В зале возникло пламя портала, чтобы погаснуть всего через пару секунд, и оставить после себя пятерых людей. Двух мужчин, двух женщин и ребёнка. В какой-то момент Лея подумала, что именно так. Всё правильно. Вот они те, кого она любит. Не знакомые, ни подружки, ни тем более мужчины, не задерживающиеся в её жизни. Только эти пятеро. Родители. Брат и его жена. Племянник. Разве что кота не хватает. Кто его покормит?… Лея почувствовала, что улыбка пробивается через стянутые мышцы. Это же смешно думать про кота перед лицом предстоящего. И, всё-таки, он как всегда, оказался самым счастливым существом. Есть такой анекдот-байка про мысли кошки и собаки. Собака думает: «Хозяин меня любит, кормит, ухаживает. Наверное, он Бог». Кошка думает: «Хозяин меня любит, кормит, ухаживает. Наверное, я Бог». Наверно, и правда есть в них что-то божественное, раз Мурчика здесь нет…

Лея вспомнила, что должна удивиться. Заставить сердце биться быстрее для учащённого пульса. Расширить глаза и застыть так на мгновение. Ненадолго, ибо удивление весьма короткая эмоция. Бросить любопытный взгляд на герцога, затем на Хдархета, стоящего в предвкушении дальнейшего.

— Дочка! Доченька! — кричит пожилая женщина, сбивая планы Леи. Она хочет подбежать, но цепи в руках горгулов удерживают её.

Вот она мама. Непривычно встрёпанная. Она давно у демонов, ибо обычно тщательно закрашенная седина отросла на несколько сантиметров. Одежда грязная, как и лицо. Но такие знакомые руки тянутся к ней. Руки. Полные нежности и доброты. Подзабытые картины, промелькнувшие в одно мгновение. Мама завязывает такие непослушные шнурки. Почему у неё всегда получается? А вот и разбитая коленка от первой поездки на двухколёсном велосипеде. А вот и ветка берёзы с маленькими зелёными листочками. Это настоящее чудо, ведь вы вместе принесли её с мороза и поставили в вазу. А вот и чёртики из намыленных волос, так было интереснее купаться… Вдруг первая неудача в школе. После неё ещё много обид и страхов. И даже, когда это просто ночной кошмар, мама рядом. Даже тогда, когда ты плачешь и не хочешь, чтобы кто-то был близко. Она держит тебя за руку и не отпустит никогда.

Мама! Мамочка!

«Холодна, как лёд. Холодна, как лёд», — пульсируя забилась одна и та же фраза в мозгу Леи, но она намеренно сморщила лицо, как если бы увидела что-то мерзкое и противное.

— Ваше превосходительство, вы не позволите ваш кнут? — попросила Лея Ал'Берита.

У того из воздуха возник огненный кнут. На этот раз пылал только самый кончик, рукоять была чёрной. Но взяв его в руки, девушка почувствовала, как сильно тот всё равно жжёт ладонь. Умей она обращаться с таким оружием, то можно было бы нанести один единственный удар… Но Лея не умела… Она замахнулась и ударила, попав по рукам. Женщина закричала. Скорее от сильного ожога, нежели нанесённой раны.

— Как ты смеешь так обращаться ко мне?! — прошипела Лея. — Ко мне. Ко второму заместителю наместника Аджиданта, одного из городов Ада! Не смей обращаться ко мне иначе, как госпожа Пелагея, человек!

Лея нанесла ещё один удар, чтобы в корне задушить возможность ещё каких-либо слов со стороны семьи. Но мама, округлив глаза, не верила. Она что-то пыталась сказать, открывая рот, как выброшенная на берег рыба, и тянула раненые руки. Мужчина с сединой на висках обнимал и удерживал жену, а затем, с гневом посмотрев на дочь, отчётливо проговорил.

— Будь ты проклята! Отродье!

Ещё несколько ударов кнутом. Веки открыты, но глаза всё равно словно не видят, куда и по кому приходятся удары. Или не хотят видеть. Глубокая рана навеки иссекла лицо отца. Он, пытаясь выглядеть достойно, молчит и лишь проводит ладонью по щеке.

