— Обычный опрос свидетелей, — спокойным и даже скучающим голосом проговорил полицейский. — Я вас надолго не задержу.
— Ничего страшного хоть не случилось? — насторожился Андрей.
— Как сказать… Так я вас слушаю.
— Тысяча девятьсот восемьдесят седьмой. Город Мытищи, Подмосковье. Все же в паспорте есть.
— Есть, — кивнул полицейский. — Работаете?
— Да.
— Где?
— Ракетно–космическая корпорация «Энергия».
— Ракеты запускаете?
— Угу, вроде того.
— Хорошо. Скажите Андрей Владимирович, где вы познакомились с гражданином Белкой Константином Ивановичем?
— Белкой? — усмехнулся Андрей. — А кто это? Хотя… владелец БМВ шестерки? Пьяный ходил тут.
— С ним.
— Здесь и познакомились, если это так можно назвать. А что с ним? — в голове неожиданно вспыхнуло воспоминание о сильном запахе бензина и горящей зажигалке.
— Множественные ожоги. Он сейчас в больнице.
— А мои друзья? С ними все в порядке?
— Вячеслав Прожин и Анастасия Смалева?
— Да.
— Все в порядке. Небольшой ожог у гражданина Прожина, но ничего страшного.
Андрей облегченно вздохнул. Затем в общих чертах рассказал о коротком разговоре с пьяным типом, который потом запустил в него бутылкой. Утаил лишь истинную причину, которая толкнула его на беседу именно с Константином Ивановичем. Вроде как расспрашивал о дорогах и о том, как лучше проехать в Самару. Версия вышла не особенно убедительная, если учесть наличие на руках бумажной и электронных карт, а также трезвых людей вокруг. Но придумать версию более правдоподобную Андрей не смог. Слишком болела голова. В конце концов, он ни в чем не виноват. Мужик сам заварил кашу.
— Вам все равно придется задержаться на пару дней, — законспектировав услышанное, проговорил полицейский. — Возможно, понадобятся кое–какие уточнения.
— А по телефону никак нельзя уточнить? Мы и так слишком загостились у вас. Нас ждут.
Полицейский задумался.
— Боюсь, у вас нет выбора.
— Почему? Или мы подозреваемые?
— Ну что вы? Я не смею вас задерживать. Но вам с вашей травмой за руль садиться нельзя, Вячеслав Прожин в ближайшие дни тоже вряд ли сможет сесть за руль, а гражданка Смалева, насколько я понимаю, прав не имеет.
— Вы же сказали, что с Вячем… Вячеславом Прожиным все нормально.
— Так и есть. Его жизни ничто не угрожает. А небольшие ожоги болезненны, но не опасны.
— Я хочу с ними увидеться.
— Конечно. Прожин сейчас находится в больнице. Но завтра, думаю, вы сможете его навестить. А гражданка Смалева отдыхает в соседнем номере. Ей дали успокоительное.
— Она спит? — Андрей почувствовал во рту кислый привкус.
— Да. Дело чуть было до нервного срыва не дошло, — полицейский ухмыльнулся, точно что‑то припомнив. — Ну, сегодня отдыхайте, не смею вас больше задерживать. Номера ваших телефонов у меня есть. На вашу работу мы позвоним.
— А вы можете сопроводить нас до Самары?
— Что? — брови полицейского, уже поднявшегося с кресла, поползли вверх.
— Сопроводить до Самары. Раз уж мы вынуждены задержаться в вашем гостеприимном городе. А там пробки, к тому же у нас какая‑то беда с выбором дорог. Не везет.
— Москвичи… – со вздохом покачал головой полицейский. — Ладно, посмотрим. Завтра подойдите в участок. Часам к… – он быстро пересмотрел бумаги в папке. — Скажем, часам к одиннадцати. Уточним показания, а заодно решим с вашим сопровождением. Но имейте в виду, у нас нет свободных машин. Пока нет. Так что обещать ничего не буду.
— Понятно.
— Доброй ночи.
