Сплюнув на землю, он выругался из‑за собственной мнительности. Опасность, конечно, существует. Но самостоятельно загонять себя до состояния дрожи в коленях – огромная глупость. Так можно до утра продрожать в кустах. А в то, что можно просидеть всю ночь без движения и при этом не уснуть, — Андрей не верил.

А потому, сильно протерев лицо ладонями, двинулся дальше.

Тень выскочила у него из‑под самых ног. Или так просто показалось. Перед глазами взметнулось нечто темное, зашуршало, а потом в грудь уперлось стальное острие.

Андрей не раздумывал – ударил раскрытой ладонью по острию, бросился в сторону. Не успел он сделать и нескольких шагов, как нога зацепилась за корень или корягу. Листья и пыль метнулись в лицо.

Нельзя валяться! Вскочить – бежать! Плевать, что ни черта не видно. Плевать, что напавших на него тварей может оказаться несколько. Только не лежать! Не преподносить себя покорной тушей, которую только и следует нанизать на вертел.

Он вскочил. Перед глазами – темнота. Кромешная. Если продираясь сквозь лес, он видел хотя бы оттенки черноты, то теперь все расплылось слепой кляксой. Куда бежать?

Сердце чуть было не выпрыгивало из груди, стучало сильно, отдаваясь глухой болью.

— Извини, не хотела тебя напугать, — прозвучал тихий голос.

Первые секунды разум отказывался воспринимать услышанное. Слова пробились до сознания сквозь густую завесу паники.

— Алена?.. — все еще не веря себе, спросил Андрей. Он щурился, силясь рассмотреть хотя бы намек на очертания человеческого тела, но все равно ничего не видел.

— А ты кого ожидал встретить? — в ее голосе звучала неприкрытая насмешка.

— Если честно – никого, — не стал вдаваться в подробности собственных страхов Андрей.

— Жаль. А я думала, тебе не помешает проводник.

— Не помешает… – напряжение отпускало, руки чуть заметно подрагивали.

Андрей поискал руками какое‑нибудь дерево, мечтая облокотиться. Как назло пальцы рассекли воздух, не встретив ни малейшей преграды.

— Я волновалась, — сказала Алена.

Ее голос прозвучал ближе, чем в первый раз.

— Волновалась? Почему?

— Они вернулись без тебя. Сказали – ты исчез. Они ждали, пока не стало темнеть.

— Задержался, — кивнул Андрей, не принимая во внимание, что девушка его кивок, скорее всего, не увидит.

Он чувствовал ее присутствие. Не видел, не слышал, именно чувствовал. Ее взгляд направлен на него.

— Что‑то случилось? — спросил, окончательно придя в себя.

— Нет, все хорошо. Теперь хорошо. Нам надо торопиться. Держи меня за руку.

Андрей протянул руку, пальцы нащупали ладонь Алены. Странно, но это прикосновение вернуло ему уверенность. Теперь он не один, бояться нечего.

Он, взрослый мужик, не дурак и не доходяга, а радуется как ребенок, заблудившийся в темноте и неожиданно нашедший того, кому может доверять. И все страхи разом отпрянули.

— Как войдем в деревню – ни о чем не спорь, хорошо? — спросила девушка.

— Уверена, что ничего не случилось?

— Да. Просто не спорь. Пожалуйста. Опасаться нечего, ты не подумай.

— Лучше бы объяснила.

— Обещаешь?

— А если нет?

Она остановилась. Ее пальцы в его ладони дернулись.

— Если нет – ничего не изменится. Для тебя.

— А для тебя?

Алена молчала.

— Хорошо, обещаю, — выдавил из себя Андрей. — Но знай – это не дело. Если…

— Спасибо, — перебила девушка. — Идем.

Она шла так уверенно, будто кромешная темнота для него раскрывалась солнечным днем для нее. Вот уж действительно – знает лес, как свои пять пальцев.

В воздухе появился слабый запах дыма.

— Погоди, — Настя снова остановилась.

Андрей не видел, что она делает, но спустя мгновение рядом раздалась отрывистая токатта. Будто дятел стучит по дереву, только звонче, и слышится строгая ритмика.

— Идем, — проговорила Алена, когда стук стих.

— Знак? — спросил Андрей.

— Да – идут свои. А то подстрелить могут.

