В течение 100 лет после открытия центров речи Броком и Вернике считали, что правое полушарие «немое». Кроме двигательных центров левой половины туловища, не удавалось обнаружить никаких больше зон. Поэтому при операциях на правом полушарии хирурги не боялись удалять значительные участки коры головного мозга.

Однако ученые давно предполагали, что у человека должны в коре полушарий головного мозга существовать сенсорные зоны, ответственные за отдельные восприятия, ощущения. Эти догадки получили свое подтверждение в операционной известного канадского хирурга двадцатого столетия У. Г. Пенфильда.

Во время одной из очередных операций на правом полушарии мозга Пенфнльд работал скальпелем. Поскольку мозг не имеет болевой чувствительности, то отпадает необходимость в наркозе. Больной разговаривал с хирургом, рассказывал о своих ощущениях. И вдруг…

«Профессор, я отчетливо вижу лицо моего друга юности… Бог мой, а вот и целая картина, как в цветном кино… И тоже знакомая. Что-то подобное происходило со мной много лет назад…»

Просматривая «цветные кинофильмы» из своего прошлого, пациент прекрасно осознавал, что это ему только кажется.

В дальнейшем при таких же операциях открытый мозг во время трепанации черепа стали раздражать слабым электрическим током. В результате этих исследований удалось установить, что в правом полушарии имеются зоны клеток не только зрительного анализатора, но и слухового, обонятельного, тактильного и других, раздражение которых приводит к появлению соответствующих ощущений. Так была установлена асимметрия мозга.

Функции левого и правого полушарий более определенно были выявлены следующим образом. При подготовке к операции на мозге в ряде случаев в сонную артерию, снабжающую кровью одно из полушарий, вводят снотворное вещество. Когда «усыпленное» полушарие перестает «работать», все психические функции регуляции берет на себя бодрствующее. В это время за человеком не только нужно наблюдать, но и обследовать его психические функции с помощью различных тестов. Однако как при раздражении электротоком участков мозга, так и проба со снотворным охватывает только одно полушарие. Это обстоятельство не дает возможности сравнить психические функции правого и левого полушарий у одного и того же человека. Выход из создавшегося положения был найден.

Около пятидесяти лет назад, когда еще не было аминазина и подобных ему лекарств, психиатры для лечения ряда психозов стали применять электрошок (и хотя сегодня имеется в распоряжении психиатрии множество лекарственных препаратов, этот метод до настоящего времени применяется при лечении некоторых заболеваний). Электроды обычно на голову больного накладывали с двух сторон и производили дозированное электрическое воздействие. После электрошока больной находился в бессознательном состоянии, сознание возвращалось через 1–2 часа. В дальнейшем электроды стали накладывать только на одну сторону головы. Они не утратили лечебного эффекта, но процедура протекала мягче и переносилась больными легче.

Это объясняется тем, что электрошоком угнетается только одно полушарие, второе же остается активным. После одностороннего шока человек воспринимает окружающие его предметы, эмоционально реагирует и мыслит только одним полушарием. Это подтверждается и записями биопотенциалов головного мозга. На электроэнцефалограмме четко прослеживается, что одно полушарие «спит» глубоким сном, другое находится в «бодрствующем» состоянии.

При проведении курса лечения, состоящего из 8–12 сеансов, электроды стали накладывать то на правую, то на левую сторону головы. Это дало возможность сравнить поведение человека в обычном состоянии с поведением в «право»- и «левополушарном» состоянии.

На основании клинических наблюдений, а также результатов исследований с помощью различных методик ученым удалось создать обобщенный образ условно названного «лево»- и «правополушарного» человека.

«Левополушарный» человек легко вступает в беседу, точно воспринимает смысл слов и много говорит. Даже болтлив. Однако голос становится глухим, гнусавым, иногда лающим. Начав фразу тихим голосом, он может в конце перейти на крик. Логические и эмоциональные паузы из речи исчезают. В разговоре он и сам утрачивает способность понимать значение речевых интонаций собеседника, не узнает хорошо знакомые мелодии. По существу, у него нарушается восприятие сложных звуков.