Андрей сидел на кровати и смотрел на свое отражение в зеркале. Еще одна ночь в городе. Как минимум одна. Сам город ему нравился, но вот сны… Приходят ли кошмары только к нему или посещают всех? Видел ли их владелец стоящей на улице BMW? Что, если именно их действие заставило его заглянуть на дно бутылки? Сейчас, когда остаточные видения кошмарных снов еще мелькали перед глазами, а запах крови и внутренностей гнусными миазмами стоял в носу, это предположение выглядело вполне реальным. С ним надо все же поговорить. В больнице Константину Ивановичу хочешь не хочешь, а придется вновь вернуться к трезвой жизни. Самое время попытаться поговорить с ним снова. Главное, чтобы ожоги оказались не настолько серьезными, чтобы врачи держали его на сильных обезболивающих. Иначе адекватного разговора снова может не получиться.
В дверь постучали.
На несколько минут Андрей оказался в распоряжении вновь появившегося врача. Тот аккуратно обработал рану на его щеке, наложил повязку.
— И все же, где вас угораздило? — спросил он. — Когда я осматривал вашу голову, рассечения не было. В чем дело? Ничего не бойтесь. Если это сделал…
— Если вы о том прыщавом парне, то напрасно. Он тут ни при чем.
— Значит, вы сами?
Андрей помедлил.
— Вам снятся плохие сны, доктор?
— Плохие сны снятся всем. Время от времени.
— Кошмары, которые не отличишь от реальности, но очень гнусной и жестокой реальности.
— Не пойму, о чем вы, — нахмурился врач. — Ваша нервная система возбуждена. Вы получили пусть не серьезную, но травму головы. Вполне возможно, небольшое сотрясение мозга. Неплохо было бы пройти полное обследование. А дурные сны вполне вероятны. Хотите, я дам вам успокоительное?
— Нет, спасибо. Скажите, а вы когда‑нибудь покидаете город?
— Разумеется. Иногда всем нам приходится выбраться в районный или областной центр или куда‑то еще.
— И никогда не случалось с этим проблем?
— Послушайте, молодой человек, если у вас ко мне больше нет дел, касающихся моей специальности, я удалюсь. У меня забот еще предостаточно.
— Больше нет.
— Тогда до свидания.
Андрей вышел сразу за доктором, сходил умыться. Холодная вода немного смыла ощущение липкой слизи, которое настырно перекочевало за ним из кошмара.
Успокоительное… а что, возможно, это неплохая идея – затуманил себе мозги и плевать на кошмары. Знать бы, что они не станут сниться после таблеток, почему бы и не воспользоваться плодами фармакологии?
«… отдыхает в соседнем номере. Ей дали успокоительное…»
Андрей чуть было не подскочил на месте. Настя! Он бегом бросился к номеру девушки, но у самой двери остановился.
А что, если кошмары – это лишь его проблема? Пока никто из спутников не жаловался на плохой сон. И все же он чувствовал беспокойство. Чувствовал с той самой минуты, когда узнал, что Настя спит. Причем спит под действием каких‑то лекарств. По–хорошему надо было проверить ее сразу.
Он осторожно потянул на себя дверную ручку. Дверь бесшумно отворилась. Свет в комнате не горел, а сгущающиеся за окном сумерки не позволяли ничего разглядеть.
— Насть… – позвал Андрей.
Тишина.
Он нащупал выключатель, надавил на клавишу.
Девушка спала, подложив руку под подушку. Лицо спокойное, дыхание глубокое и мерное. Одеяло натянуто до самых плеч. Андрею даже завидно стало. Но и от сердца отлегло. Денек выдался непростым – пусть выспится. На столе стоит прозрачный графин с водой и полупустой стакан.
Запивала успокоительное? В своем номере ни графина, ни стакана Андрей не помнил. Он погасил свет, закрыл дверь.
Что теперь? Завтра надо вытаскивать Вяча из больницы и давить на полицию. Пусть делают, что хотят, а вывозят их из города. В конце концов, помогать людям – их работа. По крайней мере, в это хочется верить. Особенно сейчас.
В номере Насти что‑то скрипнуло.
Перевернулась на другой бок?
Он отступил от двери, намереваясь вернуться к себе, но ноги шагали через силу. Вернуться, проверить? Нет! Так недолго и паранойей обзавестись.
Андрей уже подходил к двери в свой номер, когда до слуха донесся отрывистый женский крик.
— Твою же мать! — процедил сквозь зубы.
Он бросился обратно, рванул дверь, с силой, наотмашь ударил по выключателю.
Настя спала в том же положении, однако вокруг ладони, подсунутой под подушку, расплывалось пятно крови. Пару минут назад его точно не было!