У меня начал дергаться правый неповрежденный уголок губ. Савелий ничего не говорил, и я никак не мог понять, что он хочет, чтобы я сказал или сделал. И эта ситуация была мне почти что физически неприятна.

Я снял доставляющую неудобство мокрую одежду, даже и перчатку заодно, и тоже лег в постель, рядом с Савой. Он еще мелко дрожал, но уже согреваясь. Сам слегка пододвинулся ко мне, и я с большим облегчением и удовольствием его обнял.

— Слушай, Лисенок, — тихо и вкрадчиво произнес я, едва касаясь губами его лба, — ведь если скажешь, что сам не хотел этого, — соврешь.

— Не скажу. Просто… я не думал, что…

— Знаю. Ну, прости, не позаботился о тебе как следует.

На меня вдруг нахлынула запоздавшая нежность. Он же еще совсем мальчик, такой нежный, податливый. Как я мог его обидеть?

Я уложил Лисенка на спину, спустил одеяло до пояса и припал губами к бьющейся голубой жилке на шее, провел языком вдоль ключицы. Он задышал чаще, на бледных щеках начал проступать румянец. Ему нравилось, как я мягко и неторопливо ласкал его, я чувствовал, как он постепенно расслабляется в моих объятиях. Только когда я провел ладонью по его вздрагивающему гладкому животу и опустил руку ниже, заодно откинув мешающее одеяло, Сава дернулся, опять испугавшись, запищал протестующе.

— Тише, тише, не бойся, — успокаивающе зашептал я, — больше не будет больно. Я только хочу сделать приятное.

Я замолчал и принялся увлеченно показывать Саве, каким еще способом можно предаваться богопротивному разврату. Лисенок в процессе демонстрации стонал в голос, сдержаться не мог.

Ну, пусть. Дачу специально выбирали чуть в стороне от других построек, на всякий случай.

  Часть 4

Мы встречались в номере одной московской гостиницы полным составом — я, Б.Н., Леопольд, Ирина и Лисенок.

— Вести наблюдение могу и я, и Ирина, если это будет необходимо. Здесь никакой проблемы нет, — говорил Б.Н. — Но для покушения на генерал-губернатора нужны как минимум двое метальщиков.

— Первая бомба мне, — живо отозвался Леопольд.

— Конечно, не обсуждается.

— Может быть, Ирине отдадим вторую? — подал голос я, чтобы хоть как-то поучаствовать в беседе.

— Почему бы нет? Что, женщина — не человек, что ли? — усмехнулся Леопольд.

— Я читал пару лет назад одну немецкую статью, там убедительно доказывалось, что женщина, безусловно, человек, — в тон ему весело отозвался я и обернулся к Ирине.

Она обвела контур губ кончиком мундштука и после непродолжительного раздумья ответила:

— Что ж, я не вижу веских препятствий тому, чтобы мне быть метальщицей. Думаю, логично отвести эту роль человеку, который уже убивал. Из всех здесь присутствующих, — она выразительно обвела нас взглядом, — это только Леопольд и я.

— В твоей решимости никто не сомневается, — заверил Б.Н. — Однако не стоит все-таки сбрасывать со счетов то обстоятельство, что женщина физически слабее мужчины, а в нашем деле этот фактор может оказаться определяющим. Бросать снаряд ведь придется с некоторого расстояния, здесь нужно не только везение, но и сила. И вдруг кто вздумает помешать, схватит за руку или преградит дорогу в решающий момент. Не говоря уже о том, что ты, дорогая Ирина, не сможешь убежать после взрыва.

— Если у меня кроме бомбы будет револьвер, то бежать не будет надобности.

— Нет, мне это не нравится, — возразил Б.Н. — У нас ведь есть более приемлемый вариант. Товарищ Савелий, ты как?

Мне на секунду показалось, что у меня воздух вышибло из легких от такого поворота. А вот мой мальчишка живо подскочил:

— Я… я готов.

Леопольд скептически посмотрел на него:

— Я вижу здесь те же сложности, которые ты только что определил Ирине.

— Он… Лисенок ведь мой помощник в мастерской, — напомнил я.

— И что?

— Он техник!

Общепризнанным в террористическом подполье был тот факт, что техник и метальщик не могут быть одним и тем же лицом. Хотя, по правде, достаточно веских обоснований этому убеждению не было. Вот и Б.Н. состроил ироничную мину, как бы говоря мне, что таких «техников», как Сава, он достанет за месяц дюжину.

— Есть возможность выписать метальщика из регионов? — спросил Леопольд.

— Если бы была, я бы так и сделал, — отрезал Б.Н. — Боевики на местах заняты в своих группах, если кто и освобождается, то сразу едет в Питер — там сейчас больше работы и больше возможностей. Приходится выбирать — извините! — из того, чем располагаем.

— Раз так, то и моя кандидатура ничем не хуже предложенных, — заявил я, разумеется, не подумав.

— Хочешь быть метальщиком? — удивился Леопольд.

— Почему нет?

— Вы же сами только что сказали, что эта работа не для техника, — зачем-то влез Лисенок, и мне захотелось отвесить ему оплеуху.

— А если тебя арестуют, кто нам организует новую мастерскую? — воззвал к моей партийной совести Б.Н.

— Николай, будем объективны: из всех нас ты более всего возбуждаешь подозрение не только у жандармов и филеров, но и у простых прохожих, — заметила Ирина. И совершенно справедливо, вынужден был я признать. — Извини меня, конечно, но у тебя буквально на лице написано, что ты работаешь с взрывчатыми веществами.

— Скоро похолодает, я замотаю нижнюю часть лица шарфом, только и всего, — отмахнулся я.