ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Лишь только ночь своим покровом
Верхи Кавказа осенит
И у грузинок под подолом
Струя по ляжкам пробежит,
Тамара слышит голос нежный
Уж снова ясно над собой,
И пальчик ручки белоснежной
Резвится над ее пиздой.
Всю ночь сомнительные грезы,
Желаний непонятных рой,
Решимость жертвовать порой
Своей невинностью и слезы,
Давно чредуясь по ночам,
Как страж, Тамару окружали
И сон ее далеко гнали,
Мешая смежиться очам.
Лишь перед утром сон желанный
Глаза Тамары закрывал,
Но Демон снова возмущал
Ее мечты игрою страстной:
К ее склонится изголовью,
Красой блистая неземной,
И взор его горит любовью
Пред обнаженною пиздой
Тамары. Полный искушенья
И предвкушая наслажденье,
Хуище Демона большой
Уже торчал дубиной длинной
И, словно друг пизды старинный,
Кивал своею головой!..
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
«Отец, забудь свои желанья,
Оставь угрозы и мольбы!
Тяжелый приговор судьбы,
Мои невольные страданья
И жизни жребий роковой
Навек мне чувства отравили
И мужа навсегда лишили!
Уж я теперь ничьей женой
Вовек не буду называться,
Не буду с мужем обниматься
В постели мягкой пуховой!
Супруг мой взят сырой землею,
Другому целку не отдам;
Скажи моим ты женихам,
Что я мертва для них пиздою!
Я сохну, вяну день от дня,
Отец, душа моя страдает,
Огонь по жилам пробегает…
Отец мой, пощади меня!
Не запрещай уединиться
В обитель дочери твоей,
Чтоб там она могла забыться,
Могла бы день и ночь молиться
До гробовой доски своей.
Уж не отдамся я веселью,
Уснувших чувств не разбужу
И перед брачною постелью
Своей пизды не обнажу!»
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
И в монастырь уединенный
Ее родные увезли
И власяницею смиренной
Грудь молодую облекли.
Но и в монашеской одежде,
Как под узорною парчой,
Все беззаконною мечтой
В ней сердце билось, как и прежде.
Пред алтарем, при блеске свеч,
В часы торжественного пенья
Знакомая среди моленья
Ей часто слышалася речь,
Под сводом сумрачного храма
Знакомый образ иногда
Скользил без звука и следа,
В тумане легком фимиама
Сиял он тихо, как звезда,
И звал с собою. Но куда? —
Тамара разгадать старалась,
Но лишь мучительно чесалась
Ее роскошная пизда.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Благословен роскошный край,
Где храм стоял уединенья,
Природы мудрое творенье
Земной там насадило рай:
Кругом сады дерев миндальных,
Жильцов пернатых стая в них,
Вершин сиянье снеговых
Кавказа гор пирамидальных.
Но, полно думою преступной,
Тамары сердце недоступно
Восторгам чистым. Перед ней
Весь мир одет угрюмой тенью;
И томный взор ее очей
Глядит куда-то в отдаленье
И целый день кого-то ждет —
Ей кто-то шепчет: «Он придет!»
Недаром сны ее ласкали,
Недаром он являлся ей
С глазами, полными печали,
И чудной нежностью речей!
Уж много дней она томится,
Сама не зная почему,
Святым захочет ли молиться —
А сердце молится ему.
Утомлена борьбой всегдашней.
Склонится ли на ложе сна,
Подушка жжет, ей душно, страшно.
И вся, вскочив, дрожит она…
Трепещет грудь, пылают плечи,
Нет сил дышать, туман в очах,
Объятья жадно ищут встречи,
Лобзанья тают на устах.
Неодолимое желанье
Изведать страсти чудный миг
Остановило ей дыханье:
Уж воспаленный ум постиг,
Что сладость страстного мгновенья
Неизъяснимо велика;
И ляжки жирные слегка
От черезмерного волненья
Смочились соком из пизды,
Как бы от налитой воды;
И пальчик, словно сам собою,
Расправил черный хохолок,
С присущей храбростью герою
В пизду воткнулся на вершок!
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Вечерней мглы покров воздушный
Уж холмы Грузии одел;
Привычке сладостной послушный,
В обитель Демон прилетел.
---------------------------------
И входит он, любить готовый,
С душой, открытой для добра,
И мыслит он, что к жизни новой
Пришла желанная пора.
Неясный трепет ожиданья,
Страх неизвестности немой,
Как будто в первое свиданье
Спознались с гордою душой.
Тамара