Мы больше не работаем на ее отца. После похорон мы никогда не возвращались в ее дом. Мне до сих пор интересно, была ли тому причиной смерть ее матери?

Внезапно, кто-то хватает меня за шею, и тянет назад. В следующий миг я оказываюсь на земле, с головой, прижатой к вонючему асфальту. Прежде, чем я вижу, кто на меня напал, мне на голову надевают мешок. Я кричу, но кто-то закрывает рукой мне рот.

— Закрой свой рот, — произносит он. Я едва могу понять, чей это голос.

Меня бросают на что-то мягкое, но менее больно от этого не становится. Следует удар в лицо. Я слышу, как теряю зубы. Рот наполняется кровью. Я не могу от них отбиться. Меня душат и бьют одновременно. Они намного сильнее меня. Когда они дважды бьют меня в живот, мои глаза наполняются слезами. Мне кажется, меня сейчас вырвет, но они снимают с меня мешок.

Яркий свет лампы над головой ослепляет меня. Я пару раз моргаю и узнаю машину, в которой сижу. Мы отъезжаем от ее дома.

— Захотелось снова навестить ее, да? Я предупреждал тебя, что будет. В следующий раз я не буду таким милосердным, — гремит голос моего отца. 

*** 

Среда, 16 апреля, 2003

Весь холл заполняют крики, от чего сердце трепещет в радостном предвкушении. Я больше не считаю, сколько времени трачу на пытку одного человека. Вчера наслаждался сдиранием кожи, позавчера пришлось обойтись пожестче, расчленяя какого-то ублюдка. Что было три дня назад, до сих пор в тумане. Я не хочу помнить то, что делаю с людьми. У меня вырабатывается иммунитет к крикам. Черт, мне даже начинает это нравиться. Каждый раз, когда я пожестче сбиваю на ком-то свои руки, родители поощряют меня особыми привилегиями и повышенными сумами. Это, я скажу вам, плюс. Как и то, что они больше меня не наказывают.

Всю мою жизнь я причиняю людям боль. Они не стоят ничего. Всего лишь игрушки, с которыми можно поиграть, а после избавиться от них. Что мы и делаем в результате. Родители сбрасывают грязную работу на меня, а сами время от времени возвращаются, чтобы допросить жертву. Мне нравится смотреть на их лица, когда они не хотят отвечать моим родителям, при этом зная, что будет в случае отказа.

А это буду я.

В такие моменты я чувствую себя всесильным. Я контролирую их боль. Я даже свободу их держу под контролем. Я могу отпустить их, могу развязать, если пожелаю. Но не сделаю этого. Такое отношение к жертве вычеркнуто из правил нашей семьи. Я жив только потому, что делаю это, а я ценю свою жизнь. Ты или жертва, или охотник.

Наблюдая, как кровь моих жертв стекает по стенам, я снова и снова вижу темноволосую женщину, которая падает с лестницы. Картинка прокручивается у меня в голове. Каждый божий раз я вижу ее. Девочку, которая была такой невинной... Девочку, которую не увижу больше никогда, потому что в противном случае, я узнаю, что может быть хуже смерти.

Когда я был помоложе, я верил в любовь и счастливый конец.

Теперь это кажется такой чушью.

*** 

Вторник, 6 сентября, 2013. Утро, 9.25.

Они все заплатят за то, что сделали. Всего лишь мысли об этом заставляют волоски у меня на затылке становиться дыбом. Просматривая видео на флешке, я понимаю, что это единственный выход. После этого, жизнь для него превратится в ад. Ему прохода не будет от этого дерьма, и я позабочусь о том, чтобы он умолял меня забрать его жизнь.

После этого, кладу флешку в конверт, запечатываю, и отправляю. Как только конверт оказывается в почтовом ящике, у меня в груди разливается возбуждение. Я уже представляю выражение на его лице, когда он увидит, что я с ней сделал.

Я делаю глубокий вдох, и выхожу из почтового отделения на улицу. День просто прекрасный. Я бы сказал идеальный, чтобы разрушить еще чью-то жизнь.

Я привез Джей в город, который она когда-то так любила. Много воды утекло с тех пор, когда я в последний раз был в Атланте, но до сих пор помню каждый уголок ее улиц. Здесь переплелись наши с ней пути. Если бы она только понимала, как это было для нее опасно.

Здесь у меня всего пара друзей, которым я могу довериться. Мне придется положиться на них, если я хочу закончить свое грязное дельце и одновременно следить за Джей. Я не всегда смогу остаться с ней. Как сейчас. Теперь это даже не нужно. Она привыкла слушаться и подчиняться мне. Она все меньше думает о побеге. Она изменилась. Что к лучшему. Для меня, по крайней мере. Иногда слабый голос внутри меня спрашивает меня, как она к этому относиться. Но затихает он так же быстро, как и появляется.

Я сажусь в машину, и еду к ним. Я знаю, где именно проститутки города могут заработать побольше. Я часто бывал в этом районе, но либо убивал их сутенеров, либо их самих. Либо обоих за раз. Мне было плевать. Мне за это платили.

Как только я нахожу ту, которая мне нужна, я опускаю окно.

— Эй, красавчик, — блондинка с ногами от ушей, в шортах, и на убийственно высоких шпильках обращается ко мне. Когда в моем лице она видит уродливого, жуткого монстра, она кривится.

— Так… что ты хочешь? — спрашивает она.

— Меня это не интересует.

Она закатывает глаза и вздыхает.

— Тогда какого хера ты здесь делаешь?

— Я заплачу в десять раз больше, чем сумма за одну твою ночь.

Ее глаза тут же широко раскрываются, а рот моментально закрывается. Хорошо. Я бы вырвал ее челюсть только за то, каким тоном она позволила себе со мной разговаривать.

— Я слушаю, — произносит она.

— Хорошо. Садись. Мы обсудим детали по пути.

Как только она садится, я зажигаю сигарету.

— Имя?

— Наташа. Ты можешь спросить, ну… знаешь… — она трясет головой, сбита с толку. — Так, а тебя как зовут?

— Икс.

— Икс? И все? — фыркает она.

Менее, чем через секунду, мой пистолет уже направлен в ее сторону. Она визжит, и я затыкаю рукой ей рот.

— Слушаешь, и остаешься жива. Если нет — ты труп. Все просто. Это понятно?

Она резко кивает, и я убираю руку с ее губ, мгновенно закрывая машину, чтобы она не выбралась.

— Отныне ты работаешь на меня, но выполняешь в точности то, что я говорю.

— Какого хера мне на тебя работать? — кричит она.

— Потому, что ты дорожишь своей жизнью и деньгами. Только в этом случае ты получишь и то, и другое.

Она хмурится и вздыхает, понимая.

— Плевать. Говори.

— Есть парень. Я хочу, чтобы ты трахнула его.

Она начинает выдергивать короткие ниточки из своих шорт.