Папа… У него всегда в руках фотоаппарат или видеокамера. Он всё время снимает, а потому фотографий самого папы в семейном альбоме почти нет. А ещё он очень занят на работе, и пообщаться можно только на выходные или праздники. Потому что, когда он возвращается вечером, уже пора спать. Но с папой всегда весело. С ним можно пойти на берег встречать рассвет. Или зажарить с гордостью пойманную уклейку и бежать вдоль реки, пуская кораблики из коры. Брат делает сам, а дочке папа помогает, и потому у неё кораблики самые красивые! А каждый Новый Год он приносит огромную ёлку до потолка, и вы её вместе наряжаете… А ещё у папы в ящике, где хранятся документы, есть старая записная книжка. Она на самом дне прячется. Там, среди стихов про армию и признаний в любви маме с вычеркнутыми или добавленными словами, там есть ещё две странички. Для одной из них служит закладкой маленький кусочек оранжевой клеёнки с верёвочкой из пожелтевшего от времени бинта. На нём имя Пелагея. Это родильный браслетик. А на самой страничке всё о ней. Когда родилась, сколько весит, когда научилась ходить, когда появился первый зуб… Папа так и не узнает, что она нашла эту книжечку.

Прости меня!..

Не поворачивая головы, она не могла увидеть Хдархета, но разочарование на лице Ахриссы явственно читалось. Демонесса была не менее эмоциональна, чем сама Лея. Пусть и иначе. Второй заместитель наместника Аджитанта вернула кнут своему повелителю. Мальчик плакал, молодая женщина гладила его по голове и пыталась утешить.

— Какие у вас интересные родственники, госпожа Пелагея, — сказал Хдархет, появившийся в поле зрения девушки. Она его проигнорировала.

— Прошу простить меня Ваше высокопревосходительство, если этим небольшим своеволием, я нарушила ваши планы, — попросила Лея герцога Дзэпара.

— Ну что вы, госпожа Пелагея, — равнодушно отмахнулся тот. — Люди столь редко бывают почтительны. Я вас понимаю… И для каждой души нужен наставник… Право, мне бы доставило удовольствие, если бы вы сами научили их умению держать себя подобающим образом.

— Сожалею, что вынуждена отказать вам, — сделав реверанс, ответила Лея. Нельзя было и впадать совсем из крайности в крайность. — Но я не обладаю способностями или умениями, чтобы быть уверенной, что не испорчу своими неумелыми действиями ваш бал и своё платье. А мне бы не хотелось уходить с бала ранее его окончания. Более того, мне, как и всем вашим гостям, весьма любопытно, что же вы сами хотели сделать с этими людьми, — Лея улыбнулась. Улыбка вышла искренней, ибо она представила, как её руки крепко сжимаются на горле герцога.

— Как пожелаете, госпожа Пелагея, — невозмутимо ответил герцог. — Надеюсь, вы оцените мою задумку.

Хдархет мог сколь угодно ждать, что она ринется то ли к родным, то ли прочь из зала. Ал'Бериту без надобности было стоять рядом, чтобы она этого не сделала. Лея никуда бы не ушла. Она внимательно смотрела, запоминая каждое действие, каждый вскрик, стон, впитывая в свою память, чтобы навсегда запомнить и отплатить тем же. И улыбалась. Чуть-чуть приподнять уголки губ, чтобы показать тайное удовольствие. Нет. Теперь уже нужна более яркая эмоция. Более широкая восхищённая улыбка. Аплодисменты. Браво палачу! Браво!!!.. Почему-то происходящее казалось нереальным. Как будто это не с ней. Не с ними. Всё это страшный бесконечный сон, и достаточно закричать, чтобы проснуться от своего собственного отчаянного крика, как всё исчезнет… Но она не кричала… Вежливые ответы на восхищённые комментарии не потерявшего надежды Хдархета. Нет!!! Ты не дождёшься ничего и ничего не получишь!.. Холодна, как лёд! Холодна, как лёд!.. И лишь глубоко внутри прячется боль, разрывающая на части, и мысль, что она так и не успела сказать, как она любит… Дочка. Тварь. Отродье!.. Ежедневная суета, расстояние… Разве это достойная причина, чтобы не произнести всего три слова «я люблю тебя»? Каждый день люди думают, что не сейчас, потом, успею. Но сколько так и не успевают сказать? Крепко прижать к себе самого дорого человека, вдохнуть запах его тела и волос, чтобы запомнить. Запомнить навсегда, какое это счастье любить и быть любимым просто за то, что ты есть на этом свете…

Самое большое предательство… Нежные добрые руки. Отдельно от тела… Прости меня мамочка!!! Прости меня!!! Простииии!!!..