— Об этом «дьяволе» я и хотел спросить тебя, Иша! — решил не упускать Огнезор случая. — Старик из Пещерного Храма… Могу поспорить, ты о нем слышала!..
— Мы не лезем в дела Безымянного Жреца, а он не лезет в наши. Таков старинный уговор, — почему-то стушевалась Хранительница. — Сходить с тропы запрещено! Не это разве говорили вам охотники?! Но ты, темный мастер, слишком любишь все делать по-своему!..
— Я не из тех, кто слепо следует чужим указаниям, — холодно перебил мужчина. — Ты всегда это знала, потому не стоит тратить слов понапрасну! Согласиться на любой из запретных ритуалов — бесспорно, безумие! Но без этого Лая не осталась бы со мной, так что, если думаешь, что я сожалею…
— Большинство из плененных душ теряют себя уже в первые годы! Для них это хуже смерти!.. Поэтому тебе стоит сожалеть, наглый мальчишка! Невозможно придумать худшей судьбы даже для заклятого врага — не то, что для любимой!..
«Это не твое дело, Иша! — гневно вмешалась в ее речи Лая. — Это МОЯ судьба, и я не хочу другой!..»
— Вы оба ненормальные… — с горечью повторила она. — Для чего ты пришел в Долину, Огнезор? Не думаю, чтоб похвалиться вашей глупостью…
— Расскажи о Безымянном Жреце, Иша, — присев на шкуры напротив старухи, еще раз попросил он.
— Зачем тебе знать о нем?
— Вспомни, что в прошлый раз говорила мне о судьбе…
— «Сама сущность твоя изломана еще до рождения, и тянет тебя кто-то к себе, как на ниточке», — повторила она прорицание. Вытянула тонкие губы в пугающей, неприятной усмешке. — Неужто, Жрец зовет тебя, Огнезор?..
— Он, Иша, он!.. Но не такой дурак я, чтобы с радостью на этот зов броситься! Много ли знаешь ты о старике из Храма?
— Я видела его всего раз, — призналась она с неохотой. — И давно, давно это было… Почти три сотни лет назад.
— Значит так же стар, хитрый гад, как и ты… — прищурился нехорошо Гильдмастер.
— О нет, он намного старше! Сколько жили здесь ахары — столько о Безымянном Жреце и сказывали. Я была совсем молода, когда встретила его. Ходила по тропе на север вместе с остальным племенем… В те дни все ходили, даже Хранительница, сестра моего прадеда… Жреца мы встретили одним осенним вечером: черноволосый угрюмый мужчина вышел к нашему костру. Я принесла ему чашку с шархой. Он осмотрел меня с ног до головы — и взгляд этот был недобрым. «Сколько тебе лет, одаренная? — спросил жрец. — Ты в той уже поре, когда девушка ищет мужа. Но какой мужчина добровольно возьмет ту, что никогда не даст ему детей?». Я промолчала, ибо он был прав — и это то, что грызло тогда мое глупое сердце. «Пойдем со мной, одаренная, — не унимался он. — Я знаю, как нарушить запрет богов. Я могу дать тебе то, что ты хочешь!»… Но не успела еще я осмыслить этих слов, как Хранительница подскочила к нашему огню. «Ты изменился, безымянный! — выплюнула она с невиданным мною прежде презрением. — В прошлую нашу встречу ты был ниже на голову, светловолос и… вдвое старше. Опять украл чужую жизнь?». «Только взял свое по праву сильного! — искривил губы жрец. — А ты, Райна? Где же все твои ведьминские прелести? Как погляжу, совсем старуха!.. Отвратительно!». С тем и ушел… Никогда на моей памяти не показывался он больше ахарам, но охотникам все равно запрещалось сходить с тропы…
— Что значит «украл чужую жизнь», Иша? — ухватился за странные слова Огнезор.
— Не знаю, — развела руками старуха. — Будто бы видят его всякий раз иным: то старше, то моложе; то высоким, то коротышкой; то с сильным даром, то со слабым совсем… Вроде и другой человек, но чувствуется тем же. Так прежде старики рассказывали… А еще, баяли, из века в век живет он чужими жизнями. Вот только сотни лет уже не покидал он своего Храма…
— И что? — не сразу понял Огнезор.
— А то, что у кого бы ни «крал» безымянный жрец себе годы, жертвы его всегда сами приходят!..
— Я дважды был там, и жив, как видишь, — скептически фыркнул мастер. — Страшные сказки оставь для ахарских девиц, Хранительница!