— Почему не какое‑нибудь кряканье или другой звук? Настоящего животного.

— Из меня плохой подражатель, — в ее голосе прозвучала усмешка.

К воротам подходили медленно, без резких движений.

Их окликнули – и только тогда успокоились. Послышался скрип открываемой створки ворот.

Деревня стояла безлюдной. Полуночных гостей встретили лишь часовые. На лицах – озадаченность.

— Ты? — вопрос был обращен к Алене.

Спрашивал худощавый мужик с длинными усами, свисающими парой понурых плетей.

— Да.

— Ну, девка… – покачала головой усатый. — В себе ли?

В ответ лишь безмолвное пожимание плечами.

— Что случилось? — спросил Андрей. Странное поведение аборигенов настораживало.

— Ты проходи, мил человек, — чуть кивнул часовой. — Тебе мы рады. А вот с ней разговор будет особый.

— Я чего‑то не знаю?

Со стороны домов к стоящим возле ворот спешили двое. Один – с копьем в руке. Второй – торопливо запахивающий стеганку. Староста?

— Слава Господу, — всплеснул руками Степан Михайлович. — Уберег. Как сходил?

— С толком. Решение есть, — сказала Андрей.

— Ну и славно. Что требуется?

— Для начала – собрать людей. Всех. Взрослых. В особенности тех, кто застал трагедию в Водино.

— Сейчас? — нахмурился староста.

— Да.

— Собрать всех – только если здесь, во дворе. И недолго. Иначе…

— Да–да – опасно. Помню.

Староста повернулся к сопровождавшему его человеку.

— Давай, Митя. Тащи всех из кроватей. Да поскорее.

— И огня можно? — спросил Андрей. — Темно здесь.

Степан Михайлович кивнул, потом посмотрел на Алену. Та быстро отвела взгляд, уставилась себе под ноги.

— Очень глупо, — вздохнул староста. — Хотя, чего‑то подобного я от тебя ожидал.

Девушка продолжала молчать.

— В холодную. На хлеб и воду.

Усатый часовой взял Алену под локоть.

— Идем.

Девушка повиновалась.

— Стоп, стоп! — Андрей поднял руки. — Я, наверное, лезу не в свое дело, но все‑таки кто‑нибудь мне объяснит? Что здесь творится?! Аленка помогла мне. Без нее я бы до сих пор блуждал по лесу.

— Это наши дела, не стоит тебе вмешиваться, — явно сдерживая раздражение, проговорил староста.

— Ты обещал, — сказала Алена.

— Что?

— Обещал не спорить.

— Подожди… Ты одна пошла в лес. Так? И в этом проблема?

— Повторяю – это наши дела, — лицо Степана Михайловича окаменело. — Закон есть закон. Это не блажь. Каждая его строка написана кровью. Нашей кровью.

— Но только благодаря ей я здесь! — Логика старосты в голове Андрея не желала укладываться. Он обязан Аленке если не жизнью, то нервами и кучей времени, которое теперь сможет использоваться для дела. Во благо не только себя или Насти с Вячем, но и самого старосты и всей деревни. Что за идиотизм упираться теперь, когда через час все может измениться?! Весь этот замкнутый мирок может исчезнуть.

— Ты обещал! — с надрывом произнесла девушка. — Пожалуйста. Не надо.

— Все знала заранее? — Только теперь Андрей осознал это. Неужели он настолько предсказуем?

— Увести, — мотнул головой староста.

Впрочем, его приказа и не требовалось. Девушка сама развернулась, намереваясь идти.

На улице начали скапливаться жители деревни. Люди тихо переговаривались, зевали. В руках несли факелы. Некоторые уже горели, другие зажигали на улице.

А так ли им всем нужен тот мир, за непроницаемым барьером?

Подобная мысль пришла на ум Андрею впервые.

Так ли они жаждут покинуть свой привычный мирок? Небольшой, со своими опасностями, но такой привычный.

Уверенности в этом почему‑то нет. Это ему, гостю из иной реальности, кажется, что жить здесь невыносимо. Это он рвется обратно. Он не может спать и уже сходит с ума от переплетения кошмарных сновидений и не всегда понятной реальности. Да, они приходили прошлой ночью. Да, здоровались, говорили о своих чаяниях, возлагали на него надежды. Но верили ли в то, что все действительно может измениться?