромную поляну. Он остановился как вкопанный, застигнутый врасплох представшим перед его глазами зрелищем. В дальнем конце поляны находилась огромная пещера, чей арочный вход достигал сотню футов высотой. К ее скале за лодыжку и запястье было приковано цепью пятидесяти футов в длину и тремя футами в толщину самое огромное, самое отвратительное создание, которое Везувиус когда-либо видел. Это был настоящий великан, ужасное создание, достигающее, как минимум, сотню футов в высоту и тридцать футов в ширину. Его тело напоминало человеческое, но у него было четыре глаза, рот представлял собой только челюсть и зубы, он был лишен носа. Он открыл свой рот и заревел, издав ужасный звук, и Везувиус, который ничего не боялся, который встречался с самыми отвратительными созданиями лицом к лицу, вынужден был признать, что даже он испугался. Великан открывал свой рот все шире и шире, его зубы были заточены до точки пяти футов в высоту. Казалось, что он был готов проглотить весь мир.

Кроме того, великан казался разъяренным. Он ревел снова и снова, пытаясь сорвать с себя сковывавшие его цепи. Земля, пещера и вся гора тряслись, словно этот зверь, используя всю свою силу, сам двигал целую гору, словно у него было столько энергии, что он не мог ее в себе вмещать. Везувиус улыбнулся – это именно то, что ему нужно. Создание, подобное этому, может прорваться через туннель, может сделать то, на что не способна целая армия троллей.

Везувиус сделал шаг вперед и вошел на поляну, заметив дюжины мертвых солдат, чьи тела были разбросаны на земле. Сотни ожидавших солдат выстроились в ряды при его появлении. Он читал страх на их лицах, как-будто они понятия не имели о том, что теперь делать с этим великаном, которого они поймали.

Везувиус остановился на краю поляны, всего лишь в месте недосягаемости от цепей великана, не желая закончить так, как эти трупы. Когда он приблизился, великан повернулся и бросился на него, замахиваясь на него своими длинными лапами и промахнувшись всего на несколько футов.

Везувиус стоял, глядя на него, в то время как его командир подбежал и встал рядом с ним, сохраняя дистанцию вдоль периметра вне досягаемости великана.

«Милорд и Король», – сказал командир, склонив голову в знак уважения. – «Великан пойман. Он Ваш, Вы можете отвезти его назад. Но мы не можем связать его. Мы потеряли очень много солдат, пытаясь это сделать. Мы растеряны и не знаем, что делать».

Везувиус стоял, уперев руки в бока, чувствуя, что глаза всех его троллей устремлены на него, пока он рассматривал чудовище. Это был удивительный образец творения и, пока великан смотрел на него сверху вниз и рычал, сгорая от желания разорвать его на части, Везувиус увидел, в чем заключается проблема. Как всегда, он тут же осознал, как ее исправить.