«Левополушарный» человек оказывается беспомощным при выполнении тестов, требующих восприятия фигур и ориентации в предметном мире. Но функции абстрактного мышления у него не только сохранены, но даже несколько утрированы. Он легко и логично оперирует понятиями, очень быстро и надолго запоминает слова, но не способен удержать в памяти предъявляемые геометрические фигурки и различные картинки. Им правильно называется боль-вица, номер палаты, в которой он находится. В то же время он дезориентирован, поскольку не может узнать палату, найти туалет.

Настроение «левополушарного» человека по сравнению с обычным состоянием улучшается. Он становится приветливым, общительным, веселым и даже эйфоричным.

В отличие от «левополушарного», у «правополушарного» человека словарный запас резко снижен, но голос сохраняет все тембровые оттенки. Хотя он узнает окружающие его предметы и легко пользуется ими, не всегда может вспомнить, как они называются. Поэтому охотнее объясняется жестами и мимикой. Несмотря на то что слова воспринимаются им с большим трудом, он хорошо отличает эмоциональные оттенки, что недоступно «левополушарному». Прослушав мелодию, он легко и свободно напоет ее. Но если попросить его классифицировать звуки или предметы, то эти задачи для него окажутся непосильными. У него нарушена память на слова, но в то же время конкретно образное мышление по сравнению с обычным состоянием усиливается. И это отмечается не только в экспериментах по «выключению» из работы левого полушария, но и в клинических наблюдениях за художниками и музыкантами, у которых в результате заболеваний (например, инсульта) частично не функционировало левое полушарие. Так, венгерский скульптор и художник Бени Ференци перенес острое нарушение кровообращения левого полушария, сопровождающееся потерей речи и правосторонним параличом ноги и руки. В последующем он стал рисовать и лепить левой рукой. Тематика и стиль его картин сохранили черты, бывшие до болезни, скульптурные работы не только достигли прежнего качества, но стали даже оригинальнее.

У «правополушарного», так же как и «левополушарного», человека происходит сдвиг эмоций, но только в противоположную сторону. Он мрачен, пессимистически оценивает свое состояние и предъявляет массу жалоб па самочувствие.

По сути, это два антипода. Но, как и в жизни, люди с противоположными характерами, дополняя друг друга, нередко образуют хорошо совместимые пары, так и совместная работа двух полушарий у здорового человека обеспечивает качественно новый уровень психического отражения действительности и регуляции поведения. Как и в диаде людей, кто-то из них берет на себя роль лидера, так и в целостной работе мозга одно из полушарий становится доминантным. Таким образом, наблюдения и исследования показали, что у человека конкретно-образное мышление (первая сигнальная система) локализуется в правом полушарии, а логическое, абстрактное мышление, осуществляемое на основе речи (вторая сигнальная система), — в левом. Преобладание правого полушария создает художественный тип человека, а левого — мыслительный.

Сделав экскурс в проблему асимметричного функционирования полушарий мозга, мы можем ответить на вопрос: почему «духи», «невидимки», «посторонние» воспринимаются людьми как бестелесные существа.

Все дело в том, что эти иллюзорные переживания в результате эмоционального напряжения и развития гипнотических фаз формируются в левом полушарии. Понятие «человек», как абстракция, не имеет конкретно-чувственных атрибутов, поскольку их нет во второй сигнальной системе. Это обстоятельство и не позволяет оформиться представлению «другого», «постороннего» в четко воспринимаемый галлюцинаторный образ, а только дает возможность абстрактно и эмоционально переживать присутствие кого-то. В то же время сохранность логического мышления и отсутствие чувственно воспринимаемых образов создает двойную ориентировку. Поэтому в приведенных нами случаях люди, с одной стороны, знали, что посторонних рядом с ними нет, а с другой — они не могли отделаться от неприятных, эмоционально тягостных переживаний.