Глава четвертая,

где появляется наш старый знакомец Коцебу

-- Ну, ты и засоня! – разбудил девочку голос брата. – Вставай, приехали.

Открыв глаза и выбравшись из автомобиля, прежде всего Ася увидела звездное небо. Оно оказалось не таким, как в городе: не дымно-серым, с тусклыми проблесками звезд, а бархатно черным, богато изукрашенным яркими золотыми искрами. Невероятно красиво!

Однако брат торопил, и пришлось опустить голову.

Было очень темно, светился лишь вокзал невдалеке. Простенькое двухэтажное здание показалось девочке жалким и мало подходящим для последнего приюта гения. Хотя Лев Николаевич, разумеется, находится не здесь. Его разместил в своем доме начальник станции Иван Иванович Озолин.

Компания, немного потоптавшись в нерешительности, двинулась к вокзалу. Князь Георгий поддерживал под локоток Саломею, следом спешил Арсений, а за ним, увязая в грязи мигом промокшими туфлями, брела сестра.

В дамском зале ожидания, куда они прошли, царило оживление. Против обыкновения, он был полон в основном мужчин – однако было чисто, не накурено и, главное, тепло. Гудели голоса, вразнобой обсуждая последние новости. Ася прислушалась – и сердце ее наполнилось невероятным счастьем.

-- Ура, Льву Николаевичу лучше! – не выдержав, во весь голос закричала она.

Отовсюду разом раздался веселый, одобрительный смех. Через миг его перекрыл тихий, однако очень внятный голос.

-- Кузнецов, Арсений Петрович?

Брат обернулся.

-- Евгений Павлович! – обрадовался он. -- Вы тоже здесь?

-- Где же теперь быть словеснику? -- улыбнулся мужчина лет тридцати. – Вот приехали с Александром Александровичем поклониться гению.

Ася без труда опознала говорившего. Приват-доцент Московского университета Евгений Павлович Красилов, специалист по древнерусской литературе и любимый преподаватель Арсения. Все, как описывал брат: высокий, сутуловатый и немножечко нелепый, однако именно этим симпатичный. Выражение лица такое, словно он вечно витает в облаках и ему нелегко дается спуск на землю, к практическим делам. Рядом с ним еще один незнакомый человек – надо так понимать, Александр Александрович. Чуть пониже ростом, зато очень прямой и стройный в перетянутом ремнем пальто, он чем-то напоминал англичанина. Не то, чтобы девочка часто встречала иностранцев, зато прочла много книг и хорошо себе представляла выдержанных, ироничных аристократов-британцев. Не красавец, подобно князю Георгию, но определенно интересен – породистый нос, большие выразительные глаза, коротко стриженые темные кудри. Не случайно Саломея, проигнорировав Красилова, тут же уставилась на его друга томным взором. И хорошо – пускай займется им, а князя оставит в покое!

Однако Александр Александрович, даже не дождавшись официального знакомства, обратился прямо к Арсению.

-- Арсений Петрович, вы не видите, что ваша сестра больна? Ангина, лихорадка, высокая температура. О чем вы думали, потащив больного ребенка за тридевять земель туда, где нет даже свободной квартиры, все занято приезжими?

Он говорил быстро, с холодной, но очевидной яростью. Арсений в недоумении покосился на сестру.

-- Больна? Да нет, с Асей все в порядке.

-- Это с вами все в порядке, -- процедил невоспитанный тип. – Вы не забыли надеть крепкие сапоги, а девочке позволили ехать в туфельках.

Подобного Ася уже не силах была выдержать. Ее, взрослую женщину, сумевшую понравиться не кому-нибудь -- настоящему грузинскому князю, оскорбляют прямо в лицо!

-- Мне никто ничего не позволяет – я сама решаю, -- гневно выкрикнула она. – И вовсе я вам не больной ребенок...

-- А здоровая старушка, -- покладисто согласился Александр Александрович.

Это было так неожиданно, что Ася рассмеялась. Ее злость прошла, будто и не бывало.

-- Евгений, -- Александр Александрович повернулся к другу. – Ты перебираешься ко мне в угловую комнату, а спальню отдаем Асе. Все врачи сейчас у графа, но я немного разбираюсь в медицине, и Анфимьевна поможет...

-- А в чем ты не разбираешься? – хмыкнул Евгений Павлович. – Разумеется, я уступаю свою комнату.