— Ничего, кроме сказок, ты не узнаешь о нем, Огнезор! Послушай хотя бы их…
— Ну, обо мне тоже много баек плетут! Не всему на свете стоит верить… А вот лучше скажи, Иша, — спросил он, слегка замявшись, — действительно ли мог жрец сделать то, что тогда тебе обещал?
— Недаром установили боги запрет, темный мастер! — тут же нахмурилась она.
— Не думаю, что богам вообще есть до нас дело! Бесплодие одаренных — лишь досадная болезнь, пока не знающая лекарства! Но если жрец, и вправду, его придумал… В прямых потомках стал бы дар вдвое сильней!..
— И безумие вдвое опасней, Огнезор! — непреклонно перебила старуха. — Иногда лучше не идти против природы. Кто бы ни устроил этот мир — он устроен мудро…
— Позволь все же в это не верить, — недовольно поморщился мужчина. — В моем ремесле недолго проживешь с такими взглядами…
— «Сказок» моих ты не слушаешь, поучений не принимаешь… Что же нужно тебе от ахаров? — сердито выпрямилась Иша. — Зачем болезную свою сюда привел?
— А я уж думал, ты о Миле не спросишь! — отозвался он едко. — Хочу оставить девочку тебе на попечение…
— Не похоже на просьбу, Огнезор! — вздернула брови Хранительница. — Не слишком благородно с твоей стороны, после всего, что ахары пережили прошлой зимой…
— Ты вышвырнула последнюю одаренную своего рода прочь, зная, что ее ждет смерть. Уж кто бы говорил о благородстве!..
— Я лишь заботилась о нуждах большинства! — всерьез разъярилась Иша.
— Так же, как и я! — отрезал Гильдмастер. — Твои знания слишком ценны для одного племени. А из Милы выйдет отличная ученица! В ней есть все, чего тебе не хватало в Лае: вера, послушание, исполнительность, терпение, в конце концов! На обратном пути я оставлю ее здесь — до конца весны. А к следующей зиме, если надо будет, привезу еще.
— Как это по-имперски! — гневно дрогнул старый голос. — Брать и брать у раз оказавших милость, пока силы их не иссякнут!..
— Я больше не тот, кто нуждается в милости, госпожа Хранительница! — холодно перебил Огнезор. — За твои услуги ахары получат особый статус и особые выгоды. Не притворяйся, будто не надеялась на это с первой же минуты, как узнала мое имя!
— Все мы делаем то, что лучше для наших людей, — не стала отрицать она. — Ты должен понимать меня, как никто, Гильдмастер.
— Я и понимаю, — выдохнул он с внезапной усталостью.
— Привыкнешь, — прозвучало от нее почти с сочувствием. — Безжалостным быть куда сложней, чем милосердным…
«О, безжалостным как раз Эдан быть умеет!» — вмешалась неожиданно Лая.
— Даже с тобой? — не веря, хмыкнула старуха.
«Что?»
— Наверняка, непреклонен с незнакомцами, но теряется, когда речь идет о близких. Правда ведь, Огнезор?
— Совсем недостойно Гильдмастера! — ядовито согласился мужчина. — Вот только зря ты обо мне, Иша, волнуешься! Близких-то уже не осталось!.. — его голос мгновенно стал жестким, издевку вытеснил холод. — Вернемся к подмастерью Миле… Какой же будет цена?
— За лечение твоей зверушки и обучение ее ахарским фокусам? — невозмутимо уточнила старуха. — Последние годы Лая покупала у Империи спокойствие всего племени. Мы — простые охотники, не держим у себя золота. По ее смерти налог стал непосильным…
— Значит, налог? — хищно усмехнулся Гильдмастер. — Это возможно устроить. Все?
— Сомневаюсь. Ведь и ты, и я хотим большего.
— Ты права, госпожа Хранительница! Но за Милу я не дам много.
— Значит, самое время спросить: что ты хочешь, Огнезор… за охранную метку Гильдии?
Брови мастера взметнулись в изумлении. Еще те у Иши были чаянья! Свою охранную метку уже двести лет не давала Гильдия никому, кроме Правящего Дома!
— Полный обряд Перерождения, — не стал долго думать он. — Справедливая цена для справедливой сделки!
— Что ж, думаю, это вполне возможно…
— Метка будет действовать, лишь пока я жив, — счел нужным предупредить мужчина.
— Да и обряд наш провести сумеет только очень сильный, духом крепкий лекарь! — в ответ усмехнулась ахарка. — Много ли у вас найдется таких?