-- А где буду ночевать я? – распахнув якобы от жары соболью шубку, красиво выгнувшись и взмахивая ресницами, осведомилась Саломея. – Я полагала, здесь будет легко найти квартиру.

-- С вашими средствами – вполне возможно, -- равнодушно кивнул Александр Александрович.

-- Вы узнали меня? – обрадовалась девушка.

-- Нет, -- отрезал собеседник. -- В любом случае, все вы взрослые люди и способны о себе позаботиться. Арсений Петрович, идемте с нами. Вам следует знать, где остановится ваша сестра.

Говоря это, он уже шагал к выходу из зала, ведя под руку ослабевшую Асю. Остальные, включая тех, кого не звали, поспешили следом.

-- Я – Саломея Гольдберг. Та самая Саломея Гольдберг, -- растерянно и одновременно с вызовом сообщила Саломея.

Асе даже стало ее жаль. Она напоминала человека, на глазах которого рушится привычный мир, а бедняга пытается вести себя так, словно ничего не изменилось.

-- Вы мужчина, а я женщина, -- не унималась Саломея. -- Неужели вы не считаете долгом рыцаря помочь мне, уступив комнату?

-- А правда, Александр, -- смутился Евгений Павлович. – Вспомни... игумен Варсофоний вызвал монахов со святыми дарами, так они устроились в женском туалете, другого места не нашлось. Ничего страшного, посидим с тобою ночь в вокзале, пообщаемся с людьми...

-- Хочешь – сиди и общайся. А я намерен спать.

-- Но я дама! – почти в истерике настаивала Саломея.

-- Вы боретесь за эмансипацию, -- без тени вопроса заметил невоспитанный тип. – Вот и попробуйте результат на себе. В конце концов, переночуете в автомобиле – он у вас вместительный.

-- Откуда вы знаете, на чем мы сюда прибыли? – неожиданно вмешался князь Георгий. – Кто вы?

-- Александр Александрович Коцебу, адвокат из Санкт-Петербурга. Учитывая, что поезда приходят в Астапово дважды в сутки, очевидно, что вы прибыли другим путем. И уж явно не пешком. А дама, которая, даже направляясь на заброшенный полустанок, носит в ушах целое состояние, предпочтет самый дорогой автомобиль. Руссо-Балт, не так ли?

-- А если автомобиль принадлежит мне? Я – князь Георгий Табидзе.

-- Вам -- вряд ли, -- коротко известил собеседник.

Ася невольно восхитилась его силой. Она заключалась даже не о том, что Александр Александрович почти тащил девочку на себе, а в том, что Саломея и князь, явно оскорбленные, продолжали идти рядом, словно влекомые на поводу.

-- Вот дом Озолина, где лежит сейчас Лев Николаевич, -- указал между тем адвокат. -- Наше жилье совсем рядом.

Девочка уставилась на красный деревянный флигель самого задрипанного вида. Под одним из освещенных окон, привалившись к стене, стояла сутулая старуха в капоте.

-- Крестьяне мечтают видеть графа, но их к нему не пускают? – сообразила Ася.

-- Жена, графиня Софья Андреевна. От Льва Николаевича скрывают ее присутствие, боясь огорчить. А она пытается тайком взглянуть на мужа напоследок.

-- Не может быть, – опешила девочка. – Софья Андреевна совсем другая. Она привыкшая купаться в роскоши, бездуховная дурочка, а не...

-- А не любящая жена и мать, прожившая с мужем сорок восемь лет, родившая ему тринадцать детей и мечтающая, чтобы те не пошли по миру, -- хмыкнул Александр Александрович.

Евгений Павлович резко шагнул к другу.

-- Взглянуть напоследок? Убежден? Говорят, Льву Николаевичу стало лучше.

-- Случается при пневмонии. Боюсь, он не проживет и дня. Возраст, сердце... есть, конечно, камфара, но вряд ли поможет.

-- Вы так спокойно об этом говорите! – возмутился князь Георгий.

-- Оставлю волноваться вам, заинтересованным лицам, -- странно ответил адвокат. – Идемте, Ася. Вы увидели достаточно.

Спустя несколько минут компания ввалилась в еще более непрезентабельное жилище, чем приютившее гения. Маленькая передняя, кухня, три небольшие комнаты – вот и вся квартирка.